Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Онъ коснулся другихъ разсужденій такого же свойства; но я ему обьявила, что сіе меня оскорбляетъ, и никогда бы не позволила ему обращать ихъ на моего отца. Я продолжала, что несправедливая жестокость не могла меня разршить отъ того, чмъ я обязана родительской власти.

Я не должна думать, отвчалъ онъ мн, чтобъ онъ почиталъ себ за удовольствіе напоминать мн о семъ потому, что судя по получаемымъ имъ огорченіямъ отъ моей фамиліи, хотя онъ довольное иметъ право не меньше ее беречь, однако знаетъ, что малйшая отважность такого рода можетъ мн сдлать неудовольствіе. Въ прочемъ принужденъ признаться, что имя въ молодости весьма пылкія страсти, и стараясь всегда открывать свободно свои мысли, съ немалымъ трудомъ подвергаетъ себя насилію, которое признаетъ праведнымъ. Но уваженіе его ко мн повелваетъ ему ограничить свои примчанія явною и неоспоримою истинною, и я не могу оскорбиться, если онъ покажетъ естественное слдствіе изъ сказаннаго имъ; т. е. что когда отецъ мой съ толикою горделивостію оказываетъ свои права надъ женою, ни въ чемъ ему не прекословившею, то нтъ никакой надежды, чтобъ онъ могъ для дочери ослабить власть, о которой еще боле ревнуетъ, и которую подкрпляютъ пользы фамиліи, сильное отвращеніе, хотя и несправедливое, и ожесточеніе моего брата и сестры, а особливо иногда отлученіе мое лишило меня средства стараться о своемъ дл, и показать цну справедливости и истинны къ моему защищенію.

Увы! любезный другъ, сколь истинны сіи примчанія, и послдствіе. Въ прочемъ онъ его вывелъ съ большимъ равнодушіемъ къ моей фамиліи нежели сколько я надялась отъ столь поносимаго человка, коему все приписываютъ неукротимыя страсти.

Не будешь ли ты мн твердить о трепетаніи сердца, и разлившейся на моемъ лиц краск, если таковыя примры обузданности его нрава, заставляютъ меня думать, что предполагая нкоторую возможность примиренія его съ моею фамиліею, нельзя отчаеваться, чтобъ онъ не могъ быть обращенъ къ добродтели кротостію и разумомъ.

Онъ мн представилъ, что насиліе оказываемое моей свобод всмъ извстно, что братъ мой и сестра говорятъ обо мн, какъ о избалованномъ ребенк, который теперь находится въ бунтующемъ состояніи, что вс т однакожъ, которые меня знаютъ, безъ всякаго сомннія оправдываютъ мое отвращеніе къ такому человку, который кажется боле приличенъ моей сестр, нежели мн; что сколь онъ ни нещастливъ тмъ, что не могъ большаго произвесть впечатлнія надъ моимъ сердцемъ, вс меня ему вручаютъ, что самые его враги не находя никакого предлога къ препятствію въ его пород, богатств и надежд, полагаютъ противъ него одно выраженіе, которое онъ при помощи божіей и моего примра, общается отвратить на всегда, поколику начинаетъ чистосердечно познавать свои заблужденія и угнтеніе ихъ, хотя они не столько страшны, какъ изображены злобою и завиствію; но что онъ сей пунктъ тмъ скоре оставляетъ, что лучше должно говорить длами, нежели общаніями. Потомъ пріемля сей случай за способный къ изьявленію мн учтивости, онъ говорилъ, что любя всегда добродтель, хотя и нестрого наблюдалъ ея уставы, почитаетъ качества моей души неразрывною своею цпью, и посправедливости можетъ сказать, что прежде, нежели узналъ меня, онъ ничего не находилъ, что бы могло уничтожить въ немъ нещастливый относительно супружества предразсудокъ, который до того времени длалъ его нечувствительнымъ къ желаніямъ и прозьбамъ всхъ его родствениковъ.

Ты видишь, любезный другъ, что онъ откровенно говоритъ о себ такъ, какъ и его враги. Я согласна, что такая откровенность въ толь мало выгодномъ для его чести пункт, длаетъ вроятными прочія его увренія. Кажется мн, что я не легко бы обманулась лицемрствомъ, а особливо въ такомъ человк, который по-читается за весьма вольнаго, если онъ самъ о себ столь странно изьясняется въ такомъ возраст, въ которомъ сія убдительность весьма рдка. Привычка, думаю я, не столь удобно искореняется. Мы всегда примчали, что онъ свободно сообщалъ свои мысли, и поступокъ съ нимъ моей фамиліи довольно доказываетъ, что не можетъ служить рабски изъ единого корыстолюбія. Сколь жалко, что въ семъ нрав, изьявляющемъ столь похвальныя качества, добрыя склонности помрачены, и какъ бы потушены порокомъ. Намъ говоритъ, что онъ иметъ лучшій умъ, нежели сердце. Но думаешь ли ты въ самомъ дл, чтобъ онъ могъ имть весьма худое сердце? Вся его фамилія не укоризненна, выключая только его. О госпожахъ говорятъ съ удивленіемъ. Но я опасаюсь подвергнуть себя упреку, котораго желаю избгнуть. Однако весьма бы далеко простирали осужденіе, если бы упрекали женщину въ воздаваемой ею честному человку справедливости и въ выгодномъ ея объ немъ мнніи, когда ей безпрепятственно позволяютъ воздавать такую же справедливость всякому другому человку.

Онъ вторично началъ меня просить о получаніи письма отъ тетки его Лаврансъ, и чтобъ я не отвергла ихъ покровительство. Онъ утверждалъ, что знатные люди, такъ какъ и добродтельные весьма осторожны, что и не удивительно: ибо знатность сохраняемая достойнымъ образомъ есть добродтель, и взаимно добродтель есть истинная знатность, что побужденія ихъ къ наблюденію благопристойной осторожности, суть одни и т же, что оба сіи качества, одинаковое имютъ начало; безъ чего бы тетка его ршилась ко мн написать; но что она желаетъ знать, хорошо ли будутъ приняты ея предложенія, тмъ боле, что по видимому они не всею моею фамиліею были бы одобрены, и что во всякомъ другомъ случа, кром сего неправеднаго гоненія, она бы опасалась представлять мн ихъ.

Я ему отвтствовала, что признательность моя за сіе предложеніе не препяствуетъ мн видть, къ чему можетъ меня довесть сей поступокъ. Я опасалась чтобъ не показать вида тщеславія, еслибы ему сказала, что прозьбы его въ семъ случа заключаютъ въ себ нкоторое лукавство, и желаніе принудить меня къ такимъ мрамъ, отъ которыхъ не легко можно избавиться. Но я ему говорила, мало можетъ меня тронуть, что въ мысляхъ моихъ единая добродтель величественна, что изящный нравъ госпожъ его фамиліи больше меня поражаетъ, нежели качество сестръ Милорда М… И дочерей Пера; что хотя бы мои родственники и одобрили его сватовство, то никакъ бы я не согласилась принимать его попеченій, если бы онъ только сталъ представлять важность достоинства своихъ тетокъ; потому что тже самыя причины, которыя заставляютъ меня удивляться имъ, служили бы тогда возраженіями противъ него. Я его увряла; что съ не малымъ огорченіемъ вступила съ нимъ въ письменное сообщеніе; а особливо съ того времени, какъ таковая переписка мн была воспрещена; что единый полезный плодъ, который я думала получить отъ непредвидннаго и нежеланнаго свиданія, есть тотъ, дабы ему обьявить, что я принуждена впредь пресчь всякое сношеніе, надюсь, что онъ не будетъ посл сего прибгать къ угрозамъ противъ моей фамиліи, дабы привесть меня въ необходимость ему отвтствовать.

Свтлость дня еще дозволяла мн примтить, что онъ посл сего изьясненія принялъ на себя весьма важной видъ. Онъ столько уважаетъ свободный выборъ, говорилъ мн, и оставляя средства насильствія одному Сольмсу, толикое иметъ презрніе къ сему способу, что самъ бы себя возненавидлъ, еслибы могъ помыслить когда нибудь, чтобъ обязать меня страхомъ. Однако надобно разобрать два случая. Во первыхъ безпрестанныя оскорбленія, содержимые при немъ лазутчики, изъ коихъ онъ одного открылъ, поношенія, простираемыя даже до его фамиліи, и т, которыя на меня возвергаютъ по единому отношенію къ нему; безъ чего бы онъ признался, что не прилично ему подвергать себя имъ для меня безъ моего позволенія; вс сіи причины служатъ ему необходимымъ закономъ къ изъявленію справедливаго его гнва. Должно ли честному человку, спросилъ онъ меня, сносить столько обидъ, если бы онъ не былъ удерживаемъ такимъ побужденіемъ, каково есть то, чтобъ мн угождать. Во вторыхъ онъ меня просилъ разсмотрть, дозволяетъ ли мое положеніе длать нкоторое отлагательство въ принятіи средствъ, которыя онъ предлагаетъ мн въ послдней крайности. Въ прочемъ предложеніе его тетки ни къ чему меня необязываетъ. Я могу принять сіе покровительство, не навлекая на себя необходимость принадлежать ему, если найду какую нибудь причину къ охужденію его поведенія.

Я ему отвчала, что ето означалобы обманъ, и что я не могу предаться въ покровительство его друзей, не заставя думать, что имю другіе виды.

Думаетели вы, прервалъ онъ, чтобъ публика иначе толковала насильствіе содержащее васъ въ невол? Вы должны разсудить сударыня, что не имете больше свободы въ выбор, и что вы находитесь во власти тхъ, которые намрены васъ принудить къ исполненію своей воли. Предложеніе мое вамъ есть то, чтобъ принять услуги отъ моей тетки, и не прежде оными пользоваться, какъ употребивъ все къ избжанію необходимости оныхъ. Позвольте мн сказать также, что если вы съ сей минуты пресчете переписку, на которой вся моя надежда основывалась, если не ршились загладить худшее изъ всхъ золъ, то весьма очевидно, что вы погибнете отъ того. Худшее! я разумю для меня одного; ибо оно не можетъ быть таковымъ для васъ. Тогда какъ могу только стерпть сіе предположеніе? И такъ справедливо, что вы будете принадлежать Сольмсу! Но клянусь всемъ священнымъ что ни онъ, ни вашъ братъ, ни ваши дядья не возпользуются своею побдою. Сколь для меня постыдно таковое ихъ торжество!

Сильная его запальчивость меня устрашила. Я оказала справедливое свое огорченіе; но онъ бросясь еще къ моимъ ногамъ говорилъ; не разлучайтесь со мною для Бога, не оставте меня въ томъ отчаяніи, въ которомъ я нахожусь! Не разкаяніе мое о данной клятв повергаетъ меня къ вашимъ ногамъ; я ее повторяю еще въ семъ ужасномъ предположеніи. Но не почтите сіе угрозою, дабы склонить васъ страхомъ на мою сторону. Если сердце ваше, продолжалъ онъ вставши, повелваетъ вамъ слдовать родительской вол, или лучше сказать братней, и предпочесть Сольмса, то я конечно отомщу тмъ, которые оскорбляютъ меня, и родственниковъ моихъ; но потомъ изторгну свое сердце собственными руками, дабы его наказать за его преданность къ такой женщин, которая способна къ сей предпочтительности.

Я ему сказала, что сіи слова меня озлобляютъ, но что онъ можетъ себя уврить, что я никогда не буду женою г. Сольмса, не заключая однакожъ изъ того что нибудь въ свою пользу, потому что я тоже самое обьявила своей фамиліи предполагая, что нтъ другаго занимающаго мое сердце.

По крайней мр согласилась бы я длать ему честь свою перепискою. Надясь показать больше успховъ въ моемъ почтеніи, онъ никакъ не можетъ снести лишенія единой милости имъ полученной.

Я ему говорила, что если злоба его противъ моей фамиліи не утишилась, то я не отрекаюсь, по крайней мр на нкоторое время, и даже до окончанія настоящихъ моихъ злощастій продолжать переписку, въ которой сердце мое непрестанно меня упрекаетъ, какъ онъ отъ собственнаго своего чувствуетъ упреки, (съ нетерпливостію перехватилъ) за то, что сноситъ все то, что надобно терпть когда разсуждаетъ, что сія необходимость наложена на него не мною, для которой самыя жесточайшія мученія были бы ему пріятны, но чрезъ онъ не окончилъ сей рчи.

Я ему откровенно обьявила, что онъ сіе долженъ приписать самому себ, коего не порядочные нравы укрпляютъ сторону его противниковъ. Но весьма не справедливо, сказала я ему, говорить съ выгодою о такомъ человк который самъ ни мало не уважаетъ своей чести.

Онъ старался оправдать себя, но я ему отвчала, что хочу судить о немъ по собственному его правилу, т. е. по его дламъ, безъ коихъ мало можно полагаться на слова.

Если бы враги его, перехватилъ онъ, не были столь сильны и ршительны, или если бы они не оказали своихъ намреній жестокими насиліями, то охотно бы онъ согласился повергнуть себя шестимсячному или годовому испытанію. Но онъ увренъ, что вс ихъ виды ограничивались бы продолженіемъ одного мсяца, и мн боле всхъ извстно, должно ли надяться нкоторой перемны со стороны моего отца.