Дождь в полынной пустоши

За дополнительный полугрош Колину нашелся отдельный уголок, подальше от двери и кухонных помоев. Жареная баранина выглядела действительно жареной, а не обугленной, достаточно приправленной луком, чесноком и перцем. Из выпивки - глера. Чудесный аперитив заказан по доброжелательному совету шинкаря. Не просто пить, но и проникнуться столичными предпочтениями в питие.

– Тебя нелегко найти, - Сеон запросто подсел за стол. Не дожидаясь приглашения и опустив полагающееся приветствие.

– Смотря, зачем искал, - не торопясь пережевывал еду унгриец, выбирая следующий сочный кусок.

– Не угостишь?
– потянулся незваный гость к кувшину. По соблазнительным красным глиняным бокам холодной керамики скатывались бисеринки влаги.

– Нет.

Отказ обескуражил Сеона. И сам по себе и то, как сказан. Без колебаний, без раздумий.

– Так разговор выйдет короче. Ты же пришел поговорить?

За сдержанностью унгрийца громада желания откровенно послать новика подальше. Грех жалеть ближнему хлеба и глотка воды, но ведь ближний не за этим сюда приволокся, а донимать длинными и пустыми речами. И потому, напрасно виконт Куфф хмуриться, кусает губу и изображает оскорбленное достоинство. Уйти не уйдет. А уж поправлять якобы упершуюся в бок рукоять даги и вовсе глупо.

– Начни с главного, - попросил Колин.
– Самую соль и ничего кроме.

– Мы решили объединиться.

– Мы, это...?

– Новики Серебряного Двора.

– Все поголовно?

– Большая часть.

– Ну да, ну да. Гарая в расчет не принимаем, - поддел Колин навязчивого собеседника. Сеон должно не отреагировал. История жизни почившего победителя турниров во славу эсм Сатеник, новоявленным союзом мышей и кошек, предана забвению. На мертвых не оглядываются и не ровняются.

– С чего вдруг?
– капельку любопытно унгрйицу. Откровений не ожидалось, но кто знает, в чем уполномочили переговорщика.

– Не вдруг.

– Тогда чья идея? Твоя?
– здесь с интересом у унгрийца погуще. Дано ли выходцу из Шлюсса семь пядей во лбу.

– Кэйталин.

Кукушонок? Мало вериться. Не та птичка, так клювик разевать. Эсм Сатеник? Не верится вовсе. Не та голова такое удумать, не тот характер сдвинуться осуществить собственные думки. А воспользоваться чьей-либо мудрой подсказкой? Тут да, легче легкого.

– Попробую угадать основополагающую концепцию. Кто выбрался, тащат за уши отстающих, кто отстал, толкает преуспевших. Унтум а унти.

С древним эгле у виконта серьезные затруднения.

– Рука об руку. Найдется, что положить во всякую верную длань? Кусков хватит?

– Хватит.

– И что вселяет такую уверенность?

– Серебряный Двор, как и прочий другой, здесь все возможно, - не фраза, а целый девиз! Призыв под знамена и стяги! Стоя под бархатным полотнищем мало обращают внимания на грязь под ногами и кровь под ногтями.

– ...Главное не упустить.

Любимая волшебная сказочка вербовщиков всех уголков мира.

Парень, твое счастье в твоих собственных руках, - уверяли краснобаи, подразумевая, прежде всего меч. А по итогу, в этих самых руках ладанка или поминальная свеча. И это еще повезет. С ладанкой и свечой.

– Что из возможного не упустили?

– Кэйталин железно при гранде. Гаус выбрал Гиозо практиковаться в фехтовании. Задира не подкачает, - загибал пальцы счета Сеон.

– Я приглашен саином Лоу и мне есть, чему научить. На очереди Латгард и Липт. Дорсет должен справиться. Аф Ур плотно займется Брайтом.

– Понятно. Вами вменили почетное право делать подсказки в никуда, упражняться с мечом и эскортировать по столичным улицам. Разочарую, подсказки не примут во внимание, умение держать защиту ценно, но обычно требуется мастерство кого-нибудь прирезать. И наконец, на дворе не всегда солнце, разъезжать в одиночку и в компании.

– У нас все получится.

– И с белобрысым?

– В смысле?

– Ну, кто с ним будет спать? Марика? Людвика? Гммм.... Толстушка Ализ?

– Никто.

– Напрасно.

– Почему же?

– Зависит от того, как далеко глядеть в будущее. Верный способ заслужить благодарность эсм Сатеник. Шашни альбиноса на стороне, чем не причина для официального разрыва?

– Еще что?

– Можно и по-другому. Человек, чей папаша за своего на Золотое Подворье, априори объект повышенного и обязательного внимания. Пристегнуться к такому... говорю о сынке... застолбить выгодную позицию. Ко всему Габор человек инфанта. А инфант рано или поздно станет королем. Но Даан под пристальным приглядом, не отдадут. А Гусмара-младшего делать нечего подловить на сладеньком. Действенно и просто. Вернее наоборот. Просто и действенно.

– Здесь мы расходимся в понятиях допустимого.

– Вот именно! Расходимся, - Колин перестарался вложить в слова дополнительный смысл.

Сеон понял унгрийца. И не расстроен. И не разочарован. Как человек, выполнявший обременительную обязанность, но не заинтересованный в результате. Устроит любой исход.

Вот вам и союз. В супчике одна водица, а у котелка не протолкнуться. И лишних порций нет.

– Не смею более отвлекать, - засобирался уходить Сеон.
– Будем считать, этого разговора не было.

– Этого я и желал. С самых первых слов произнесенных тобой. Я не заговорщик.

– Что же.... Те, кто не с нами....

Чужие слова повторены вплоть до звука и паузы.

Кто же над ними такой мудрый? Спросить о камер-медхин? У той ничего впустую, все по делу, к делу и для дела.

– Конечно-конечно. Но не проморгайте тех, кто в этом не сознается, - Колин поднял кружку с вином. Дескать, мое здоровье, ваша удача!
– Не все столь наивно честны, как я.

Солнце тонуло грязно-розовым закатом, утягивая с небосклона смоляные тучи непогоды. Легкий ветер подсушил лужи на мостовых, обдул черепицу крыш. На улицах не суетно и хорошо пройтись, скоротать часок прогулкой.

Из фонтана Подкидышей вылавливают синюшные тельца утопленных младенцев. Шпиль величественного Романи верно указывает несчастным малюткам дорогу в рай. Вверх и еще выше. Те, чьи родители оказались добросердечней, пищат под колючками акаций и у черных комлей старых лип. Крох, что грибы, собирают в большие корзины. Монашки разнесут их по приютам. Откуда подросшие и окрепшие сиротки, в возрасте шести лет, отправятся в прислуги, работники, бордели, а со временем пополнят ряды Канальщиков и Псарей.