Дожить до весны

Но самым важным было то, что такой добавкой пользовались только в Брадабаргене. Гномы этим топливом не торговали, считая его рецепт своим достоянием. Поэтому вариантов могло быть только два: либо его привезли нелегально, либо его использовал сам гном.

Люди, которые поставляли из гномьих гор контрабанду, клялись, что последние месяцы они ничего такого не возили. А вот сам господин Дивногор в начале осени навещал родителей. Элу не хотелось его подозревать. Но, стараясь быть беспристрастным, он не мог просто так списать хозяина теплиц со счетов. Тем более, гномов в Эрнефъялле в принципе было не слишком много. И ни у кого из них не было причин превращаться в поджигателя.

Словом, все оказалось очень запутанно. Илариэллу это не слишком нравилось, но, на самом деле, он вляпывался в переделки и похуже. Так что и сейчас обязательно разберется со всеми проблемами. А тот, кто перешел ему дорогу, очень сильно пожалеет об этом.

***

Зайдя в свою теплицу, я сняла верхнюю одежду и повесила в шкаф. Ханна и госпожа Дивногор уже были на месте, и гномка сразу вцепилась в меня, как клещ, не дав до конца подготовиться к рабочему дню.

– Ну? – Ее короткий, но емкий вопрос вместил в себя все: и любопытство, и нетерпение, и даже угрозу, как мне показалось.

Поэтому я не стала томить ее и быстро рассказала о Нильсенах и их теплицах.

– Грибы, значит… – пробормотала госпожа Дивногор, задумчиво почесав подбородок. – Ну да, ими мы никогда не занимались. Никсу растить грибы просто не интересно, он больше по цветам да по овощам. Так что, если у Нильсенов все выгорит, нам это вообще никак не помешает.

– Получается, их из списка подозреваемых мы можем вычеркнуть. Но тогда больше никого не остается. В Эрнефъялле конкурентов у вас нет.

– Нет, – растерялась гномка.

– Но должно быть что-то еще. – Я задумчиво побарабанила пальцами по столу. – Завистник, недоброжелатель или что-нибудь в этом роде. Может кому-то понадобилась ваша земля? Или у нас завелся шовинист, которому не нравятся гномы?

– Не знаю, – госпожа Дивногор уставилась расфокусированным взглядом в пол и запустила пальцы в свои косы. – У нас все хорошо. Соседи мирные, земля… да нет в ней ничего такого, чтобы из-за нее теплицы жечь, уж нам-то ли не знать? Да и что мы – гномы – никто никогда не тыкал.

– Странно…

– Ханна, – вдруг развернулась гномка, – сходи-ка ты в третью теплицу, помоги Маргарет с ягодами. У них сегодня сбор, а Рута заболела. Мы с Нией тут сами управимся.

– Ладно, – безропотно кивнула девушка.

Когда она вышла, я немного подождала, пока ее шаги затихнут, и только потом спросила:

– Вы ведь не просто так ее отослали, правда? Хотели поговорить без лишних ушей?

– Да, – замялась гномка, теребя в руках рабочую перчатку. – Только это… ну, оно не то чтобы тайна, но про эту историю все давно забыли, и мне не хочется сильно ворошить прошлое. Ты никому не рассказывай, хорошо?

– Буду нема, как камень, – пообещала я.

– В общем, когда мы только приехали в город, тридцать пять лет назад, ни о каких цветах и речи не шло. Денег у нас почти не было. Мы с Никсом перебивались случайными заработками. Я устроилась официанткой в бар, а муж шабашил. Пару лет так прожили, ни шатко ни валко. И вот однажды Никса позвали на земельные работы: выкопать на участке подземный тоннель под трубы. Сначала Никс ничего не заподозрил. Ну тоннель и тоннель, мало ли, какая блажь человеку в голову пришла. Главное, чтоб платил вовремя. Но потом он сообразил, что дело нечисто. Потому что проход этот шел аккурат в банк по соседству.

– В банк? – переспросила я. – Ограбление?

– Оно самое. Никс понял, захотел выйти из дела, так его за это чуть не убили. Но нам свезло. Никсу помогли выкрутиться, а потом и всю шайку посадили. Ее главарю дали тридцать два года тюрьмы.

– Ого, – я впечатлилась. И знания местных законов не нужно было, чтобы понять, что такой срок не дают просто за попытку ограбления.

– Он был бандитом молодым, но матерым. Много чего успел наворотить, даже убивал. Вот и посадили надолго. Только если я правильно посчитала, срок вышел как раз в этом году.

– То есть, вполне возможно, что бандит вышел на свободу и решил отомстить вам?

– Какой такой бандит? – Вопрос, раздавшийся за спинами, заставил нас с гномкой синхронно дернуться и развернуться.

На пороге стоял господин Дивногор, сверливший нас подозрительным взглядом. Видя, что мы не торопимся отвечать, он подошел к жене, обнял ее за талию и спросил:

– О чем вы тут разговариваете, мой цветочек?

– Да это… – она махнула рукой. – Помнишь, как мы вляпались, когда только приехали в Эрнефъялл?

– Помню, – посмурнел гном. – Ну и что?

– Мы подумали… Ну… что главарь той шайки, который тебя на работу брал, вот как раз должен был из тюрьмы выйти. Так может это он наши теплица поджег?

– И думать об этом мерзавце забудь, – рявкнул господин Дивногор. – Вот еще не хватало, чтобы моя жена всяких бандитов стала выслеживать.

– Я ж только спросила.

– Спросила она… Не надо тебе вообще во все это лезть. Кто теплицам навредил, я сам разберусь.

– И все-таки, господин Дивногор, – начала я осторожно, чтобы не разозлить гнома.

– Еще одна сыщица выискалась, – он бросил на меня тяжелый взгляд. – Да я знать не знаю, где сейчас тот выползень подкаменный. Может и на свободе, а может вообще помер в тюрьме.

– Вы помните его имя?

– Помню, – буркнул гном. – Клаус Сванхейм его звали. Молодой, чуть за двадцать лет ему тогда было, а столько всего успел наворотить… И ведь не виделся в нем бандит. Обычный парень. Рыбалку любил, охоту. Хвастался часто, что по малолетству напавшего на него волка голыми руками задушил, а тот ему только ладонь разодрал.

– Правда? – удивилась я.

– Правда. И деньги хорошие предлагал, вот и окрутил меня, дурня. Но знаете, когда Сванхейм понял, что я догадался про подкоп, он на меня так жутко посмотрел… И сразу стала видна его суть. Такому человеку что волк, что гном, что другой человек – все одно. Убил и забыл.

– Да уж. – Гномку передернуло.

– Поэтому и думать не смейте, чтоб найти этого Клауса. Я все сказал.

Госпожа Дивногор закивала, а ее супруг погрозил мне пальцем и вышел.