Древний путь. Белые облака (По следам Будды)

Никто из бхиккху не рискнул ответить на вопрос Ситты даже после того, как тот повторил его трижды. Свасти смутился и почувствовал, что уши его горят. Но вдруг заговорил Исидатта. Он обернулся к старшим бхиккху и спросил:

– Уважаемые старшие братья, можно ли мне ответить на вопрос мирянина Ситты?

Старшие монахи отвечали:

– Бхиккху, ты можешь ответить на его вопрос, если хочешь.

Повернувшись к Ситте, Исидатта сказал:

– Господин, такие взгляды и вопросы возникают, потому что люди привязаны к ложному взгляду на самость. Если оставить идею отдельной самости, то людям не нужно будет больше держаться за эти взгляды или задавать такие вопросы.

На Ситту ответ молодого бхиккху произвел заметное впечатление. Он сказал:

– Почтенный, можете ли вы объяснить это более ясно?

– Люди, у которых нет возможности познакомиться с Путем Пробуждения и изучить его, обычно думают, что тело является сущностью, самостью, или думают, что самость содержится в теле и тело содержится в самости. Подобным же образом они считают, что чувства – это то же самое, что самость, или они полагают, что чувства содержатся в самости и самость содержится в чувствах. Такие люди придерживаются тех же взглядов относительно ощущений, порождений ума и сознания. Они пойманы ложным взглядом на самость. Именно поэтому они пойманы в ловушку шестьюдесятью двумя ложными взглядами, обсуждаемыми в «Брахмаджала сутте», а также вопросами о конечном и бесконечном; вечном или преходящем; одном или двух; существовании или прекращении существования. Мирянин Ситта, подобные вопросы и взгляды становятся ничего не значащими, когда через учение и практику человек порывает с ложным взглядом на самость.

Восхищенный ответом молодого бхиккху, Ситта уважительно спросил Исидатту:

– Почтенный, откуда вы?

– Я пришел из Аванти.

– Почтенный, я слышал о молодом человеке из Аванти по имени Исидатта, который стал бхиккху. Говорили, что он обладает большими способностями. Я слышал его имя, но никогда не видел его. Встречали ли вы его когда-нибудь?

– Да, Ситта, я встречал его.

– Тогда, почтенный, можете ли вы сказать мне, где этот талантливый монах находится сейчас?

Исидатта ничего не ответил. Но Ситта уже понял, что молодой бхиккху, сидящий перед ним, и был Иси-даттой. Он спросил:

– Может быть, вы и есть Исидатта?

– Да, господин, – ответил тот.

Ситта обрадовался и воскликнул:

– Это большая честь для меня! Уважаемый Исидатта, моя манговая роща и мой дом в Макчикасанде являются хорошими местами для отдыха, где есть все необходимое. Я надеюсь, что вы часто будете нас посещать. Мы предоставим все, что бы вам ни потребовалось, – еду, одежду, лекарства и кров.

Исидатта ничего больше не сказал. Бхиккху поблагодарили Ситту и откланялись. Свасти позже слышал, что Исидатта никогда больше не приходил в дом к Ситте. Исидатта не желал щедрых похвал и богатых подношений, даже от такого многоуважаемого человека, как Ситта. Хотя Свасти в течение какого-то времени не встречал Исидатту, светлый образ скромного бхиккху сохранился в его памяти. Свасти решил следовать примеру Исидатты и отыскать его, если будет проходить через Аванти.

Свасти знал, как Будда любит молодых монахов, проявляющих решительность, мудрость и заботу о благополучии и счастье других. Будда неоднократно говорил, что именно от этих молодых монахов зависит передача учения будущим поколениям. Однако Свасти отметил и то, как тщательно Будда передавал свое учение всем монахам, независимо от их индивидуальных способностей. Некоторые монахи встречали больше трудностей, чем другие. Был монах, который оставлял общину шесть раз, но каждый раз принимался Буддой обратно. Будда никогда не отказывал в дружеской поддержке тем монахам, которые с трудом запоминали даже такие простые практики, как шестнадцать методов наблюдения за дыханием.

В Джетаване жил монах по имени Бхаддали. Он плохо понимал даже самые простые заповеди и причинял много беспокойства другим бхиккху. Во время еды бхиккху должны были сидеть до тех пор, пока все не закончат есть. Нельзя было вставать и заниматься другими делами, пока трапеза не окончена. Это правило называлось Общей Трапезой. Но Бхаддали никогда не мог досидеть до конца трапезы, он начинал разговаривать или дремать. Будда вызывал его несколько раз и учил каждое утро задавать себе вопрос: «Что я могу сделать сегодня к радости общины?» Шли месяцы, но Бхаддали не менялся. Недовольство бхиккху росло, они делали ему резкие замечания. Узнав об этом, Будда обратился к общине:

– Бхиккху, хотя монах может иметь серьезные недостатки, несомненно, в нем остаются хотя бы несколько семян веры и любви. Мы должны относиться к такому человеку так, чтобы защитить и взрастить эти семена любви и веры, пока они не погибли. Возьмем пример человека, потерявшего глаз в результате несчастного случая. Его семья и друзья сделают все, что в их силах, чтобы сохранить оставшийся глаз, поскольку они знают, каким незавидным будет будущее этого человека, если он потеряет и второй глаз. Поэтому, бхиккху, храните семена любви и веры в ваших братьях, дружески относясь к ним.

Обычно Будда был мягок и дружелюбен, но он мог быть и суровым, когда этого требовали обстоятельства. Человек, которому не мог помочь Будда, действительно был человеком без будущего. Однажды Свасти присутствовал при коротком, но впечатляющем разговоре Будды с человеком по имени Кеси, хорошо известным дрессировщиком лошадей. Будда спросил Кеси:

– Можешь ли ты объяснить нам, как ты обучаешь лошадей?

Кеси отвечал:

– Господин, у лошадей разный характер. Некоторые из них довольно послушны и могут быть выучены только с помощью ласковых слов. С другими труднее,они требуют применения твердой руки, наряду с мягкими методами. Некоторые еще более упрямы и требуют жесткой дисциплины.

Будда засмеялся и спросил:

– А что ты делаешь, когда встречаешь лошадь, справиться с которой невозможно никаким из этих трех методов?

– Господин, в этой ситуации остается только убить лошадь. Если ей позволить жить с другими лошадьми, она испортит их всех. Господин, со своей стороны я бы хотел знать, как вы обучаете своих учеников.

Будда улыбнулся и сказал:

– Я делаю это так же, как и ты. Некоторые монахи откликаются на мягкость. Другие требуют твердости, наряду с мягкостью. А некоторые могут добиться успехов только при жесткой дисциплине.

– А что вы делаете, если монах не поддается ни одному из этих методов?

– Я поступаю так же, как и ты. Я убиваю их.Глаза дрессировщика расширились:

– Что? Вы убиваете их? Я думал, что вы противубийства.

Тогда Будда объяснил:

– Я убиваю их не в том смысле, как ты думаешь. Когда человек не поддается ни на один из трех методов, о которых мы только что говорили, мы отказываем ему в приеме в сангху. Я не принимаю его в число моих учеников. Это большое несчастье. Отказ в возможности практиковать Дхамму в общине означает потерю шанса, появляющегося один раз за тысячу жизней. Что это, как не смерть для духовной жизни? Это потеря не только для того, кому отказали. Это потеря и для меня, так как я чувствую большую любовь к этому человеку и заботу о нем. Я никогда не перестаю надеяться, что однажды он откроется для практики и вернется к нам.

Много лет назад Свасти слышал, как Будда наставлял Рахулу. Он видел, как Будда указывал бхиккху на их ошибки. Но теперь он лучше понял ту глубокую любовь, которая стояла за суровыми словами Будды. Свасти знал, как сильно любит его Будда, хотя никогда не говорит об этом вслух. Достаточно было посмотреть в глаза Будды, чтобы понять это.

Однажды ночью Будда принимал гостя, и Ананда попросил Свасти приготовить чай. Гостем был гордый и благородный воин. Он вышел из своей колесницы у ворот Джетаваны и оставил меч. Сарипутта проводил его к хижине Будды. Гость шел широкими шагами, а его взгляд пронизывал насквозь. Ананда сказал Свасти, что воина зовут Рохитасса.