Другой брат

— Хорошо. Мы нарабатываем, — отвечаю я.

— Ну, если ты играешь так же, как сегодня, они точно будут в восторге, — говорит она, её голос звучит искренне.

Её искрящиеся глаза смотрят прямо в мои.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — тихо отвечает она.

На мгновение между нами повисает пауза. Я смотрю на неё, и желание дотронуться до неё становится почти невыносимым. Но мысли о прослушивании, возможности получить контракт и о том, что я буду отсутствовать целых семь месяцев, обрушиваются на меня, заставляя остановиться.

— Итак, — вдруг говорит она, разрывая тишину, — в каком возрасте ты начал играть?

Её пальцы неуверенно касаются струн, извлекая разбросанные ноты. Я не могу удержаться от лёгкой улыбки, наблюдая за тем, как её пальцы осторожно скользят по грифу, нажимая на лады, будто она пытается понять инструмент на ощупь.

— Мне было двенадцать, когда отец подарил мне первую гитару – старую акустическую Yamaha. Я умолял его о гитаре так долго, что уже перестал надеяться. Мы росли небогатыми, так что такой подарок был совершенно неожиданным. Но в то Рождество я спустился вниз и увидел гитарный футляр, выглядывающий из-под ёлки. Я не мог в это поверить. Помню, как перепрыгнул через последние ступеньки лестницы и бросился к нему. Это был лучший подарок в моей жизни, — я пожимаю плечами. — С того момента я был полностью увлечён. Часами учился играть, пока пальцы не начинали кровоточить. Но мне было всё равно – это стало моим всем. А несколько лет спустя я взялся за бас.

Я протягиваю руку и мягко обхватываю её пальцы своей ладонью.

— Вот, — говорю, аккуратно прижимая её палец к ладу. — Держи здесь.

Затем направляю её другую руку, проводя по грифу. Всё ещё удерживая её руку, я показываю, как играть простую басовую линию. Отпускаю её и отступаю, замечая, как она внимательно смотрит на меня.

— У меня получается! — радостно восклицает она, поднимая взгляд. Моё сердце сжимается, а потом будто взрывается.

Я улыбаюсь в ответ.

— Ты настоящий профессионал.

Она продолжает пробовать, двигая рукой вверх и вниз по грифу бас-гитары, подбирая разные ноты.

— Боже, у меня пальцы болят. Как ты вообще можешь так долго играть? — жалуется она.

— Обычно я использую медиатор, но со временем привыкаешь, — пожимаю плечами.

— Ай, – она опускает гриф, осматривая палец.

Не раздумывая, я подхожу ближе и беру её руку, внимательно изучая.

— Жжёт? — спрашиваю.

— Да, — тихо отвечает она.

Наши глаза встречаются, и, прежде чем я успеваю подумать, я подношу её руку к своим губам, осторожно обхватываю её палец и провожу языком, успокаивая боль. Её губы слегка приоткрываются, она тихо втягивает воздух, но не отстраняется. Я понимаю, что это совершенно неуместно, но сейчас мне уже всё равно.

Её ресницы дрожат, и я медленно отпускаю её палец. Она проводит большим пальцем по влажному кончику, её взгляд остаётся прикованным ко мне.

— Лучше? – спрашиваю тихим голосом.

Она сглатывает.

— Гораздо.

Инстинктивно она делает шаг ближе, сокращая расстояние между нами, и гриф гитары упирается мне в живот. Я нерешительно протягиваю руку, чтобы коснуться открытой линии её шеи, и она воспринимает это как приглашение приподняться на носочки.

Блядь.

Я осознаю, что сейчас нахожусь на опасной грани, но не могу отступить – не тогда, когда она так близко. Она воплощение искушения, от которого невозможно отказаться.

Я склоняю голову ближе, запуская пальцы в её волосы, аккуратно наклоняя её голову под правильным углом. Она тихо выдыхает, закрывая глаза, пока я медленно наклоняюсь. Её сладкий блеск для губ едва касается моих губ, когда вдруг дверь резко распахивается, разрушая этот момент.

Тепло исчезает, словно утренний туман.

Я опускаю руку и с рывком оборачиваюсь к неожиданному гостю.

В дверях стоит Том с самодовольной ухмылкой. Мой пульс бешено стучит, едва не выплёскиваясь наружу, готовый испепелить всё вокруг.

— Ну и что, Том? Что тебе нужно? — раздражённо спрашиваю я.

— Прости, приятель, — отвечает он, поморщившись. — Оливер почти закончил загружать барабаны в фургон. Хотел предложить помощь с твоим оборудованием, но… зайду позже, — добавляет он, махнув большим пальцем через плечо.

— Всё в порядке, Том, — говорит Эйприл, бросая на меня взгляд. — Я лучше оставлю тебя закончить с вещами. У тебя был долгий вечер.

Она быстро снимает ремень гитары и передаёт её мне. Я аккуратно укладываю инструмент обратно в футляр. Затем она легко касается губами моей щеки, оставляя на ней блестящий след, и выходит из комнаты.

Я сверлю Тома убийственным взглядом.

Он поднимает бровь, скрещивая руки и облокачиваясь на дверной косяк.

— Я что-то прервал? – спрашивает он с неприкрытой насмешкой.

Умник.

— Если хочешь помочь… — Я нагибаюсь, подхватываю контейнер с оборудованием и с явным усилием вручаю его Тому, чуть сильнее, чем следовало бы. — Тогда займись этим, — говорю я.

Глава 24

Эйприл

Я распахиваю дверь своей квартиры, скидываю туфли и направляюсь прямо к дивану. С тяжёлым вздохом я падаю на него. Джемма, босиком, входит следом и устраивается на полу, вытянув ноги. Она облокачивает голову на подлокотник дивана и зовёт Бэзила. Кот гордо входит в комнату с высоко поднятым хвостом. Джемма протягивает руку, и он, довольный, трётся о неё, тихо мурлыча.

Анна ушла домой к Мейсону, поэтому я предложила Джемме остаться у меня.

— Сегодня было так весело, — говорит она.

— Да, но мои ноги просто убиты, — отвечаю я, поморщившись.

— Зато ты так оторвалась, — добавляет она с улыбкой. — Было приятно видеть тебя такой расслабленной.

Я киваю.

— Но теперь я расплачиваюсь за это.

Наклонившись, я начинаю массировать ступню, которая совсем онемела. Большими пальцами я разминаю подушечку стопы и издаю тихий стон, чувствуя, как постепенно возвращается кровообращение.

Мои глаза сужаются, когда я замечаю что-то прикреплённое к платью Джеммы.

– Джемма, что у тебя на груди? – Я щурюсь, пытаясь разобрать текст.

Она опускает взгляд и поднимает руку, чтобы рассмотреть бейдж, приколотый над левым боком.

— Там написано «Дэниел»?

— Хм, — удивлённо протягивает она. — Кажется, это бейдж сотрудника магазина.

— Откуда он у тебя?

— Наверное, от двадцатилетнего парня, с которым я целовалась на танцполе. Чёрт его знает. — Она пожимает плечами. — Вот что ты пропустила, пока была где-то. Ты же не улизнула из-за расстройства желудка? Я же говорила тебе, что не стоит есть самосы перед выходом. Пузырьки и карри – плохая комбинация.

Я смеюсь.

— Вообще-то, если уж тебе так интересно, то я столкнулась с Джеймсом, когда выходила из дамской комнаты. Он предложил составить ему компанию, пока он собирал оборудование.

Джемма разворачивается, упираясь рукой в ковёр.

— Он позвал тебя за кулисы?

Я киваю, переключаясь на другую ногу.

— Значит, тебе удалось с ним поговорить? Это замечательно! Ему понравилось?

— Да, понравилось. Я до сих пор поражена, сколько оборудования им приходится собирать и разбирать для каждого выступления. Это реально впечатляет. И я даже сыграла на его гитаре, — хвастаюсь я, подмигнув. — Перед тобой новый Пол Маккартни.