Двадцать четыре секунды до последнего выстрела

Мёртвый порезанный парень в его спальне. 

А у него на руках — кровь.

Александр: двадцать пятая часть

— Я убил его, — тихо проговорил Александр, глядя в глаза седому полному инспектору. Разговор записывался на диктофон, но Александра это не пугало. 

Они сидели в одной из тех комнат для допроса, которые так хорошо смотрятся в любом детективном фильме. Даже стекло вместо одной стены было — разумеется, тонированное. Возможно, с другой его стороны стоит великий сыщик и морщит лоб над загадкой… 

Александр мотнул головой, выбрасывая оттуда шаблонную картинку. 

— Как именно? — спросил инспектор Мэддок спокойно. Он выглядел как человек с хроническим недосыпом, и Александр как-то отстранённо осознавал, что и сам подкинул ему поводов для бессонницы. 

— Я не помню, — ответил Александр, — я проснулся разбитым. Понял, что у меня на руках кровь…

— Вы сразу решили, что это кровь? 

— Нет, я подумал, что у меня что-то тёмное и странное на руках и на одежде. Потом я увидел… его. Мёртвым. И мой нож рядом лежал. 

Он говорил ровно и монотонно, словно лишился возможности переживать. Отлично осознавая, что это просто ступор, вызванный шоком, он не пытался выбраться из него. Всем будет проще, если он будет отвечать на вопросы, а не биться в истерике. 

— Вы знаете Эда Стедджирса? 

— Немного. Полгода назад я планировал работать с ним над музыкой к моему новому фильму, мы даже подписали контракт и приступили к работе, но потом я отказался от его услуг и выплатил неустойку. 

— Почему? 

— Мы не совпали в творческом видении, его работа показалась мне примитивной. Я… — он сбился, протолкнул ком в горле, но продолжил: — Я требовательный режиссёр, к тому же, в этом фильме я выступаю главным инвестором, поэтому не стал продолжать с ним работу. 

Несмотря на диктофон, инспектор делал пометки в большом блокноте. Подняв взгляд от записей, он уточнил:

— Когда вы встретились с ним снова? 

— Я не встречался. Я увидел его у себя в спальне… этим утром. Уже мёртвого. 

— Он не приходил к вам вечером? 

Александр покачал головой, а потом добавил: «Нет», — для записи. 

Инспектор отодвинул блокнот, выключил диктофон, опёрся руками о стол и произнёс проникновенным тоном, вцепившись в Александра светлыми внимательными глазами под кустистыми бровями:

— Это что у нас с вами за петрушка получается, мистер Кларк? Я что-то не пойму. Вы вчера работали со своим фильмом, пили чай, потом вроде как не помните, что было, а утром у вас в спальне труп. Всё так? 

Александр кивнул. 

Мелькнула больная мысль: это всё мог организовать Джим. Он ведь обещал ему безумие. Вот оно, такое близкое, что рукой можно пощупать. 

Инспектор бросил взгляд на завибрировавший телефон и вышел. Александр остался один, закрыл глаза и попытался вытащить из памяти хоть что-то, хоть какую-то деталь из вчерашнего вечера и этой ночи. 

Чернота. 

Он ничего не помнил, а кровь Эда Стедджирса была у него на руках. 

***

Александр сидел, привалившись к стене, а рядом профессиональным тоном его успокаивал юрист. Конечно, Елена прислала к нему кого-то из лучших. Александр не могу вынести его твёрдого решительного баса, который гвоздями вбивался в уши, но юристу, кажется, и не требовалось его внимание. 

— Мы легко докажем, что вы никогда не притрагивались к наркотикам, мистер Кларк. И конечно, вам неоткуда было бы достать насколько специфический состав. Это явно кустарное производство, точнее узнаем после экспертизы в независимой лаборатории в Кардиффе. Мистер Кларк? 

— Простите, — Александр слабо улыбнулся, — умираю от головной боли. 

Суровый юрист улыбнулся мягче, чем можно было от него ожидать:

— Ну-ну, всё пройдёт. Мой ассистент уже обсуждает размер залога, через час-полтора вы будете свободны, а через два — уже ляжете в свою постель. 

Ни за что. Александр содрогнулся от этой перспективы. Да и юрист осознал ошибку и поправился:

— Вернее, в какую-то другую, но наверняка удобную постель. Ваш дом пока опечатан. 

— Конечно, — прошептал Александр. — Как вы считаете… — он поднял на юриста взгляд, игнорируя вспышки и пятна света перед глазами, — я мог его убить? 

— Профессиональная этика требует, чтобы я защищал только то, во что верю сам, — достойно ответил юрист, — и я верю, что вы невиновны. Вас грубо подставили, мистер Кларк, и я это докажу. 

Только один человек мог бы это сделать. И если вдруг он захочет отправить Александра за решётку… 

Что ж, на важного темноволосого юриста с лицом и голосом опереточного злодея сам Александр не поставил бы и пяти пенсов. 

***

Мэтт суетился на кухне, разом забыв про все разногласия. Елена стояла у окна и курила сигарету, вставленную в короткий костяной мундштук. В таком свете легко было разглядеть, что в волосах у неё пробивается седина. Ранняя. Сестрёнке ещё не исполнилось и сорока. 

Александр лежал на диване, укрытый большим пуховым одеялом, рядом на низком столике стояла кружка горячего чая, за которой притаилась Мишель. Мэтт вот-вот обещал принести мясо с овощами по-провански. 

Словно это утро, весь день в полиции — дурной сон. 

Докурив, Елена обернулась и спросила заботливо:

— Как ты, дорогой? 

— Как человек, который, возможно, совершил убийство, — тихо ответил Александр.

Елена прошла через комнату, села у него в ногах и сказала спокойно:

— Ты не совершал этого. На суде ты уже будешь просто свидетелем.

— Не надо, — устало прервал её Александр, — я не ребёнок, так что не надо меня утешать. 

— Ты не ребёнок, — тихо повторила она, — но ты напуган. Я тоже. Твой дом неплохо охраняется, но тело к тебе занесли без всяких проблем. Не думай, что я это оставлю. 

— Нет, — возразил Александр, поднимая тяжёлую голову с подушки, — ты не можешь начать охоту на него. 

Он видел боль в глазах Елены. Она привыкла защищать его. И сам он привык, что она всегда рядом, его сильная, надёждая, умная младшая сестра.