Две стороны одной монеты
Шрифт:
Он весь взмокший, будто пробежал километр за пару минут, сердце стучит, как шальное. Эрик хватает второй шприц, набирая половину дозы, и вгоняет иглу в бедро, стараясь не думать о последствиях. Он был так близок! Чертов телепат!
Пульс зашкаливает под сотню с лишним, дыхание сбивается на рваное, за грудиной начинает тянуть болью, желудок скручивает спазмом. Проклятье! Нет! Голова гудит, словно по ней ударили молотом, из поля зрения картинка начинает выпадать пятнами. Пальцы сжимаются против воли Эрика в судороге.
Чужой разум не ощущается, руки ломит от
— Черт…
Он тянется к телефону, успевая нажать на кнопку последнего вызова: на ней некому находиться, кроме Хэнка.
Пелена перед глазами идет волнами. Эрик падает на диван, зачем-то сползает на пол, сам не зная, что делает. Предметы начинают оплывать, словно свечки. Статуэтка, стоящая на столе, оплавляется, чайная ложка, забытая на кофейном столике, сгибается в дугу, железная вешалка у входной двери будто теряет свой стержень, погнувшись волной, в диване звенят пружины. В голове Эрика бьется одна единственная мысль, пытаясь проломить черепную коробку адской болью из-за спазма сосудов: я мутант, я мутант, я мутант…
Последнее, что он успевает услышать, проваливаясь во тьму, испуганный отчаянный шепот в своей голове:
«Нет… нет… я же просил… не надо… — шепот сменяется четким и безвольным: — Эрик Леншерр, металлокинез, Нью-Йорк, Бронкс, Моррис-авеню, 1008, квартира 21».
Комментарий к Глава 1
*Манифестация - развитие выраженных клинических проявлений болезни после ее бессимптомного или стертого течения.
**Параноидная шизофрения - один из типов шизофрении, характеризующийся преимущественно галлюцинациями и/или бредом.
***Бред воздействия - человек считает, что на его мысли, чувства, поступки имеется постороннее влияние (гипноза, «космического излучение» и пр.)
========== Глава 2 ==========
Тик-так… Тик-так…
— Это всего лишь дурные сны… Спи, дорогой, — голос матери прохладно-спокойный, как и всегда, когда Эрику снятся кошмары. И он старается не открывать глаза, сосредоточиться только на смысле ее слов, поверить в них.
Потому что он знает: на ее лице застыло выражение страха, граничащего с ужасом. Глаза, губы и складки на лбу выдают ее настоящие эмоции:
«Мой ребенок ненормальный… С ним что-то не так… Никто не должен знать… Что же мне делать?.. Как долго это будет продолжаться?»
Он не открывает глаза, но все равно знает, о чем она думает. Ему не нужно смотреть, чтобы видеть чужой разум… Ему не…
Это не мой сон.
Мысль словно выстрел в темной тишине.
Тик-так… Тик-так…
Какой-то шум, будто официант катит тележку с подносами, шелест бумаги, оконная рама скрипит, плачет ребенок. Может, это он плачет? Но он уже не ребенок. Больше нет.
Тик-так… Тик…
Не часы.
Эрик открывает глаза и тут же жмурится от яркого больничного света. Потолочная лампа слепит, вынуждая Эрика повернуться на бок. Рядом пищит аппарат, измеряющий его пульс и давление. В палате остро пахнет каким-то лекарством и спиртом, на соседних койках лежат другие пациенты, по грудь закутанные
в одеяла, облепленные датчиками, проводами…— Сэр, вы меня слышите? — к нему наклоняется женщина в халате, удерживая за плечо и не давая упасть с кровати. — Вы помните, что случилось?
Он открывает рот, чтобы ответить. Да, конечно, я вколол себе слишком много адреналина, пытаясь связаться с телепатом, чтобы раскрыть заговор против мутантов. Не могли бы вы принести еще дозу?
Эрик что-то невнятно бурчит под нос в надежде, что врач придет ему на помощь и сама расскажет, что произошло после его забвения.
— Ваш друг вызвал скорую, мы нашли вас в коридоре у квартиры.
Писк, идущий из аппарата, зашкаливает, и Эрику кажется, что он ввинчивается прямо в мозг. Но это все неважно.
«Нашли в коридоре, у квартиры…»
Хэнк видел, во что превратилась его комната, и вытащил его наружу, а после — вызвал скорую? Он раскрыт, но все еще жив.
— Принесите, пожалуйста, воды. Ужасно хочу пить…
— Вы чуть не заработали себе инфаркт, мистер Леншерр. Вашей матери уже сообщили, что вы здесь, она скоро прибудет, — к сожалению Эрика, графин с водой стоит в палате, и врач не уходит, не оставляя шанса на побег.
Аппарат продолжает захлебываться писком, и Эрик хочет заткнуть его. Кончики пальцев тяжелеют, и он сжимает ими матрас и простынь, чтобы не выдать себя. Не сейчас… Не здесь…
— Она приедет сюда? Зачем?
— Она ваш единственный близкий родственник. Вам показан постельный режим и наблюдение в течение нескольких дней в стационаре, мистер Леншерр, — женщина чуть поджимает губы, и Эрик понимает, что она смотрит на него с долей неодобрения.
Будто знает правду о нем! Знает, что он мутант! Эти мысли проносятся молниями в его гудящей голове и оседают болью в кистях рук.
Она замешана. Одна из них. Нельзя, чтобы мать приезжала сюда. Надо выбираться. Надо…
— Учитывая, что вы длительное время наблюдались у психиатра в юности, мы пригласим специалиста для диагностики вашего нынешнего состояния.
Эрик так и остается в дурацкой полусидячей позе, сжимая простыни. Врач думает, что он всего лишь псих, у которого произошло обострение.
Он выдыхает и буквально валится на подушку.
— Да, пожалуйста. Я не против.
Она уходит, оставляя за собой шлейф недовольства, но Эрику плевать. Он дожидается, пока медсестра покинет свой пост, и уходит из палаты так быстро и бесшумно, как только может. Аппарат остается отсчитывать пульс несуществующего пациента.
Он крадет одежду какого-то бедолаги. Штаны ему коротки и слегка великоваты в талии, но сейчас не время думать о внешнем виде. Серая футболка, неприметная ветровка, замызганные кроссовки — лучший камуфляж, чтобы затеряться среди пациентов приемного покоя, которым также не до состояния их одежды. Эрик натягивает капюшон как можно ниже на лоб.
Какой у него план? Телепат его выдал. Эрик точно знает — он не хотел. Почему сейчас? Почему не раньше? Ведь это не первый их ментальный контакт? Все как-то связано с его мутацией…