Две Войны

– Это верно, сын мой.
– Быстро же епископ пришел в себя, вон даже улыбается.
– И прибегнув магии, какой бы она ни была, человек совершает поступок, губящий его бессмертную душу.

– Даже если он прибегает к ней во имя Господа и во славу его. Мы сражаемся не с мятежными баронами или королями и даже не с кордовскими или халинскими мегберранцами, наши враги - твари проклятой богини Смерти. Да, эльфы лишь признают Господа, но не поклоняются ему, да, они не преследуют своих магов и не ставят магию вне закона, но они - наши союзники и приходили на помощь императору. Теперь мы помогаем им и не должны отворачиваться от них. Эльфийские маги протягивают нам руку, мы же отвергаем ее. Это вбивает клин между нами, расширяет проспать и без того достаточно большую и глубокую.

– По моему глубокому убеждению нам вовсе не следовало приходить эльфам на помощь. Они не ведают никаких богов со времен Битв, что не делает чести никакому народу. О магии же я уже отзывался сегодня и не раз. Думаю, на этом нашу беседу лучше закончить, сын мой.

Он начал подниматься, но я опередил его, встав и громко хлопнув ладонями по столу.

– Что же, ваше преосвященство, - сказал я, - не желаете по хорошему, значит будет по-моему. Мы на войне и законы действуют опять же военные, распространяющиеся как на мирян, так и на клириков. Если вы не желаете быть повешенным по обвинению в измене империи, прекратите проповедовать среди моих рыцарей и солдат отказ от магии.

Я блефовал, отчаянно блефовал. Я никогда не стал бы казнить капеллана, ибо рисковал после этого получить с десяток вызовов на дуэль. Это даже если забыть о суде, что ждал бы меня по возвращении в Аахен. Хотя навряд ли удастся снова увидеть столицу. У меня было стойкое предчувствие, что Эльфийские леса станут моей могилой, а после смерти возвращаться домой я никоим образом не хотел.

Однако похоже епископ поверил моему блефу. Он все же поднялся и медленно вышел - и что-то в выражении его лицо подсказывало мне, проповеди прекратятся. Хотя бы на время. А значит, я одержал хоть и небольшую, но победу над почти всемогущим властителем дум отцом Фиорентино.

Дорога до Эранидарка заняла не более двух дней. Из них половину первого заняли сборы армии. К нам снова вышла с напутственным словом королева Зиниаду, на сей раз без свиты из высоких лордов. Честно сказать, я не помню что именно она говорила, однако тон мне понравился. В тот раз я был больше занят разглядыванием и подсчитыванием эльфийских войск, возглавляемых Эшли. Королеве внимали стрелки в серой одежде из звериных шкур, похожие на них эльфы, носившие диковинного вида шапки из оленьих голов с ветвистыми рогами, а также носившие алое. Луки последних двух были насколько странного вида, что никак не мог представить себе, каким образом можно натянуть такое оружие. Отдельной группой держались воины в одеждах, у одних похожих на пламя костра, у других - на корку льда, сковавшую реку. Их называли пламенными и ледяными стрелками, соответственно, и стрелы их поражали врагов не только сталью. Как и лорды они относились к высоким эльфам - одному из двух народов, на которые делился Старший народ. Высокие эльфы были магами и творцами - они создавали могучие заклинания и прекраснейшие произведения искусства, симфонии и дворцы, поэмы и статуи. Их диковатые собратья были ближе к природе и многие высокие эльфы считали их примитивными существами, хотя я лично был не согласен с этим мнением. Кто бы назвал примитивом Виглифа? Также здесь, рядом с моими рыцарями стояли, переминаясь с ноги на ногу - а их у них было четыре штуки - кентавры-воители. Закованные в стальные доспехи, нечто среднее между тяжелым рыцарским и конским, и вооруженные длинными цельнометаллическими копьями. Я сам видел как на тренировке, больше похожей на турнир, такой вот кентавр насквозь пробил копьем полный доспех, нацепленный на деревянную чушку, толщиной с человеческое тело. Именно тогда я и отказался от идеи турнира между людьми и кентаврами, хотя на его проведении настаивали многие в моем войске.

За эти два дня никаких приключений и столкновений нежитью у нас не было, хотя непревзойденные разведчики, диковатые эльфы, сообщали нам о передвижении большой армии тварей Килтии, направляющейся по их прикидкам к Эранидарку.

– Как-то уж очень явно они идут, - поделился с нами с Эшли своими подозрениями один из разведчиков в сером.
– К Старому храму шли, таились как могли, укрываясь от любой магии, а тут... Как вы, люди, говорите, под развернутыми знаменами.

– Это легко объяснить, - отмахнулся охотник на демонов.
– К храму двигался маленький отряд с тайной миссией, а тут - открытый удар. Разве можно спрятать такие силы?

– Нельзя, - не тал спорить эльф, - однако все же как-то слишком открыто. Они показываются нам, демонстрируют себя. Мы ведь не только наблюдаем за врагом, мы еще и чувствуем его эмоции. Особенно сильно разит... как опять же вы говорите... показушностью от человека в черном плаще с фиолетовым подбоем. Правда еще сильнее от него разит смертью и колдовством. Он самый ненавистный из колдунов, некромант.

– Ничего необычного для войска Килтии, - пожал я плечами.
– Оно все держится на их черной магии.

– Вы не верите мне!
– воскликнул возмущенный эльф.
– Да вы просто смеетесь надо мной.

– Успокойся, - осадил его Эшли.
– Тебе верят и никто над тобой и не думает смеяться. Более того, в Крону уже отправлена весть о подобного рода подозрениях. Не ты первый кто высказывает мне их.

Смущенный эльф-разведчик опустил очи долу и поспешил покинуть палатку Эшли.

...Эранидарк поражал ничуть не меньше Кроны. Наверное, дело в том, что городов у эльфов немного и они каждый стараются сделать таким красивым и укрепленным, как только можно. Встретили нас по-военному сухо и делово. Возглавляла встречающих лично принцесса Аилинда, за спиной которой маячила громадная фигура синего дракона. Эшли сообщил мне, что эти здоровенные ящеры постоянно находятся при принцессе, умеющей каким-то загадочным образом управлять ими, и готовы отдать жизнь за нее и разорвать любого, кто рискнет не так посмотреть на высокопоставленную эльфийку.

– Итак, - вместо приветствия произнесла Аилинда, как и многие эльфы она отлично владела энеанским, общеупотребительным в империи, только говорила с красивым певучим акцентом, свойственным представителям Старшего народа, - я рада подкреплению. Уже готовы и комнаты для благородных и казармы для солдат. А вас, Эшли и Зигфрид, прошу отобрать проверенных командиров и пройти со мной для обсуждения планов обороны Эранидарка.

– Серьезная женщина, - заметил я, провожая взглядом удаляющуюся эльфийку.
– Я знавал многих мужчин, которым она дала бы сто очков форы.

– Советую поторопиться, - усмехнулся Эшли.
– Аилинда не любит ждать, зато обожает устраивать разносы не хуже полкового сержанта.

– Кого?
– не понял я.
– Сержанта, - повторил я незнакомое слово.
– О ком это ты? Никогда не слышал, чтобы такие звери водились в наших полках.

– Нууу, - протянул Эшли.
– Это я задумался и брякнул, в общем... Орать принцесса любит на провинившихся, даже если они считают себя ни в чем не виновными.

Мне осталось только пожать плечами и двинуться к своим людям. Эшли направился к своим эльфам и кентаврам.

– Отец Фиорентино, - первым делом обратился я к капеллану, - вы идете со мной на прием к принцессе Аилинде.
– Я не собирался оставлять его с войсками да еще и в эльфийском городе.
– Также идут фон Грюниген и д'Эвон. Остальные устраивайтесь на предоставленных нам квартирах и готовьтесь завтра с утра заступать на дежурство.

Рыцари и солдаты начали разбредаться по городу, следуя за услужливыми эльфами. Разбрестись они моим людям не дали, мягко, но решительно направив к зданиям казарм, как и все здания Эранидарка словно выросшим из земли и являющимся неотделимой частью растущих повсюду деревьев. Мы же трое зашагали вслед за Эшли и его спутниками - кентавром в доспехах по имени Декан и высокому лорду Вельсору, одному из сопровождавших его в Аахен - второй высокий лорд, Кальмир, погиб в сражении по дороге к Старому храму и теперь Вельсор просто горел жаждой мести.

– Зачем ты взял меня с собой, сын мой?
– по дороге вполголоса поинтересовался отец Фиорентино.
– Мне нечего делать на приеме у эльфийской принцессы.

– Простите, отче, я не так выразился, - криво усмехнулся я.
– Это не прием, а военный совет. Думаю, капеллану моего корпуса найдется что сказать в ходе его.

Епископ, как мне показалось, злобно глянул на меня, но больше ничего не говорил. Уверен, он отлично понимал истинную подоплеку моих действий, однако возражать было бесполезно, о моем упрямстве капеллан был наслышан и имел сомнительное счастье удостовериться в достоверности всех слухов.