Дверь в...
Шрифт:
– Я мог бы сделать по-другому, - предложил он с жадностью. – Мог бы очистить ваш город от настоящих преступников. Как ты на это смотришь? Им все равно грозит тюрьма или электрический стул. Я просто покараю их раньше. И никто не пожалеет об их исчезновении. Это будет справедливо!
Я открыла рот, но не нашлась, что на это ответить. Разве я могла противопоставить что-либо такому вескому аргументу?
Но затем я осознала, что этим не ограничится. Как настоящий наркоман, Эдвард не понимал, что каждый шаг, который он делал в сторону человеческой крови, будет превращать его в настоящего вампира – в то чудовище, о которых
Мое молчание Эдвард опять трактовал как согласие.
– Вот видишь, как все просто, - примирительно сказал он, сделал шаг вперед, и теперь нависал надо мной.
Его почти алые глаза сейчас не пугали меня, я смотрела на него с отчаянием, чувствуя, как его теряю. Слезы выступили на глаза, но Эдвард с тихим «тш-ш» стер их кончиками пальцев.
– Я буду осторожен, обещаю, меня никто не поймает, - коротко чмокнув меня в кончик носа, он легко, как пушинку, переставил меня в сторону и взялся за ручку двери. Я беспомощно смотрела на его широкую спину, которую еще сегодня утром разглядывала в душе и находила сексуальной. Мое будущее таяло прямо на моих глазах, уходило сейчас безвозвратно. Когда он вернется сегодня… он будет уже другим. Это будет не тот Эдвард, которого я знаю. Какие бы оправдания не нашел он своему поступку, это уже будет убийца.
– Тогда уходи насовсем, - выдавила я, хватая ключи – свои и его, чтобы он не взял их. Чувствовала, как слезы вырвались и побежали по щекам, но понимала, что это – единственный выход.
Эдвард обернулся и уставился на меня так, как будто я ударила его в живот.
– Я обещала помочь тебе, - глотая слезы, твердо говорила я, - но я не буду помогать убийце. Я думала, что ты другой. Иди, - я отступила на полшага, невыносимо было смотреть на него. – Ты сможешь сам устроиться. Ты не пропадешь. Дорогу домой знаешь. Через год сам вернешься.
– Белла… - прошептал он недоверчиво, но я только покачивала головой.
– Иди, Эдвард.
– Они же… это ведь преступники! – он не понимал, в самом деле не понимал, на что себя толкает.
– Но они – люди! Которые живут, думают, у которых есть семьи, которые… еще могут исправиться. Неважно, Эдвард, что ты о них думаешь, но ты не Бог, чтобы решать их судьбы, а они – не животные, которых вы выращиваете у себя на фермах, - последнее я выплюнула с презрением.
Он зашипел и посмотрел на меня злобно, ему не нравилось, что я так говорю, но это была правда.
– Неужели тебе жалко? Вас так много, пять миллиардов! А я здесь всего на год!
Его слова что-то опустошили внутри меня. Теперь он стал похож на наркомана, который зашел уже слишком далеко, чтобы остановиться. И внезапно я с горечью осознала, что ничего не смогу поделать.
– Убирайся, Эдвард, я не хочу больше видеть тебя. – Я отступила назад и опустила голову, разглядывая ковер. Мы оба стояли в оцепенении, долго. А потом хлопнула дверь. Эдвард ушел…
Медленно я опустилась на ковер и дала волю рыданиям. Не знаю, что именно так меня задело. То ли, что я не выполнила наказ бабушки, и теперь мой мир погрузится во мрак, как она предрекала. То ли, что я размечталась об Эдварде как о мужчине, найдя его привлекательным и поддавшись его чарам. Но только мне было
очень больно его потерять, так больно, как будто я привязалась к нему куда сильнее, чем думала.Когда я нашла в себе силы подняться, на часах было уже девять вечера. Он не вернется, поняла я. Наверное, я обидела его грубыми словами. Что я завтра скажу Элис? Как дальше буду жить, зная, что по городу разгуливает вампир? Слушая в новостях об убийствах, буду ли каждый раз вздрагивать, догадываясь, кто их совершил? Как буду справляться с чувством вины, ведь именно я допустила это?
Я закрыла дверь на ключ и устало поплелась в ванную. Пустота в груди была сильнее, чем я ожидала. Пока Эдвард был здесь, всего какие-то сутки, мне было неловко от его присутствия и иногда страшно. Но теперь, когда его не стало, я чувствовала себя преданной и покинутой, разочарованной и в нем и в самой себе.
Мне было трудно уснуть, тяжелые образы кружились в голове. Пугающие красные глаза смотрели на меня из моего подсознания. Бабушка снова тащила меня из погреба за рукав, приговаривая: «Не каждую дверь стоит открывать! Есть двери, за которыми таится зло, открыв их, ты выпустишь это зло на волю».
Меня разбудило равномерное постукивание, как будто рама бьется об окно.
– Белла… - позвал кто-то, и мое сердце заколотилось в груди, когда я поняла, что это Эдвард зовет меня с той стороны двери.
Тук-тук-тук. Настойчиво.
– Не бойся, это я.
Не бойся? Он, должно быть, шутит! От ужаса меня в пот бросило.
Я нащупала телефон, гадая, позвонить ли мне в полицию, а затем поняла, что совершенно беспомощна перед Эдвардом. Никакая полиция отныне не спасет меня.
Я молчала, надеясь, что он подумает, будто я сплю, и уйдет.
Но стук продолжался, тихий, решительный.
– Белла, пожалуйста… - Он что-то еще бормотал, но я не могла расслышать.
Я встала с кровати, стараясь не шуметь и двигаться беззвучно, как умел Эдвард. Ковер мне в этом помогал. Подошла к двери с этой стороны и затаила дыхание, прислушиваясь.
– Открой, - сказал он так, как будто был уверен, что я рядом. Я молчала. Мое сердце грохотало как ненормальное, во всем остальном я сохраняла полную тишину, даже дышать старалась тише и реже.
Дверь скрипнула, Эдвард прислонился к ней с той стороны, я чувствовала это своими ладонями.
– Я слышу тебя, Белла, не думай, что ты можешь меня обмануть, ты здесь. – Я отшатнулась, едва сдержав крик ужаса. Он слышит меня, черт подери.
– Уходи, - сказала тогда устало, мне было нечего ему предложить теперь.
– Впусти меня, я ничего не сделал, - прошептал он с той стороны двери.
Мое сердце дрогнуло в крошечной надежде. Он это сказал для того, чтобы успокоить мою совесть? Или он не лжет?
– Ты разве не попил крови парочки прохожих? – сердито прошептала я, обиженная и оскорбленная, снова прижимаясь к двери с этой стороны. Мы были похожи на двух поругавшихся молодоженов: жена не пускает мужа на порог.