Дверь в...

Его кудри были очень мягкими, а мышцы на плечах и шее внушали трепет.

Неожиданно быстро мои руки оказались над головой, закованные в ледяной захват.

– Не отвлекай, - пробормотал он и с шипением двинулся мне навстречу. Мои глаза закатились от этого холодного, мощного, долгожданного проникновения.

– Ах… - стонал он, с рычанием пытаясь быть осторожным.

– Быстрее, - умоляла я сквозь невыносимое головокружение. И только когда это стало причинять мне боль, я закричала: - Медленнее, медленнее!

Задыхаясь от желания, мы пытались найти общий ритм, который устроил бы нас обоих.

– Говори мне, говори, - требовал Эдвард, когда срывался на более хаотичные движения, но я уже не была способна командовать, извиваясь от накатывающего острыми волнами удовольствия, поразительного, поглощающего тело и разум. Эдвард рычал надо мной, сквозь туман моего наслаждения я слышала, как бьется рама кровати о стену, и выкрикивала его имя, задыхаясь от счастья и блаженства. Я только чувствовала, как он мощно последовал за мной, огласив спальню горячим стоном и восхищенным полушепотом…

***

– Белла, что это?! – в ужасе воскликнула Элис, глядя на мою спину, когда я потянулась с карандашом к верхнему краю эскиза. Моя коротенькая блузочка задралась, и я поняла, что она видит: синяки.

Спрыгнув со стула, я быстренько одернула ткань блузки, но Элис не та, от которой можно легко избавиться.

Она вылупила глаза на мое случайно обнажившееся запястье, на котором тоже сверкали кровоподтеки. Черт возьми.

– Это… я… мы… - я не знала, как объяснить наличие на моем теле отметин. Не только на руках и спине, Элис еще всего остального не видела. Повезло, что лицо осталось нормальным.

– О Господи, - выдохнула подруга, - он что, бил тебя?

– Нет, конечно! – возмутилась я, удивленная, куда завела ее фантазия. И дико, просто чудовищно покраснела.

– Белла?.. – Элис скрестила руки на груди, требуя объяснений. А я, закусив губу, потупила взор.

– Ну, мы немножко увлеклись, просто очень долго ждали и вот… - мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда, я не любила рассказывать о своей интимной жизни.

Элис издала недоверчивый смешок.

– Это следы страсти, что ли?

– Ну, ты же знаешь, какая у меня тонкая кожа. Чуть что – сразу синяк.

– О, тогда я боюсь себе представить, насколько он горяч. – Элис, конечно, сильно ошибалась, его кожа была холодна, но что касается страсти, тут она попала в яблочко. Мои ноги даже сейчас почувствовали слабость, при одном лишь воспоминании и предвкушении нового вечера.

– Проклятье, ты в самом деле очень сильный! – признала я, в ужасе разглядывая с утра свое тело перед большим зеркалом. Везде. Я была синяя и багровая, везде, где только он меня касался ночью. Не скажу, что это было смертельно для наших отношений, но неприятно точно. Кому понравится жить с постоянными синяками?

Эдвард смущенно стоял позади меня, ничего не говоря. Он только разок заикнулся, что все было бы иначе, будь я вампиром, но я попросила его даже не мечтать.

– Это не должно повториться! – пригрозила я ему яростно. – Как я буду такая ходить?!

– Прости, – повторил он в тысячный раз. – Я старался, я очень осторожно…

– И это ты называешь «осторожно»?! – я никак не могла успокоиться, надевая джинсы. Низкая посадка не скрывала синяки, а других джинсов у меня попросту не было. Я не могла прийти на работу в бесформенном свитере, а все мои блузки были слишком коротки, чтобы скрыть отметины в виде его пальцев – повсюду! – Чтобы в следующий раз этого не было! Ясно?

Он промолчал, принимая мое негодование, которое заслужил в полной мере.

– Слава Богу, хоть кости целы! – проворчала я, недовольная не только им, но и собой – что допустила это. Мне раньше никогда не причиняли увечья, тем более мужчины, и даже факт, что Эдвард не был человеком и просто не мог иначе, не умалял моей досады на себя.

– О-ох… - с досадой простонал Эдвард, закатывая глаза и уходя в комнату, где – я слышала – упал на кресло.

– Не смей уходить, я еще не закончила! – заглянула я в комнату, сдвигая брови погрознее.

Он сидел, исподлобья глядя на меня, и выглядел, несмотря на явное раздражение, виновато.

– Или ты считаешь, что можно было сломать мне еще и парочку ребер? – с вызовом продолжала давить я, желая утопить его в чувстве вины по самую макушку – авось в следующий раз он действительно будет осторожнее с моим смертным телом.

– Не сломал, - прошептал он отчего-то очень смущенно, а потом пальцем указал в угол, где мы спали.

– Что? – непонимающе обернулась я.

– Кровать, - сказал он тихо.

– Что с ней? – я присмотрелась внимательнее. И тут же добавила: - О Боже!

Вся спинка пришла в негодность, рама была поломана, а обивка свисала клочьями, как будто ее чудовище терзало. Точно, чудовище. Я в гневе посмотрела на Эдварда, а он лишь развел руками:

– Я заработаю, купишь новую.

– Господи, да на тебя денег не напасешься! – закатила я глаза и рассержено ушла надевать сапоги: как всегда, опаздывала на работу.

Уже прикрыв дверь с той стороны, я кое-что вспомнила. Влетела обратно в прихожую – притихший Эдвард, к счастью, стоял здесь, не нужно далеко идти – и с улыбкой повисла у него на шее.

– Никуда не уходи! – пригрозила я, целуя его, совершенно опешившего от перемены моего настроения. – На самом деле, все было замечательно! – И улетела на работу, пока он не опомнился и не затащил меня обратно в постель.