Движущийся палец (= Одним пальцем)

Страх гарантированно был основным чувством, все остальное было уже его следствием. Тогда я и сам не мог догадаться, что из всего этого может произойти, но вскоре мы должны были понять это ясно, как день.

***

На следующий день мы с Джоан спустились к завтраку довольно поздно точнее говоря, поздно по лимстокским понятиям. Было половина десятого время, когда в Лондоне Джоан как раз приоткрывала один глаз, а у меня почти наверняка были закрыты еще оба. Тем не менее, когда сразу после нашего приезда Партридж спросила:

– Завтрак подавать в половине девятого или в девять?
– ни Джоан, ни я не решились предложить время попозже.

У меня сразу же испортилось настроение, когда я увидел на пороге Эме Гриффит, разговаривающую с Миген. Едва заметив нас, она закудахтала с обычной сердечностью:

– Доброе утро, сони! Я уже добрых два часа на ногах!

Это, разумеется, ее личное дело. Врачу, конечно, надо рано позавтракать, а его самоотверженная сестра для того и есть, чтобы наливать ему чай или кофе. Но это еще не причина, чтобы ходить и будить сонных соседей. Половина десятого - не время для утренних визитов.

Миген скользнула назад в дом - по - моему, в столовую, чтобы докончить завтрак.

– Я сказала, что внутрь не пойду, - продолжала Эме Гриффит, - хотя, честное слово, не знаю, что удобнее: вытащить человека и говорить с ним на крыльце или зайти в дом и поговорить с ним там. Я только хотела спросить не найдется ли у вас какой - нибудь зелени для поста Красного Креста на автостраде. Если есть, я скажу Оуэну, чтобы он заезжал к вам.

– Ранние вы пташки, - сказал я.

– Ранняя пташка червячка съедает, - засмеялась она.
– К тому же в это время люди обычно бывают дома. От вас я собираюсь к мистеру Паю, а попозже к Брентону. Со скаутками.

– Когда раздавали энергию, вы, наверное, раз пять становились в очередь, - сказал я. В этот момент зазвонил телефон и я вернулся в холл, предоставив Джоан ее участи: она бормотала что - то невразумительное о ревене и фасоли, проявляя полную неосведомленность о состоянии огорода.

– Слушаю, - сказал я в телефон.

На другом конце провода послышался глубокий, растерянный вздох и смущенный женский голос произнес:

– Ox!

– Слушаю, - повторил я ободряюще.

– Ох!
– раздалось снова, а затем последовал вопрос:

– Это.., простите.., это вилла "Розмарин"?

– Да.

– Ох!
– незнакомка, видимо, начинала этим междометием каждую фразу. После этого она боязливо попросила:

– Можно мне одну минутку поговорить с мисс Партридж?

– Разумеется. Простите, а кто ее спрашивает?

– Ох! Скажите ей, что звонит Агнес, хорошо? Агнес Уодл.

– Агнес Уодл?

– Да, пожалуйста. Ох, только на минуточку...

Преодолев искушение ответить: "Ох, хоть и две, Агнес!" - я отложил трубку и крикнул наверх, откуда доносились звуки, свидетельствующие о бурной деятельности мисс Партридж где - то на втором этаже:

– Мисс Партридж! Мисс Партридж!

Мисс Партридж появилась на лестнице с длинной шваброй в руке и со взглядом, выражавшим ее вежливые манеры: ну, что там, горит, что ли?

– Да, сэр?

– Агнес Уодл хочет с вами поговорить по телефону.
– Простите, - кто?

Я повысил голос:

– Агнес Уодл!

– Ага... Агнес Уодл! Чего это ей от меня надо? Вызов к телефону явно вывел мисс Партридж из равновесия; она отставила швабру и помчалась по лестнице так, что только зашелестело ее ситцевое платье.

Я скромно вернулся в столовую, где Миген ела поданные на завтрак почки и бекон. В отличие от Эме Гриффит она отнюдь не выглядела счастливой и бодрой "ранней пташкой". Правду говоря, она только пробормотала что - то, здороваясь со мной, и молча продолжала есть.

Я раскрыл утреннюю газету. Через пару минут вошла Джоан: шок, который она испытала, оказался, кажется, не очень сильным.

– Привет, - сказала она.
– Вот это да! Похоже, что я на всю жизнь опозорилась, потому что не знаю, что там когда растет. В это время года есть фасоль?

– Нет, только в августе будет, - ответила Миген.

– Странно, в Лондоне она есть круглый год.

– В банках, милочка, - сказал я.
– А мороженую фасоль привозят на кораблях с разных концов империи.

– Как слоновую кость, обезьян и павлинов?
– спросила Джоан.

– Вот именно.

– Я бы не прочь иметь павлина, - задумалась Джоан.

– А я бы лучше маленькую обезьянку, - ответила Миген.

Джоан задумчиво чистила апельсин.

– Хотела бы я знать, - проговорила она наконец, - каково это быть Эме Гриффит, которая вечно пышет здоровьем, энергией и радостью жизни. Как вы думаете, она бывает когда - нибудь усталой или расстроенной или.., или бывает ей иногда тоскливо?

Я ответил, что Гриффит совершенно точно никогда не бывает тоскливо и вышел вслед за Миген через французское окно в сад.

Я стоял и набивал трубку, когда услышал, как мисс Партридж, войдя в столовую, ворчливо проговорила:

– Можно поговорить с вами минутку, мисс Джоан? "Господи помилуй, подумал я, - неужели Партридж хочет от нас уйти? Вряд ли это порадует мисс Эмили".

– Я должна извиниться перед вами, - продолжала мисс Партридж, - за то, что меня вызывали к телефону. Девчонке, звонившей мне, следовало бы лучше знать, как себя вести. Я никогда не пользуюсь телефоном сама и не разрешаю своим знакомым звонить мне, и мне страшно неприятно, что хозяину пришлось брать трубку и вообще!

– Почему? В этом же нет ничего особенного, мисс Партридж, - попыталась успокоить ее Джоан.
– Почему бы ваши друзья не могли позвонить по телефону, если им надо с вами поговорить?

Я не мог видеть лицо мисс Партридж, но уверен, что оно стало еще строже, чем обычно, когда она ответила:

– Ничего подобного здесь никогда не делалось. Мисс Эмили такого не разрешила бы. Я уже сказала, что мне это очень неприятно. Но Агнес Уодл, которая мне звонила, была очень взволнована и еще слишком молода, чтобы знать, как следует себя вести в доме джентльмена.

"Один ноль в пользу Партридж, Джоан", - весело подумал я.

– Эта самая Агнес, - продолжала мисс Партридж, - служила здесь, помогала мне. Ей тогда было шестнадцать, и пришла она сюда прямо из сиротского приюта.

Ни дома, ни матери, ни родных, так что она всегда приходила ко мне за советом. А я всегда говорила ей, что и как.

– Да?
– выжидающим тоном проговорила Джоан. За всем этим явно должно было еще что - то следовать.

– Поэтому я очень прошу вас, мисс Джоан, может, вы разрешите, чтобы Агнес вечером пришла ко мне в кухню на чай. У нее, понимаете, свободный день, а ее что - то беспокоит, и она хочет со мной посоветоваться. Иначе, она, конечно, не решилась бы просить о чем - то таком.