Двойной без сахара

Мои нож с вилкой замерли в скремблер, и я проговорила с чувством, толком, расстановкой:

— Обещаю. Больше. Никогда. Нигде. Не быть с тобой.

Шон отвернулся к окну. Наверное, чтобы погасить злобу. Неужели продолжал на что-то рассчитывать после этой ночи? Мозги у мистера Мура как-то слишком уж странно устроены. Надул губы, ну и пусть! Я хоть спокойно дожую яичницу.

— Я попросил их вернуть деньги на твою кредитку. Так что проверь через пару дней, что они действительно это сделали.

— Шон… Что за идиотизм! Это была моя идея остаться на ночь. Не твоя. И ты не должен за это платить. Ты вообще не должен за меня платить.

Лицо Шона сделалось черным, и я непроизвольно порадовалась, что он уже отложил столовые приборы.

— Хватит унижать меня, — прорычал он почти шепотом. — Ирландия бедная страна, но не нищая. Я пригласил тебя. А не ты меня. И это я виноват, что ты усомнилась в моих водительских навыках.

Свалился же ты мне на голову со своими принципами! Хорошо, трать свои деньги на кого хочешь! Только не порти завтрак недовольной рожей.

— Открой, пожалуйста, джем.

Я протянула ему коробочку — такой простой жест способен свести на нет любую ссору. Шон мне еще и тост намазал. Мир. Дружба. Тост? И еще клубника, которую он купил по дороге и позволил мне съесть немытой. Только его кормить я не решилась: пальцы у чужих губ — слишком уж интимный жест, а с нашей близостью покончено. И так уже спали в одной кровати. Хвала виски, что я не знаю, храпит ли Шон Мур или нет. Надеюсь, он тоже не знает ничего такого про меня.

— Мне заходить? — спросил Шон, вынимая из багажника банки с краской. Он хотел забрать их с собой, снимая с меня все обязательства, но я настояла на исполнении заказа — поход в магазин был намного удачнее похода в театр. — Или у вас все хорошо?

У нас пока все хорошо, так что тебе лучше не заходить, и я отправила Шона домой, пообещав сообщить, когда почтовый ящик будет готов или если сломаю очередную дверь.

— Ну, как оно было? — задала Лиззи ожидаемый мною вопрос, когда я еще разуться не успела.

Одета не для работы — значит, читала. И, заслышав машину, могла бы выйти поздороваться. Но не захотела.

— Краски купили, спектакль посмотрели. И больше ничего, извини.

Я оставила мешок с красками у дверей и прошла на кухню за водой — последняя клубничина так и не провалилась в живот.

— Шон отказался со мной спать, — продолжила я, не оборачиваясь. Лицо выдавало меня даже на правде. Вернее, полуправде. Пришлось включить воду и мыть самые грязные на свете руки, раз за разом намыливая их все больше и больше.

— Я никогда в это не поверю! — Лиззи выключила кран и развернула меня к себе.

— Что ты пытаешься от меня скрыть? Вдобавок к билетам в театр.

— Ничего! — Я сняла ее руки с плеч и сжала крепко-крепко. — Я говорю тебе правду. Я не знала про театр. Да это и театром не назовешь!

И я начала рассказывать в лицах и красках, пока Лиззи не вырвала руки и не вытерла о полотенце, бросив его потом мне.

— So… You went to awful play and actually enjoyed it. You got drank with whiskey and obviously enjoyed it. You spent a night listening to a country plumber reading and definitely enjoyed it. Lana, it is much worse than simple one-night stand. Period.

Она поставила точку, шарахнув дверью, за которой не было ее мольберта. Что Лиззи собралась делать? Сидеть в шезлонге и смотреть на безмятежную гладь озера? Это был самый жуткий вечер в моей жизни и самая идиотская ночь. Я не наслаждалась обществом Шона ни минуты. Как донести это до Элизабет Брукнэлл? Как?

Глава 25 "Игра в дурака"

— You’d better check on him, dear! — Мойра с таким жаром схватила меня за плечи, что чуть душу не вытрясла, и я поспешила успокоить ее действиями, а не словами, и побежала к безответственному внучку.

Однако делала я это добровольно и для собственного спокойствия. Шон не просто так до сих пор не забрал собаку. И если он запил, в чем я, честно, не сомневалась, то виноват не Лондон, а я. Значит, именно мне и вытаскивать мистера Мура из запоя, потому что быть кругом виноватой мне за сегодня уже надоело.

Лиззи не соблаговолила обсудить со мной свое плохое настроение, и я до вечера возилась с почтовым ящиком, убивая время и заодно надеясь, что Лиззи выйдет оценить результат. Однако никакой оценки я не получила даже к обеду. Я вообще его не получила. Если Лиззи решила сесть на незапланированную диету, то причем тут я? Плотный ирландский завтрак рассосался к двум часам. Потом были лондонские конфеты, которые я, к счастью, оставила у дивана и, чтобы забрать их, не надо было представать под разгневанные очи мисс Брукнэлл. Но сладкого в меня много не влезло. Хотелось съесть чего-то нормального. А я не знала, что осталось в холодильнике, да и есть одной не хотелось, и я нагло решила проведать Мойру?

Гуляя с Джеймс Джойс, я нашла неприметную тропу, которая вела к старому коттеджу в обход владений Шона. Ей я и воспользовалась. Правда, малина по дороге не росла, но это незначительная плата за счастье не встречаться с мистером Муром. Каков же был мой ужас, когда к калитке с радостным лаем кинулась Джеймс Джойс. Почему он до сих пор не ушел?! Но за собакой выскочил не Шон, а Мойра. При виде меня улыбка сразу исчезла с лица старухи. К счастью, она поспешила объяснить свою тревогу, а то бы я много чего подумала про себя!

Мойра усадила меня за стол, накормила, и мы стали ждать вместе. Чтобы успокоиться, она вытащила крючки, но нити путались и не желали превращаться в салфетку. Тогда я предложила забрать собаку — все равно нам по пути.

Опыта общения с запойными людьми у меня не было. Так что собаку я взяла в качестве охраны — она с пьяным Шоном лучше знакома. Хорошо еще я пришла на обед, а то бы к ужину Шон успел влить в себя куда больше. Хотя откуда мне знать скорость его пития! Так за алко-математическими вычислениями я и про малину забыла, и про собаку и окликнула Джеймс Джойс, лишь когда та кинулась вперед с диким лаем. Зайца, что ли, увидела? Людей-то здесь нет, если только не…

Собака наскакивала на хозяина, как ненормальная. Шон то одним боком повернется, то другим, то руку выставит, то ногу поднимет — Джеймс Джойс не отступала, продолжая побивать собачьи рекорды в прыжках в высоту.

— Ко мне! — заорала я, не веря в удачу, но собака туг же поджала хвост и засеменила в мою сторону.

Шон прибавил шагу.

— Это ты кому из нас?

Я уже склонилась к лежащей на брюхе собаке почесать ей за ухом, но на эти слова выпрямилась. Джинсы и футболка новые. Чисто выбрит. Причесан. Явно не чинил кран и не сосал бутылку. А я — в рабочих заляпанных краской штанах и не лучшего вида кофте — прямо ведь от почтового ящика.