Двойной генерал

— Фо-о! Б-д-у-м-м! — выстрел из СВТ обрывает попытку немецкого командира подать команду.

— Не жизнь, а сплошные огорчения, — бурчит лейтенант, выходя из леса, — даже немного пострелять не удалось.

Веселья ноль, а рутины хоть отбавляй. Разоружай эту толпу, организовывай. Хорошо, подчинённых много.

— Аккуратнее, бл…! — совсем с ума сошли, бросают оружие в кучу, как дрова. Пусть и трофейное, но это же оружие, уважительнее надо!

Через час поезд начинает движение обратно. Пленных загоняют обратно в вагоны, только на этот раз им приходится размещаться плотнее. Домой они возвращаются с гостями. Отводить за много километров в расположение части, отвлекая людей на конвой, лейтенант не собирается.

Он бы и отвёл, да приказ однозначен. Хорошо, дали время на допрос пленных. Теперь он примерно представляет, где, что и как. И удалось быстро стереть с лица удивление от приказа. Они не штурмовое подразделение, чтобы в открытую атаку кидать. Как водится, приказы командования не обсуждаются, зато никто не мешает ему использовать свои методы.

Во-первых, отбросив в сторону брезгливость, переодеться в форму немецкого коллеги. Благо застрелили лейтенанта вермахта в голову, форма не испачкалась. Почти. После этого можно не прятаться, ходить открыто.

Ещё через час ремонтный эшелон вползает в депо. Вместе с гражданскими спецами, машинистом и рембригадой, лейтенант успешно отбрехался от охраны. Акцент плохо заметен, когда энергичная речь насыщена ругательствами и эмоциями. Со своими гражданскими договорился заранее и быстро.

— А если немцы нас за помощь вам к стенке поставят? — осторожно интересуется бригадир ремонтников, пожилой пышноусый железнодорожник. И не хочется ему вылезать вперёд, но положение обязывает, и взгляды бригады подталкивают.

— А если мы вас прямо сейчас к стенке поставим? Измена Родине, сотрудничество с фашистами, — резонно спрашивает лейтенант и через паузу меняет кнут на пряник. — Вы как думаете, зачем мы туда лезем? Некому вас будет к стенке ставить…

И не удержался от напоминания.

— …кроме нас.

Причину возвращения лейтенант обозначает сразу. Перемежая словами «шайсе», «думкопф» (по адресу тупых штатских) и прочими. Выезжать на ремонт путей, где с рельсов сошла платформа, без мощного тягача и, соответственно, аппарелей типичная русиш глупость.

Начинается неторопливый захват ремонтной базы железнодорожников. Командованию уходит короткая шифрограмма. Пленных загоняют в один угол. Некоторые из них раздеты до белья, зато в сторону вокзала уходит пара отделений «немецких» солдат с двумя «фельдфебелями» и самим дважды лейтенантом.

Уже в начале перрона им попадается пехотный гауптман с ординарцем. На глазах немногочисленных гражданских лейтенант после отдания чести старшему по званию наносит ему резкий удар в бок. Следующий удар по затылку — неожиданное изменение траектории козырнувшей руки. Двое подскочившим к ним солдат быстро разбираются с ординарцем. Впавшую во временное беспамятство парочку волокут в здание вокзала.

Через полминуты немногочисленная публика забивается по разным углам. Основные выходы блокируются. Отделение «сошедших с ума солдат вермахта» с жестоким азартом избивает ногами разоруженный военный патруль.

Лейтенант смотрит в окно на привокзальную площадь, суживает глаза.

— Петрищев! Саенко! Быстро сюда!

Через пять минут тяжёлой работы, вышедший в сторону города лейтенант оглядывает шесть тел немецких солдат, валяющихся в пределах тридцати метров от здания вокзала.

— Немного кроваво получилось, — вышедшие за ним два бойца неуверенно улыбаются. — Соберите оружие, документы и пусть пленные ими займутся. Отволоките их вон к тем кустам.

Могло получиться намного кровавее. Первая мысль именно такого плана была — уложить всех из пулемёта. Заодно опробовать немецкую машинку МГ-34. Природная брезгливость, — возись потом с трупами, — помогла найти более ловкое и, — что скрывать? — безопасное решение.

Выйти из вокзала и приказать унтеру, что-то втолковывающему своим солдатам, немедленно разместиться в здании вокзала недолго. Не получится? Пулемёт вот он, за спиной, готов к бою. Подтолкнуть немчуру очень просто.

— Быстро, быстро! Русские диверсанты близко! Немедленно возьмите вокзал под охрану!

Дисциплинированные немцы после лающих команд обер-фельдфебеля колонной по два побежали к входу.

— По одному, по одному! — командует незнакомый им «лейтенант».

По одному они и забегали в здание, там их заворачивали направо, где очередной влезший в ловушку бравый зольдатен получал прикладом по забронированной каской голове и падал на пол. Заботливые руки тут же избавляли его от оружия и амуниции.

— Аларм! Цурюк! — До этого момента работа спорилась, ей мешает заподозривший неладное обер-фельдфебель. Поздно. Сухой автоматный треск прерывает попытку оставшихся шестерых вместе с командиром солдат отступить и занять оборонительную позицию. И асфальтовое покрытие исключает наличие естественных складок местности, за которыми можно укрыться.

— Один живой! — кричат солдаты лейтенанту.

— Оказать пострадавшему первую помощь! — немедленно приказывает лейтенант. Он же не зверь какой-то. Поэтому через полчаса тяжелораненый умирает в здании вокзала в окружении камрадов, перебинтованный и утешенный глотком шнапса.

Лейтенант слушает доклады своих сержантов. Здание вокзала под полным контролем, огневые точки оборудуются внутри и снаружи. Находящиеся на путях эшелоны взяты под контроль. Всё в порядке. Можно начинать. Он выходит на перрон к путям и выпускает вверх белую ракету.

Задумка у него простая. Сейчас его люди, уже не замаскированные немецкой формой, начнут продвижение в сторону вокзала, уничтожая всех, кто под руку попадётся. Немцы поневоле начнут стягиваться к зданию вокзала, где он их и примет под своё «командование». Если всё получится. Если не получится — расстреляет, подло, в спину.

По сигналу белой ракетой начнутся действия не только его роты. Штурм всего городка с разных концов.

30 июня, понедельник, время 21:10

ж/д станция Швенчонеляй.

Полковник Анисимов.

Последние четверть часа почти успешно борюсь с глупой улыбкой. Лицо сейчас ощущается полем упорного боя между самообладанием полководца и простым детским счастьем мальчишки, дорвавшегося до редкостной игрушки, которой ни у кого больше нет. А у меня их много! Снова привожу в порядок лицо, расплывающееся в довольной улыбке.

Три эшелона! Три полновесных эшелона с трофеями. Продовольствием, другим имуществом, самыми разными боеприпасами. Пять пулемётов МГ-34 с изрядным боезапасом, это мелочь. А вот дюжина Эрликонов, зенитных пулемётов, щедро заливает в грудь сладкий елей. На пару танков Т-III уже не знаю, как реагировать, пусть они и после ремонта. Две пушки 88 мм Флак на колёсном ходу. Дмитрий Григорич что-то говорил про эти пушки… ах, да! Зенитные и длинноствольные, обладают огромной бронепробиваемостью. Практически единственное средство борьбы с нашим КВ-2.