Двойной генерал

Оба лётчика с помощью моих солдат разворачивают самолёт в обратную сторону. Над нами кружат два Яка. Ишь, как командование заботиться о своих подчинённых, сопровождение прислало.

Рокочет мотор, набирая скорость, самолётик разгоняется. Наш нечаянный гость напоследок машет рукой, машинально отвечаю тем же. Возвращаемся назад, когда У-2 превращается в малозаметную точку. Все молчат.

Хоть что-то проясняется. Я теперь знаю, что на северную сторону можно опереться. Оттуда немцы точно не ударят. И если что, можно и прижаться спиной к соседу или помощь от него получить.

2 июля, среда, время 16:40

Москва, Ставка Главного Командования

— Почему вы не нанесли контрудар юго-западнее Даугавпилса. Можно ведь было окружить и уничтожить ту передовую немецкую группу, — Лев Захарович смотрит требовательно и почти обвиняюще.

Моя реакция немного не адекватная. Нет, поначалу я чуть рот от удивления не открыл, потом меня трясёт от смеха. Мехлис багровеет.

— Что вас так развеселило, товарищ Павлов? — спокойно спрашивает вождь. Готовящийся что-то выкрикнуть Мехлис немедленно затыкается.

— Мне и тогда и сейчас нечем контрударять и окружать. Товарищ Мехлис совершенно упускает из виду, что это 56-й механизированный корпус вермахта, передовые части которого тогда подошли к Даугавпилсу, угрожал моим глубоким тылам. Это район моих далёких тылов, товарищи. В Даугавпилс мне пришлось спешно перебрасывать дивизию из Полоцка. Ближе у меня ничего не было.

— У вас там 11-ая армия рядом, — не сдаётся Мехлис.

— Во-первых, я здесь ещё и для того, чтобы решить вопрос с её переподчинением моему фронту…

— Считайте, что этот вопрос решён, товарищ Павлов, — пыхает трубкой Сталин. — Думаю, что товарищи нэ будут возражать.

Дожидаюсь, пока он обведёт всех взглядом и получит молчаливое согласие.

— Во-вторых, давайте быть точным, товарищ Мехлис. Это не 11-ая армия там стоит. Это наименование «11 армия» дислоцируется в том районе. Численно это полторы дивизии деморализованных красноармейцев, без техники, без боеприпасов и почти без артиллерии. На тот момент они не были способны не то, что на контрнаступление, а даже на оборону.

Удерживаюсь от едкого замечания, что это слишком резвое отступление Кузнецова поставило меня в сложное положение, а совсем не наоборот. А то расстреляют мужика сгоряча.

— Идёт война товарищи. У меня потери каждый день, а я не получил пока ни одного самолёта. Если убыли танков почти нет, то потери авиапарка приближаются к двум сотням самолётов. Немного танков мне прислали, но меня немцы лучше снабжают, сейчас у фронта до восьмидесяти трофейных танков разных типов.

На мои слова о переходе на немецкое обеспечение народ как-то нервно хихикает. Меня действительно снабжают скупо. Вроде война началась, все должны шуршать, как наскипидаренные. И я понимаю, где тут собака порылась. Мои соседи всё просрали. Кузнецов уже профукал полторы тысячи самолётов и примерно столько же танков. Теперь Жуков начинает оспаривать у него первенство по количеству подарков немцам. И он его обгонит, техники у него намного больше, значит, больше и похерит.

А раз они остались голыми, то надо срочно их обеспечивать. Не могут же войска остаться совсем без танков и самолётов. Поэтому все силы брошены на то, чтобы заткнуть образовавшиеся дыры. А Павлов? Перебьётся Павлов. У него и так всё хорошо.

В итоге получается, что обильнее всего снабжают тех, кто хуже всех работает. Вот такая логика жизни. Непробиваемая.

— Товарищ Павлов, доложите обстановку на вашем фронте.

Требование Сталина можно удовлетворить только у карты. Выхожу. Чуть прикрываю глаза, попадая в сноп яркого света из окна. Тяжёлые чёрные шторы раздвинуты, до времени светомаскировки ещё далеко.

— На западном направлении без изменений. Немцы с той стороны особой активности не проявляют. Сопоцкинский плацдарм тоже остаётся. Не вижу причин его ликвидировать…

— Почему? — вскидывается Мехлис.

— Оперативная необходимость. Долго объяснять, — отмахиваюсь небрежно. — Силами 6-ой кавдивизии и 85-й стрелковой занял города Друски… нинкай, — выговариваю кое-как, — и Меркине. Передовые части кавдивизии дошли до Алитуса, но были вынуждены откатиться назад, как только натолкнулись на крупные силы немцев.

— В итоге мои войска заняли район Друскининкай — Меркине — Варена — Эйшишкес. Дополнительно туда введён 21-ый стрелковый корпус. Таким образом, организована оборона фронта на этом участке. 21-ый корпус соседствует с 20-ым мехкорпусом…

— Насколько боеспособен 20-ый мехкорпус? — интересуется Сталин.

— Вполне готов, товарищ Сталин, — мой доклад дышит бодростью, — по мощи он до полностью укомплектованного мехкорпуса не дотягивает. В своих планах мы приравниваем его к моторизованному корпусу. Но двести средних танков, — Т-34 и большую часть трофейных средних танков я ему отдал, — это серьёзная сила. Немецкую танковую дивизию они раздавят.

— Восточнее Минска оборона поручена 44-ому стрелковому корпусу. Дальше 11-ая армия, которую мы сейчас пополняем людьми, техникой и снабжаем боеприпасами, с приданными ей частями Полоцкой дивизии. Таким образом, в течение недели-двух оборона границы с Литвой будет полностью сформирована.

А теперь ещё хороших новостей. Сначала нахожу этот мелкий городишко, потом тычу указкой.

— Согласно моему приказу части 44-го корпуса с участием подразделений 11-ой армии взяли городок Швенчонеляй. Это примерно в середине железнодорожного перегона Вильнюс — Даугавпилс. Таким образом, эта линия снабжения 56-ого мехкорпуса вермахта перерезана. Наряду с разгромом ж/д узла Паневежис это сильно осложняет снабжение немецких войск у Даугавпилса. Севзапфронт получил передышку. По моей оценке, не менее недели, из которой всего два дня осталось, да? Затем Паневежис восстановят, если уже не восстановили, и к тому моменту Севзапфронт должен окончательно подтянуть войска и сформировать линию обороны по Западной Двине.

Бросаю мельком взгляд. Сталин откровенно доволен. Старается держать строгий вид, но мы хорошо его знаем.

— Что у вас на юге, товарищ Павлов? — отнимает трубку от рта Сталин.

— На юге у меня непроходимое для техники заболоченное Полесье. Так что и войск у меня там мало. Мало, но для тех условий достаточно. Должен сказать, что авиаподдержку частям Юго-Западного фронта я прекратил. Вследствие потерь в самолётах. Они относительно не велики, но вести борьбу с тремя воздушными флотами люфтваффе у меня сил не хватает. И аэродромов подскока у меня там нет. Так что извини, Георгий Константинович, дальше сам как-нибудь.

— Как у вас с мобилизацией? — Молотов задаёт вопрос ближе к гражданским делам.

— Примерно через месяц доведу численность 11-ой уже моей армии до полноценного стрелкового корпуса. Будет пополнение в двадцать тысяч человек. К тому времени пехотное училище по ускоренной программе выпустит курсантов 2-го курса. Присвоим им звание младший лейтенант, доучатся на ходу. К сформированному корпусу присоединю 44-ый корпус, 17-ую Полоцкую дивизию, что-нибудь ещё и получу полноценную армию.

— Ещё десять тысяч человек уже направлены в части для доукомплектования по нормам военного времени. Через месяц будут готовы ещё двадцать, кроме тех, кто уйдёт в 11-ую армию, но из них я хочу сформировать отдельный корпус. На базе Могилёвской 161-ой дивизии. Южное направление надо усиливать и резервы не помешают.