Дядька... с небеси

— Сталински советсик, — продолжил он, — усит, что сначала надо лазведка, потом пуски, а есе луцсе, и танка, а только потома смелый солдат идет атака. Сегодня мы така и действовали — снасяла лазведка, потом атака. Как ты думаесь — мы сегодня хоросо воевали?

— Да, хорошо, молодцы! — ответил Николай, — только при стрельбе из автоматов впустую потратили очень много патронов. Стрелять нужно короткими очередями, и поправлять прицел.

— Да, нам и советсик так говолил, но наси бойцы говолят, сто как наснешь стлелять, так не остановиться. Надо уситься. А я сам холошо стлеляю из винтовки, я еся самый меткий, я этому извелгу плямо в глаза попал. Советсик сказал, сто я настоясий сапел.

— Снайпер, а не сапер! — поправил его Николай.

— Да, снайпел, все влемя путаю, — согласился китаец.

Транспортным средством партизан оказалось утлое рыбацкое суденышко, размером меньше торпедного катера и, как только, все в нем разместились, затарахтел двигатель, и суденышко отправилось в путь. После торпедного катера Николаю показалось, что они двигаются, как на волах, хотя командир сказал, что скорость хорошая и часа через два они прибудут на место.

Николай в очередной раз попросил его развязать руки, но китаец ответил, что он ему не доверяет, не знает, что у него, Николая на уме, и поэтому развязывать не собирается. Суденышко отошло от острова примерно на километр, когда оттуда донесся звук сирены.

— Патлуль обналужил убитых, — пояснил Николаю командир, — в галнизоне подняли тлевогу, но нам уже не стлашно, так как фолт еся на длугой столоне, и пока они сюда датасят пуски, мы далеко отойдем. А военного колабля, как сообщила наса лазведка, здеся сегодня нету.

Да, партизанская разведка все доложила точно, и военного корабля при гарнизоне острова не было, но он появился с другой стороны, и первым заметил его, как ни странно, Николай. Шкипер суденышка, он же и рулевой, смотрел в другую сторону, второй член экипажа, моторист находился в кокпите, а китайские партизаны, которые не были моряками, дружно и весело обсуждали проведенную операцию.

— Вон, корабль на горизонте, смотрите! — сообщил Николай командиру, который передал новости шкиперу, который, повернув голову, подтвердил, что корабль действительно появился, но что это за корабль пока не рассмотреть.

— Да посмотрите же вы в бинокль! — предложил Николай командиру партизан, — что так-то глаза пялить?

Командир достал бинокль из футляра и стал смотреть. — Я не сибко лазбилаюсь, сто это еся за колабль, мозет быть лыбацкий...

— «Да уж, наверняка, не американский крейсер вернулся», — подумал Николай с нехорошим предчувствием, и попросил дать ему бинокль.

— Ись, какой ты хитлый дыня! — отреагировал китаец, — хосесь стоб я тебе луки лазвязал, не выйдет. Я биноклю поделжу, а ты посмотлишь.

Он помог Николаю встать на ноги, и поднес к его глазам бинокль. — Ничего не вижу, нужно отрегулировать, а я не могу, — сказал он командиру.

— Я сама отлегулилую, — ответил китаец, — ты говорлить, а я клутить. Больно стукнув несколько раз окулярами бинокля по глазным впадинам Николая, он все-таки умудрился бинокль отрегулировать.

Нехорошее предчувствие не обмануло, и Николай сразу узнал знакомый корабль, который, несомненно, двигался в их направлении. — Это новейший японский быстроходный сторожевик с броневой защитой и автоматическими, скорострельными пушками, — сообщил он партизанам. — Сейчас он нас разнесет в пух и прах, помолиться не успеем.

— Нисего, — ответил китаец, — мы еся смелый солдат, мы не боимся, главное, мы успеть выполнять задание, а сейсяза дадима японсу бой, — и он отдал команду своим партизанам, которые начали заряжать свое оружие. — Мы показем, как воюет и умилает смелый китайский солдат. А ты боисься, Исай-Хуц?

— Я боюсь, не хочу умирать, тем более, со связанными руками. Вы бы мне руки-то развязали, и я бы тоже стрельнул из японской винтовки, хотя не вижу особого смысла стрелять по броне.

— Смысла еся. Японза увидит и будет боясса смелый китайский солдат. Нассет твои луки я подумать.

К удивлению Николая, сторожевик огня из орудий не открывал, а продолжал неуклонно приближаться. Китайский командир подал команду, и партизаны открыли огонь из винтовок и автоматов по бронированному кораблю, не причиняя ему никаких повреждений, так и не развязав руки Николая. Неожиданно из спины шкипера, стоящего за рулем, брызнула кровь, и он повалился на него, повернув, и суденышко начало разворот. На возникший шум из кокпита высунулся моторист, который тотчас упал назад, что-то там нажав, двигатель заглох, и судно начало терять ход. Один за другим, партизаны прекращали двигаться, роняя свое оружие.

— «Да это же безнаказанно стреляют снайперы из-за брони сторожевика», — догадался Николай. — «Неужели они хотят выбить экипаж и захватить это жалкое суденышко».

В этот момент стоящий рядом с ним командир партизан упал, получив пулю в голову. Он попытался что-то прошептать Николаю, но не смог, закрыв глаза. Все было кончено. Экипаж суденышка и партизаны погибли от метких выстрелов с японского корабля. Пули пощадили лишь Николая, но стрельба прекратилась, как только упал последний, оставшийся в живых командир.

Теперь можно было не сомневаться, что сторожевик прибыл не за суденышком, а за ним, Николаем, которого хотят взять живым. Значит, раненные на острове японцы, которых так заботливо перевязали эти китайцы-доброхоты все рассказали и от него снова начнут требовать деньги, а также выяснять причину получения крупной суммы. А под изощренной японской пыткой, как точно знал Николай, расскажешь даже то, чего и не знаешь, а допускать этого никак нельзя.

— «Эх, были бы руки свободны, можно было бы застрелиться, оружия полно», — подумал Николай. — «Разве что утопиться, да водная стихия, зараза, не позволит. И что же делать?»

А ведь такая ситуация у него уже была, когда он был на волосок от смерти, и тогда он попросил помощи, и его спасли. Может быть, и сейчас попробовать? — «Чем черт не шутит, попробую!» — решил Николай.

— Товарищ капитан! — взмолился он в своем разуме. — Капитан Неустроев, помогите, спасите, меня захватили японцы, будут пытать!

Капитан ответил мгновенно: — Привет, Исаев! Ну, и куда ты опять вляпался?» — прозвучало в разуме Николая.

— Меня, товарищ капитан, сначала схватили американцы, я сбежал, попал в плен к японцам, меня спасли китайцы, китайцев убили и теперь снова приближаются японцы.

— «Ну, ты даешь, Исаев», — расхохотался капитан. — «На такое, по-моему, кроме тебя, больше никто не способен. Я все понял, ты пока осмотрись и помолчи, а я сейчас все быстро прокачаю с помощью моего Ивана Ивановича, Искусственного Интеллекта».

С японского сторожевика, тем временем, спустили шлюпку, и она, на веслах, стала приближаться к жалкому, дрейфующему суденышку. На носу шлюпки стоял офицер с саблей и Николаю показалось, что он похож на помощника капитана того японского сторожевика, который они пощадили, и не стали торпедировать. — «Да», — мелькнуло в разуме Николая, — «бывает и так, что твоя добрая воля идет тебе же во вред».