Дядька... с небеси

Неожиданно на фоне морских шумов Николай услышал какие-то посторонние, цокающие звуки, а перед собой увидел… Да, на фоне фосфоресцирующих волн он увидел посторонний предмет. Да это же плавник, вертикальный плавник! И вот еще один, и еще. Неужели акулы? Вроде бы, на этих широтах их быть не должно, и акулы не могут издавать звуков, они же рыбы.

Нет, это дельфин, дельфины! Они не обидят! Один из дельфинов приблизился к Николаю и подтолкнул его в плечо, издав приглашающий звук, и Николай тотчас понял, что ему нужно делать. Он ухватился за этот вертикальный плавник, а с другой стороны к нему подплыл второй дельфин и тоже подтолкнул в бок, с таким же звуком. Николай схватился другой рукой за плавник дельфина, и они помчались вперед. Ура! В таком темпе, они быстро достигнут острова.

Из-за быстрого движения перед Николаем возник бурун, который начал захлестывать ему рот и нос, и он начал захлебываться, а это значило, что такой способ передвижения явно не годится. И тогда Николай постучал пальцами по спинам обоих дельфинов, и они его сигнал поняли и затормозились. А Николай, отфыркиваясь, перевернулся на спину, поднял большой воротник своего полушубка, и ухватился в таком положении за плавники дельфинов.

Движение продолжилось в прежнем ритме. Теперь возникающий бурун принимал на себя воротник полушубка, и Николай чувствовал себя вполне комфортно. Дельфины систематически подменяли уставших коллег, не снижая скорости движения. При этом они постоянно переговаривались между собой, и Николай подумал, что они обсуждают, как они ловко действуют и хвалят друг друга.

Ходовые огни крейсера давно скрылись из виду, но приближается ли остров, Николай видеть не мог, так как смотрел в противоположном направлении, лишь изредка бросая взгляд в сторону. В один из таких моментов он заметил, что теперь они плывут вдоль берега острова, который резко обрывается в воду, как у острова, который они торпедировали. — «Ага, понятно», — подумал Николай, — «дельфины ищут такое место, где можно выбраться на берег».

И такое место вскоре нашлось. Дельфины снизили скорость, а затем совсем остановись, что-то прочирикав на своем языке, по-видимому, сообщая, что путешествие закончилось и пора выходить. Николай попробовал опустить ноги вниз и сразу почувствовал ровное дно. Он попрощался с дельфинами, похлопав их по спинам, и осторожно двинулся вперед, на сушу.

— «Вышел сухим из воды», — подумал он, вспомнив известный фразеологизм, который не зря бытует в народе. Он отряхнулся, сбросив с себя оставшиеся на одежде небольшие капли воды, как это делают собаки, окончательно убедившись, что все сухое. Теперь главная задача состояла в том, чтобы выбраться в темноте на более сухое место.

Берег оказался каменистым, все было мокрое и скользкое, и идти по нему в темноте было равносильно самоубийству, ну, не совсем конечно, но поскользнуться и упасть, сломав себе руку или ногу, было вполне вероятно.

И тогда Николай опустился на четвереньки или, как говорят в народе, на «карачки» и так стал двигаться вперед, в сторону повышения местности, ощупывая ее перед собой. Через некоторое время сырость уменьшилась, а затем совсем прекратилась, и передвигаться стало более удобно. Под руку попалась какая-то палка, и Николай стал ощупывать ей местность перед собой, опасаясь попасть в какую-нибудь яму. И такая яма, а скорее, выемка, вскоре оказалась на его пути. Она была не очень глубокой и, потыкав в ней палкой, Николай понял, что в этой выемке имеется что-то шуршащее, типа сена или соломы.

Осторожно спустившись в выемку, он обнаружил, что это, скорее всего, сухие водоросли толстым слоем покрывающие дно выемки. — «Будем надеяться, что это не логово какого-то хищного зверя», — подумал Николай, — «но я смогу в этом укромном местечке дождаться рассвета». Он разровнял водоросли и с комфортом улегся на них, мгновенно погрузившись в сон.

Изученный моральными нагрузками организм требовал отдыха, и Николай крепко спал в течение всей оставшейся ночи. Лишь под утро, когда начало светать, ему приснился сон. Вот он снова на том же самом острове, возле старого огнища, пытается развести костер с помощью кремня и стального идентификационного жетона, у которого округлый край, и сначала ему нужно этот край заточить, чтобы он стал острым. Для заточки он использует разные камни, которые насобирал на берегу, но все его попытки заканчиваются ничем. — Какую хорошую сталь делают советские сталевары! — с гордостью произнес он так громко, чтобы его услышали возможные обитатели острова.

И опять, как в прошлый раз, из-за кустов вышел человек. Наверное, это мистер Смит, главный инженер этого острова, но его лицо плохо видно, так как он окружен туманом, хотя в других местах никакого тумана нет. Да и голос его звучит как-то по-другому — не так, как в прошлый раз. Но Николаю на это наплевать, он занят своим срочным делом.

— О, мистер Исаефф, вы вернулись! — произносит этот, похожий на инженера человек. — А что вы это делаете?

— Я же вам объяснял в прошлый раз, что мне нужно добыть огонь, но сначала я хочу заточить вот эту железку, чтобы она могла высечь искру, но сталь очень хорошая, и мне ее не заточить. Это, между прочим, советская сталь!

— Зачем же вам ее затачивать? — удивляется инженер. — Ведь я вам продал огниво, почему вы им не пользуетесь?!

— Ваше огниво — барахло, и я его выбросил. Зря только отдал вам тысячу долларов, дурачина я бестолковый!

— Да как вы посмели выбросить такую хорошую вещь!? — возмутился инженер и сделал несколько шагов по направлению к Николаю.

Удивленный Николай поднял взор и увидел, что это вовсе не мистер Смит, а какой-то узкоглазый человек, и в руках у него не посох, который был у инженера, а самая настоящая булава с острыми шипами.

— Какой же вы наглец! — прошипел человек и, размахнувшись булавой, ударил ей Николая по голове. У него полетели искры из глаз, и он потерял сознание.

* * *

— «Зачем же он меня ударил?» — с трудом размышлял Николай. — «Что я ему плохого сделал? И что это за человек, и откуда он знает мое имя и про огниво, которое я купил у мистера Смита?»

Голова Николая чуть ли не разламывалась от головной боли, и думать ему было очень трудно. — «И куда девался мистер Смит, и где чемодан с деньгами, который до этого стоял рядом со мной? Неужели этот незнакомец пытал мистера Смита, все у него выведал, потом убил, а теперь взялся за меня? Ну, забрал бы деньги, и дело с концом, а меня-то, зачем убивать? И вообще, где я и почему не могу пошевелить ни руками, ни ногами, ни открыть глаза? Неужели я уже на том свете? Разве мертвецы могут думать? Или это все происходит во сне?»

Николай в очередной раз решил отделить сон от яви, разделив все, мелькнувшие в сознании образы, на части, начав с самого простого — с огнива. Оно присутствовало только в предыдущем сне, а на этот раз о нем только вспоминали, а это значит, что на нем останавливаться не стоит. Следующий образ — чемодан с деньгами. Да, он присутствовал в предыдущем сне, а еще был и наяву, на корабле, с которого он, Николай, сбежал и, с помощью дельфинов, добрался до острова.

Так, значит, он на острове! Вот только на каком? На острове Сайреса Смита, или на том, который взорвали изобретенной им торпедой? Нет, этот остров уже не существует, значит, он на каком-то другом, неизвестном острове, а чтобы это понять, нужно, все-таки, открыть глаза и осмотреться. И Николай, превозмогая головную боль, попытался открыть глаза.

Первое, что он увидел, были ноги, да такие, каких он никогда в жизни не видел. Нет, дело было не в ногах, ноги он, конечно, видел; и у него самого такие же человеческие ноги. Вот только обувь была совершенно необычной. Это были ботинки с отделёнными большими пальцами, как у рукавицы или варежки, и Николай вспомнил, как знаток Японии и японского языка, Петр Юрьевич рассказывал, что такую обувь используют японцы, а это значит, что владельцам этих ботинок является японец.

И еще он понял, что его руки и ноги связаны, а в рот вставлена какая-то грязная, вонючая рукавица. — «Ну, вот, попал из огня, да в полымя», — подумал обескураженный Николай. — «Сбежал из одного плена, по крайней мере, цивилизованного, в другой плен — суровый, который не знает пощады».