Дядька... с небеси

— Да, я мигом! — ответил паренек, и вприпрыжку побежал в ворота.

— «Сейчас, на ходу, раструбит необычную новость про «дядьку с небеси», — подумал Николай и не ошибся, так как через некоторое время из ворот начали выбегать, в основном, дети и таращиться на Николая. Стражник попытался их отогнать, но они только отошли в сторону и продолжали наблюдать, по-видимому, ожидая какого-нибудь чуда.

Ждать пришлось довольно долго, и Николай подумал, что у князя послеобеденный, «тихий час», но это вынужденное время ожидания оказалось как раз к месту, и Николай использовал его, обдумывая предстоящий разговор с князем. Исходя из возможных вариантов развития разговора, он проработал несколько вариантов своих действий.

Глава 8

Князь оказался крепким мужчиной среднего роста и среднего возраста с аккуратно постриженными бородкой и усами. Одет он был, как подумал Николай, скорее по-княжески, чем по-холопски, но без особых изысков. Первым делом князь разогнал детвору, и только потом подошел к Николаю. — Это ты меня вызывал? — обратился он, — давай, сказывай, кто таков и чего тебе нужно? Имей в виду, что если ты колдун, как сказал Васька, то у нас с колдунами разговор короткий.

— Я не колдун, я божеский посланник, — ответил Николай, — Водный Страж, повелитель водных стихий и прибыл сюда, княже, по указанию Всевышнего.

— Эх, парень! — ответил князь, — ты даже не представляешь скольких я, таких как ты, перевидал. Наш городище находится на торной дороге, и кто здесь только не бродит: калики перехожие, беглые холопы, разбойники и все хотят что-нибудь спереть. И наговорят кучу коробов до небес, что каждый чуть ли не божеский сын. У тебя есть какие-нибудь доказательства?

— Да, есть, вот смотри, княже! (Николай стал обращаться к нему на «ты», помня, что в древности на «вы» шли против врагов). Вот здесь, у меня на руке особый знак, изображающий воду, только ты его увидеть на сможешь, так как это дозволено только самому Богу и таким же Стражам, как я.

— Что ты мне голову морочишь! — возмутился князь, — на, посмотри, у меня таких знаков полно, — и князь поднес к лицу Николая свой внушительный кулак.

— Это не все княже, — невозмутимо продолжил Николай, — вот у меня идентификационный жетон, мне выдал его Всевышний, и через него он знает, где каждый из нас, Стражей, находится.

Князь взял жетон, который Николай достал из кармана. — Интересная штука, — промолвил он, — явно, что не наш кузнец сковал. А как ты его получил, был на небеси?

— Нет, княже, не был. Просто мне сказали — раскрыть ладонь и этот жетон оказался в ней. Он был еще горячий, я подумал, что Бог их на сковородке печет.

— Да, интересный ты парень, — пробормотал князь, — говоришь, что страж, повелитель вод. Сейчас проверим. Слышь, Прохор! — обратился он к дружиннику, — а что у тебя в крынке.

— Квас, княже.

— Ну-ка, давай его сюда! Если ты повелитель, парень, сделай так, чтобы квас из крынки выплеснулся.

— Вообще-то, это не вода, — хмыкнул Николай, — но попробовать можно. Он наложил правую руку на знак «В», и в своем разуме попросил квас выплеснуться.

— Вот же черт! — выругался князь, вытирая лицо рукавом, — а квасок хорош! А меня-то ты зачем окатил?

— Ты же сам попросил, княже, я не причем, — ответил Николай.

— Ну, ладно, убедил, а теперь говори — какое ко мне дело?

— Княже, Всевышнему не понравилось, что из-за водной стихии, которую он создал на заливном лугу, убивают людей, его подданных, его рабов, мы все его рабы, вот он и отправил меня сюда разобраться.

— Всего-то и делов? — изумился князь, — да это же пустое дело, просто забава, подумаешь, двумя холопами меньше, а у петровских — тремя, мы им крепко поддали. И как же ты собираешься разбираться, парень, и скажи, как тебя зовут?

— Да очень просто, измерю ваш заливной луг, разделю его пополам, половину — вам, половину — петровским. А зовут меня Николай, можно проще — Никола.

— И как же ты, Никола, его собираешься измерить и разделить?

— Да уж справлюсь, не беспокойся, княже, мы этому обучены.

— Ну, давай, попробуй! — отозвался князь, а Николай подумал, что князь, наверняка, найдет повод для другой междоусобицы.

— Я займусь этим завтра, княже, — продолжил Николай, — сегодня я очень устал, а ты только выдели мне в помощь отроков вместе с твоим сыном Василием. И у меня есть просьба, княже. Меня по пути сюда обобрали нехорошие люди, чуть не убили и отобрали все припасы, твой сын в курсе, и я теперь гол, как сокол, ничего не осталось. Можно ли как-то решить с моим пропитанием, и определить меня на постой?

— Можно, все решим, только ты не серчай, я тебя пока в свои покои не допущу, пока окончательно не пойму твоих замыслов. Давай, я тебя в людскую определю.

— Нет, спасибо! — ответил Николай, — мне бы чего-нибудь попроще, куда-нибудь на сеновал, сейчас, летом на сеновале самая благодать.

— Добро! — согласился князь, — пойдем со мной, только княжеская еда пока не готова и тебя покормят в людской, а потом я тебя определю к какой-нибудь вдове на постой.

По дороге князь начал выспрашивать у Николая про узкоглазых людей, про то, как они его схватили и чего хотели добиться. Николай вкратце ответил на его вопросы, примерно так, как объяснял детям и еще показал свою ополовиненную шапку, пояснив, что злой узкоглазый человек хотел отрубить ему голову, да Всевышний удар отвел в сторону.

— Да, знатный был клинок, — прокомментировал князь, осмотрев шапку.

— Очень острый, — подтвердил Николай, — не то, что секиры у твоих дружинников.

— Ты моих дружинников не трогай, не твое дело! — неожиданно рассердился князь.

— Да это я так, к слову пришлось, не со зла, а все подробности про этих извергов я тебе расскажу потом, когда отдохну.

После сытного, но, почти остывшего обеда, состоящего из щей, каши и кружки кваса, княжеский сын Василий повел Николая, чтобы определить его на постой.

Вдова, проворная женщина, лет тридцати с небольшим, за юбку которой цеплялись малыши «мал мала меньше», засуетилась и попыталась затащить Николая в избу, пообещав устроить ему лежанку.

Николая от такого сервиса категорически отказался, заметив, что на небольшой площади и без него размещается много людей, да еще и опасаясь возможных домашних насекомых. — Ты меня, хозяюшка, определи на сеновал, и скажи, как тебя зовут?

— Зовут меня Лушкой, а сена, батюшко, давно уж нет, слава богу, сейчас коровка травкой питается.