Дьявол серой преисподней. Том 1

К сожалению, смесь ненависти, разочарования и смятения возникла там, где я ожидал увидеть принятие.

— Какой же ты жалкий… Ещё никогда прежде я не встречала настолько ничтожное создание! Они все… Каждый из них сражался до последнего! И даже Адриана, невзирая на свою боязливую натуру, была готова заплатить за мои преступления собственной жизнью!

— Успокойся.

Должен признать, что реакция Виктории хоть и была закономерной, но при всём этом казалась мне крайне глупой. Она ведь самолично испытала бремя этой силы, а значит, могла бы и войти в моё положение. Впрочем, не все люди мыслят одинаково.

— Тебе не стоит так переживать. Никто из них не умрет. Ледяное проклятие можно обратить силой элементаля, а что касается Кирсы… Лифия использует душу Эджилла, чтобы залечить её шею.

— Так Эджилл…

— Да. И это сделал Ленц.

Наверное, мне стоило бы несколько сгладить рассказ, вычеркнув из него гибель Эджилла. Делиться с Викторией новостью о смерти её товарища жестоко, но мне кажется, что после всего её осуждения ей не помешало бы вспомнить собственные ошибки.

— Ты отдала неразумный приказ убить Варга, а для примитивного Эджилла твоё слово весило куда больше, чем человечность и здравый смысл. Поэтому Ленцу и пришлось это предотвратить…

— Знаю… Я знаю, что я во всем виновата! Но ты…

Она гневно нахмурила брови и состроила такую гримасу презрения, которую я на ней ещё не видел. И жар этой янтарной ненависти направлялся прямо на меня…

— В отличие от меня тобой двигало не безумие… Подлая, жалкая трусость — вот, что заставило тебя рискнуть чужими жизнями…

Да, она права. Я обошелся с её друзьями так, словно они лишь фишки в покере, а потому её эмоции были более чем ожидаемы. Однако в определенный момент слова Виктории перешли черту моего терпения…

— А знаешь… Если уж моя душа оказалась внутри тела столь никчемного червя, то почему бы мне не взять контроль?

— Что это ещё значит?

— Я считаю, что животное, для которого страх — определяющий фактор поведения, не сможет противиться моей воле. Сомневаюсь, что твоя душа выдержит противостояние, если я вдруг решусь забрать контроль над твоим телом…

— Понимаю твою обиду, но будь любезна избавить меня от этой ерунды.

Виктория резко вскочила со стула, а янтарь её глаз вмиг налился голубизной океана. Девушка размашисто ударила по столу, и из-под её ладони вдруг повеяло холодом настолько сильным, что замораживаться стал даже воздух.

— Ха-ха-ха! — рассмеялась она. — Подумать только! Ты и вправду веришь, что сможешь удержать меня?! После всего, через что я прошла… Если кому-то и суждено меня одолеть, то уж точно не человеку, чей внутренний мир — тесная и давящая на психику комната, парящая в небытие!

Она указала пальцем на окно, за которым не существовало даже самого понятия материи. Я усердно игнорировал царящую там пустоту и изо всех сил старался в неё не смотреть. Вглядываться в это белое пространство было физически неприятно — в груди неминуемо возникала смесь страха и отвращения.

На стекле образовался иней. Тонкий слой льда сковал мебель в своих объятиях, а появляющиеся в воздухе капельки воды стремительно замораживались, обращаясь в снег и заполняя мою квартиру своим незваным присутствием.

— Михаил Мичурин, — строго произнесла она, — я заморожу это место вместе с твоей жалкой душонкой. А твоё тело… Я заберу его себе и продолжу там, где и остановилась! Я спасу королевство, объединю Северную лигу и докажу, что труды рода Норборгов не были напрасны!

Не хотелось прерывать её радостные возгласы, но…

— Пора взрослеть, Виктория Норборг, — таким же строгим голосом я решил уколоть её сердце. — Мы ведь с тобой одного возраста, правильно? Мой подростковый период, однако же, давно закончился. Не думаешь, что и тебе пора перестать быть капризным ребенком?

Я, чувствуя в себе полный контроль над окружающим пространством, хлопнул в ладоши. Как и ожидалось… Моя воля в этом месте доминантна: снег со льдом немедленно исчез, а глаза Виктории погасли так резко, что это, наверное, было больно.

— Трусливый подонок… Ты представляешь, кому говоришь эти слова?..

— Детям свойственно принимать осторожность за трусость, поэтому ты лишь подтверждаешь мое мнение.

— Я сражалась за будущее своего народа… Хотела уничтожить зло единственным возможным способом — силой — и ради этого рискнула собой… Ты смеешь называть меня капризным ребенком?..

Она перешла на шепот, вероятно, из-за неспособности поверить в услышанное. Была ли она столь твердо убеждена в моей неправоте или, быть может, наоборот удивилась моей проницательности — сложно судить.

— Я видел твои воспоминания.

Я не блефовал. После того как я соприкоснулся с ледяными костями, и перед тем, как проснуться здесь, я просмотрел воспоминания Виктории Норборг.

— Да, деталей я не уловил, но твою сущность я понял прекрасно. Девочка, которая всегда отличалась уверенностью в себе, заразилась комплексом неполноценности от собственной сестры. Это ведь и стало отправной точкой, верно?

— Н-Нет… Я же говорю! Королевство! Оно! Оно…

— Если же Адриана боролась со своим недугом через самообман, то ты решила выйти из влажных фантазий и привнести их в реальный мир. И куда тебя это привело?

Читаемая на её лице тошнота подсказала, что я надавил на правильный рычаг. Придется продолжить…

— Свои мечты о добре и спасении людей ты попыталась осуществить самым глупым способом — силой… Силой, которую изучила недостаточно. Как вообще можно было думать, что за такое могущество не придется платить?

Темноволосая девушка медленно села на стул, с которого минуту назад так энергично вскочила. Отныне её глаза не искали зрительного контакта, а голос позорно молчал.

— Необдуманное, вспыльчивое решение, аккуратно завернутое в стратегию и имитацию глубокого планирования… Именно так ты пыталась доказать себе и своей сестре то, что способна на великие дела. Ребенок.

Я сказал достаточно. Отныне её душа больше никогда не пойдет против моей. Впрочем, желая подстраховаться, я наклонился немного вперёд, приблизился к ней и…