Дьявол в музыке
Шрифт:
– Я предполагаю, что он вас знает.
– Он мой друг, – отблеск в глаза француза позволял предположить, что тот был или стремился быть кем-то большим. – Он очень забавный. Мы говорим по-французски, и он рассказывает мне новости из Парижа.
Джулиан в последний раз посмотрел на де ла Марка, чей глаз опять приклеился к подзорной трубе, а потом спросил:
– Больше вы ничего не можете рассказать мне об Орфео?
– Нет, – её лицо помрачнело. – Немного у нас надежды найти его, верно? Он может быть в Англии, в Америке… Он может быть даже мёртв. Мы просто обманываем себя – вы, комиссарио Гримани и
– Я знаю, это выглядит неразрешимой задачей. Но подумайте и о том, что мы знаем – Орфео – англичанин, сейчас ему примерно двадцать пять, он тенор и провёл шесть недель на озере Комо зимой 1821-го – это значит, что он не сможет доказать, что в те дни был где-то ещё.
– Но где во всём мире искать его?
– У графа Карло хорошая идея – обратиться к ищейкам с Боу-стрит, чтобы они искали его в Англии – но я не могу представить себе, чтобы его выдали миланскому суду. Но прежде чем мы начнём обшаривать все стороны света, стоит начать с места преступления, того, где Орфео видели в последний раз – виллы.
– Но это последнее место, где его можно найти.
Джулиан иронично усмехнулся.
– Если только он на наделён удивительным чувством юмора и почти лишён здравого смысла. Но там могут найтись какие-то следы, что так и не обнаружили, или воспоминания рыбака или слуги, что можно заполучить. Ведь вилла теперь ваша?
– Да, хотя после меня она вернётся Ринальдо или его сыну. Лодовико хотел, чтобы я получила виллу – он знал, что я любила её, но не хотел лишать свою семью.
– А при жизни мужа вы знали, что унаследуете виллу?
– Да, синьор Кестрель. Он рассказывал мне о завещании, – спокойно отозвалась она и добавила. – Мне выслать вам карту, чтобы вы могли посчитать, за какое время можно добраться от Бельгирата до виллы в ночь убийства?
– Нет, благодарю вас, маркеза, – вежливо отозвался он. – У меня уже есть карта.
Музыкальный шквал возвестил конце первого действия. Зрители в партере принялись зевать, кашлять, спорить, вытягивать ноги и здороваться со знакомыми, сидящими в другом конце зала. Гости в ложах отвлеклись на беседы с друзьями, пока лакеи несли мороженое, передавали записки и опустошали горшки.
В ложу маркезы явилось столько гостей, что ей пришлось посвятить это время им. Джулиан был представлен тем, кого не знал, и вскоре оказался в центре кружка молодых модников, выжидающих возможности поцеловать руку маркезы и молить о чести принести ей мороженого. На Джулиана они смотрели со смесью зависти и обожания, но особая тактичность, что миланское общество приберегало для влюблённых, не позволяла им открыто поздравить его с удачей.
Кестрель не удивился, что среди гостей оказался и де ла Марк. Монсеньор – какой-то недосвященник в пурпурных чулках – представил их друг другу.
– Рад знакомству с вами, - произнёс Джулиан. – Я наслышан о ваших музыкальных дарованиях.
Де ла Марк улыбнулся, его белые зубы сверкнули под чёрными усами.
– Едва ли они стоят упоминания, синьор Кестрель. У меня просто хороший слух, что очень помогает в салонах.
– Наш Гастон немного серьёзнее, чем показывает, – монсеньор хлопнул де ла Марка по плечу. – Он пишет книгу о пении.
– Это верно, – признал де ла Марк. – Мне
нравится писать эту книгу – настолько, что я, вероятно, никогда её не закончу.– Ему нравится узнавать об умениях примадонн, – хмыкнул кто-то из молодых гостей.
– Это правда? – с ухмылкой спросил монсеньор.
– О, конечно, – сказал де ла Марк. – А иногда мы также говорим о пении.
Раздался смех, быстро утонувший в звуках оркестра. Начался балет, что давали между первым и вторым действием. Кружок молодых людей распался, но де ла Марк задержался.
– Мне нужно поздравить вас, мистер Кестрель, – сказал он по-английски, – провести вечер рядом с прекраснейшей женщиной Милана – немалое достижение.
Джулиан поклонился.
– Могу ли я в ответ сказать, как хорош ваш английский?
– Вы очень добры, но, подобно слуху, это совершенно случайный талант. Я провёл первые семнадцать лет жизни в Англии. Климат Франции не подходил моим родителям.
Джулиан понял, о чём речь. Де ла Марк явно родился вскоре после господства Террора, когда любая семья с «де» в своей фамилии жила в страхе перед гильотиной, и тысячи французов уехали в Австрию, Италию или Англию.
– Англия – прекрасная страна, – мечтательно продолжал де ла Марк. – Место, где встречаются практическое и абсурдное, где люди с математической точностью вычисляют, с какой силой и под каким углом нужно наносить удары, когда сражаешься с ветряными мельницами.
– Я рад, что вы высоко цените наши инженерные таланты, – любезно ответил Джулиан. – Быть может, в Англии вы и добыли эту подзорную трубу?
Де ла Марк улыбнулся. Он много улыбался – то ли потому что был от природы весёлым человеком, то ли потому что это привлекало внимание к его усам – Джулиан бы не взялся судить.
– Это было очень давно, я уже и не помню.
– Боюсь, я довольно настойчиво на вас смотрел. У неё ведь диагональная перспектива, верно? Я заметил отблеск стекла. Вы держали трубу направленной на сцену, но при этом она показывала вам то, что слева – маркезу и меня. Вряд ли я могу винить вас. Если бы я сидел в ложе рядом с маркезой Мальвецци, я бы тоже не устоял.
– Вы не ошиблись, мистер Кестрель. Маркеза Мальвецци достойна мужских взглядов. Но я смотрел на вас.
– Могу я спросить почему?
– Мой дорогой мистер Кестрель, – де ла Марк улыбнулся ещё шире, – спросить всегда можно!
Он откланялся и ушёл. Джулиан смотрел ему вслед, подняв брови.
– Итак, вы познакомились с месье де ла Марком, – сзади появилась маркеза. – Я слышала, как вы говорили с ним по-английски.
– Он очень хорошо говорит по-английски. Он мог бы сойти за местного, если бы его манеры не были такими французскими. Он живёт в Милане?
– Он приезжает и уезжает.
– Он был здесь в марте 1821-го?
У маркезы перехватило дыхание, и она напряжённо посмотрела на Кестреля.
– Я не знаю. Я едва знала его тогда. Он вас чем-то интересует?
– Интересует достаточно, чтобы я хотел познакомиться с ним поближе.
Внимания хозяйки требовал ещё один гость. До начала второго действия оставалось совсем немного времени, так что маркеза и Джулиан снова сели на свои места и продолжили разговор.
– Итак, вы хотите попасть на виллу, – проговорила маркеза. – Что вы будете там делать?