Дьяволы

— Вы, должно быть, моя кузина Алексия. — Щелкнув каблуками, он поклонился куда почтительнее прочих гостей.

Та ответила ледяным взглядом: — Разочарован?

— Я? Ни капли! — Плюхнувшись в кресло у края стола, он откинулся на спинку, закинул сапог на полированную поверхность и одарил зал беспечной ухмылкой. — Но я непритязателен, спросите кого угодно.

— От имени всех собравшихся… уверен… — Герцог, чье лицо почти скрывалось за исполинскими усами, поднялся, кряхтя. — Сказать, как мы рады… вновь видеть дочь Ирины… среди нас. — Хотя радости не читалось даже в его глазах. — Но прежде чем рассматривать… восхождение Вашего Высочества на трон, необходимо урегулировать… несправедливости… претензии… долги.

— Первая в линии наследования и есть первая, — каменным тоном заявил герцог Михаил, — вне зависимости от ваших претензий. Она — Алексия Пиродженнетос! — При этом имени Алекс, словно сознавая, что не вполне соответствует ему, выпрямилась еще горделивее. — Рождена Ириной в Фаросе Трои, провозглашена единственной законной наследницей Змеиного Трона и Патриархом, и Папой. Неужели в Восточной Империи больше не осталось почтения, верности, долга?

— Разумеется, герцог Михаил, — произнесла графиня с лебяжьей шеей, чья манера говорить отрывистыми фразами напомнила брату Диасу степную цаплю, — но… это мечи с двумя лезвиями. И режут в обе стороны. Императрица обязана… перед подданными.

— Обязана заботой, — проскрипела древняя герцогиня, уставленно глядя куда-то вправо от Алекс, — обязана справедливостью.

— Правление Евдоксии… было тяжким для всех…

— Для некоторых, больше, чем для других, — буркнул Михаил.

— Но все мы, — вставил умиротворяюще граф в парчовой шляпе, — жаждем новой эры стабильности и процветания, чтобы путь к Змеиному Трону был гладким…

— А не бесконечной юридической волокитой в чаще возражений. — Аркадий стряхнул пылинку с мундира, растер ее пальцами. — Ну, кто первый начнет ныть?

Пожилая герцогиня выдвинула вперед подбородок, отчего ее второй подбородок затрясся. — Может… по старшинству?

— Или по размеру владений? — прогремел пузатый граф.

— Или по числу титулов? — предложил герцог с седыми вихрами, торчащими во все стороны.

Алекс обновила улыбку и обратилась к сидящему слева: — Почему бы просто не пройти по кругу?

— Хорошо, Ваше Высочество, — отозвался мужчина с огромным лбом. — Я, как вам известно, герцог Кост Францез Дуко. Моя семья веками управляла Эолидой и Ионией от имени ваших предков. Однако уже много лет корона содержит на Лесбосе военно-морскую базу. Бесконечно растущие казармы, склады и укрепления лишают мою семью прав на выпас скота и рыбный промысел…

Пока герцог тянул, брат Диас провел пальцем по списку требований, сверил со своими записями, перелистал нужные документы, раскладывая бумаги с тщательностью рыцаря, готовящего доспехи к турниру.

— Позвольте уточнить, — вмешался герцог Михаил. — Вы хотите, чтобы моя племянница платила за честь защищать вас?

— Я требую справедливой компенсации, не больше! — Герцог Кост потряс листком. — Мой управляющий подсчитал, сколько моей семье причитается…

Сердце брата Диаса колотилось, как у воина перед схваткой. Юридические поединки с такими противниками он не вел никогда, но опыта набрался куда больше, чем когда прыгал с горящей галеры. Тогда выжил, хоть и с заляпанными подштанниками. В последний раз сжав флакон Святой Беатрикс, он поднялся, не дав себе передумать.

— Милорды и миледи! — Его голос прозвучал громче, чем нужно. — Позволю себе вмешаться?

В зале повисла тягостная тишина. Все уставились на него, кроме древней герцогини, чей взгляд блуждал где-то за его спиной.

— Кто этот… человек? — Произнося «человек», она явно сомневалась, что он им является. — Монах?

— Избранный Ее Святейшеством, — холодно ответила леди Севера, — чтобы сопроводить Ее Высочество в Трою.

— А! — прогремел пузатый граф. — Воинствующий монах!

— Скорее… — Брат Диас прокашлялся. — Библиотекарь.

— Книжный червь? — Зал взорвался смехом.

— Неисправимый книжный червь. — Он одарил всех самой сладкой улыбкой, той, что всегда предваряла его доводы. — Представьте мой восторг, когда милостивая леди Севера разрешила мне доступ к хранилищам вашего Атенеума. — С любовью положив руку на стопки документов, он продолжил: — Я-то думал, в западных монастырях знают толк в архивах, но за несколько дней здесь я узнал больше, чем за десять лет монашества!

— Что он несет? — рявкнул старый граф, приставив слуховую трубку. — О чем вы говорите?

— Без понятия, — в отчаянии откинулась в кресле герцогиня. — Трепло.

— Вы не первый, кто так говорит! — Брат Диас усмехнулся, раскладывая бумаги на столе. — Перейду к сути…

— Если… она у вас есть, — буркнул герцог с усами, вызвав новый смех.

— Эти акты, — Диас ткнул пальцем в пергамент, — и записи в реестре герцогства Иония подтверждают: спорные земли всегда были императорскими. Ваша семья арендовала их. — Он перевернул страницу. — Печати указывают, что аренда истекла два века назад.

— Что? — Лоб герцога Коста покрылся морщинами.

— И, боюсь, не только их. — Брат Диас скорчился, словно врач, сообщающий дурные вести. — Вы десятилетиями использовали королевские земли под выпас и строительство. — Он подвинул лист с цифрами. — Вот ваш долг.

Лоб герцога побелел. — Это… точно?

— Составлено наспех, — Диас развел руками. — Может и увеличиться.

Смех стих. Зал зашумел.

— Теперь, герцог Евлогий Пафлагонский? — Он повернулся к краснолицему мужчине. — Вы утверждаете, что корона должна вам галеры? Боюсь, договор был неверно истолкован…

Юридическая битва началась. Брат Диас листал страницы молниеносно, сверял записи с быстротой мысли. Суммы росли — он даже присвоил Змеиному Трону целый город, но принципы напоминали споры о пивоваренных правах в монастырях Астурии.

Он уступил в ремонте моста, но контратаковал счетом за дороги вдесятеро больше. Бил скидками, сложными процентами, копался в тонкостях горного права. Длинношеяя графиня решила, что поймала его на рыболовстве, но поникла, осознав, что ее доводы лишают ее доли в морских путях.

Можно было почти физически ощутить, как смещается баланс сил. Алекс сидела все прямее в своем позолоченном кресле. Герцог Михаил из зловещего превратился в самодовольного. Даже леди Севера, кажется, позволила едва заметной улыбке коснуться уголка губ? Брат Диас вычеркивал претензии из списка одну за другой, солнце достигло зенита и начало клониться. Он не прервался на обед. Еда ему была не нужна. Его питала чистая бюрократия.

Последний из аристократов, граф Юлиан, оказался совсем не рад, когда брат Диас объявил его документы подделками, да еще и плохими. Упершись кулаками в стол рядом с фальшивками, он бросил яростный взгляд: