Дьяволы

Не просто клетка, а тесная, грязная конура в кромешной темноте.

— Да пошли вы! — зарычал он, ударив кулаком по полу, и тут же пожалел. Шорох в углу заставил его вздрогнуть. — Кто здесь?

— Только я, — послышался хриплый шепот барона Рикарда. Глаза Бальтазара постепенно привыкали к темноте, и он разглядел тусклый блеск старческих зрачков.

— И я. — Бледные пальцы обхватили прутья напротив. В щели света мелькнуло исцарапанное лицо с синяками вокруг огромного глаза. Санни кивнула в сторону. — И Вигга.

— Э-э, — хрипло простонала та, больше похоже на стон.

Бальтазар не винил ее за смерть Батиста. Она была рабом своей природы. Все зло — в прогнившей Церкви, кардиналах-лицемерах и инфантильной Папе! Им он отомстит!

— С нами обращаются как со скотом! — зашипел он, посасывая содранные костяшки. — Хуже скота! После всех жертв! Заперли во тьме! В клетках!

— Куда мне еще идти? — тихо спросила Санни. Пальцы соскользнули с прутьев, и она растворилась в тенях.

— Мне место в клетке, — пробормотала Вигга. — Так лучше для всех.

— ебанные нытики! Бальтазар Шам Ивам Дракси не смирится с клеткой!

Из темноты донесся усталый смешок барона:

— Можешь не смиряться. Но принять тебе ее придется. Я обещаю.

— Нет… — прошептал Бальтазар. Какой маг не хранит свои тайны? Истинная личность леди Северы оставалась известной лишь ему.

— Нет… — Уголки его губ поползли вверх. Узы действовали на душу, а кто знал о душах больше, чем та, что переселила свою в чужое тело?

— Я вырвусь… — Если передать ей весть, объединить силы… ее магия, его знания… — Я разорву оковы.

Даже если придется разрушить сами устои мироздания. Он сглотнул горькую отрыжку, сжал прутья так, что костяшки побелели.

— Клянусь!

Якоб сжал кулаки на потертых перилах так сильно, что костяшки заболели. Порой казалось: если наступал миг без боли, он сам себе ее причинял. Он мрачно уставился на город, где Пламя Святой Наталии мерцало в сумерках, бросая слабый отсвет на их путь.

— Неужели мы должны держать их в темноте? — прорычал он.

— Конечно. Ты забыл, что они собой представляют, Якоб. — Жижка бросила на него взгляд. — Кажется, тебе пора напомнить многое.

— Могло быть хуже. — Не про каждое дело за эти годы он мог сказать такое. — Троя была мощным щитом против эльфов. Я видел. С правильным лидером станет снова.

— О, я полностью согласна. — Губа Жижки дрогнула. — Поэтому хотела поставить надежного правителя. Предсказуемого. Того, кто прекратит раскол и объединит Церкви Востока и Запада. Император Михаил идеально подошел бы.

— Таких условий в узах Святейшей не было, — буркнул Якоб.

Жижка презрительно фыркнула:

— Для человека, давшего обет честности, ты стал излишне многословен. А для давшего обет бедности — удивительно высокомерен. Не будь обета воздержания, можно было бы подумать, что ты пьян. — Кардинал плюнула за борт. — Святейшая, которой, напомню, проклятые десять лет, велела тебе короновать Алексию. За это хвалю. А все остальное — твой личный проект, похоронивший годы планов. Знаешь свою проблему, Якоб из Торна?

— Меня прокляла ведьма, чтобы я не мог умереть?

— Уточним: прокляла твоя любовница, чтобы ты не мог умереть. — Жижка шагнула ближе, впиваясь взглядом. — И в этом суть! Несмотря на шрамы, горечь и цинизм, тебе не хватает тринадцатой добродетели. Ты безнадежный романтик.

Соблазн швырнуть главу Земной Курии за борт в кипящие волны был велик. Молодой Якоб так бы и поступил, нахуй последствия. Но за долгие годы он научился сдерживаться. Кулаки остались на перилах.

— Как всегда, прагматикам придется расхлебывать последствия ваших идеалов. — Жижка презрительно отвернулась к Трое, уже таявшей вдали. — Тебе не нужен я как враг, Якоб из Торна.

— Конечно нет, ваше преосвященство. — Якоб смиренно склонил голову, моргнув от боли в шее. Затем встретил ее взгляд. Прямо. Чтобы не осталось сомнений. — Но вы будете не первой.

— Прости, что отвлекаю.

Брат Диас обернулся и увидел Алекс в дверях. Или отец Диас увидел императрицу Алексию. Видимо, к этому еще придется привыкнуть.

— Ничего. — Он махнул рукой к витражному окну. — Просто… разговаривал со Спасительницей.

— Много рассказываешь?

— Не больше обычного. Но она отличный слушатель.

— У вас это общее. — Она задержалась на пороге. — Можно войти?

— Конечно! — Отец Диас встал, окинув взглядом часовню. Он провел здесь больше времени, чем в своей прежней резиденции в Небесном Дворце, и это место нравилось ему куда больше. Скромное, но шансы быть поджаренным огненным шаром, высосанным вампиром или утонувшим в костнице здесь были куда ниже.

Шансы переспать с оборотнем, кстати, тоже стремились к нулю. Он сдавленно откашлялся, приглашая Алекса войти:

— Это же ваша часовня.

— Все твердят это. «Мои покои», «Мой дворец», «Мой город». Когда растешь с ничем, сложно считать что-то своим. Тем более целую Империю.

— Придет. Вы всегда быстро учитесь.

— У меня были хорошие учителя. — Она провела пальцем по подлокотнику резного кресла и одобрительно кивнула. — Вы прибрались.

— Чистая часовня — чистая душа, как говорил мой аббат. Сам он, правда, не мыл. Судя по всему, ваша предшественница тоже не часто молилась.

— Евдоксия? Нет. Но, наверное, чаще меня. Я выросла в Святом Городе. Местные в церковь ходят только ради пожертвований.

— Что благороднее: передать деньги через посредников или сразу нуждающимся?

— Так я всегда и говорила. — Алекс улыбнулась, но быстро стала серьезной. — Значит… они уплыли?

— Видел их корабль из вашего окна. — Еще одна белая полоска на темном море. — Уговорил Якоба передать письмо.

— Наконец-то отправил!

— Коротко матери. Рассказал, где я. Чем все закончилось.

— Что она подумает, узнав, что ты капеллан императрицы?

Отец Диас задумался, затем поднял брови:

— Знаешь… Мне все равно.

Алекс смотрела на витраж.

— Жаль… что мы не смогли помочь им больше.

— Можем молиться об их искуплении. — Он понизил голос. — И о своем.

— Значит, они еще не потеряны?

— Не верю. Даже если они верят. Кто без греха?

— Уж я-то точно нет. — Алекс нахмурилась, затем схватилась за голову. — Что я, блять, знаю об управлении Империей?

Брат Диас осудил бы грубость, но отец Диас берег осуждение для важных моментов.

— Императрице не нужно управлять. Ее дело — выбирать тех, кто будет управлять. По-моему, Ваше Сияние уже сделало отличный выбор. — Он потрогал флакон под рясой. — Буду молиться Святой Беатрикс, чтобы она направляла вашу руку.