Дьяволы

— Ты жив!

— Всегда… — Он крякнул, когда она бросилась обнимать его. Боль пронзила ребра, едва не повалив на пол.

— Прости! — Алекс отпустила его, придерживая перевязанную руку. — Ой. — Синяки вокруг глаз и шеи, струп на переносице.

— Два старых боевых коня, — пробурчал Якоб, держась за бок.

— Второму еще хуже. Ты бровь потерял?

— Пожертвовал Пламени Святой Наталии. — Он потрогал ожог, съевший полброви и часть бороды.

Неловкая тишина повисла между ними. Оба смотрели на гробницу Второго крестового похода. На новую плиту.

— Ты слышал? — тихо спросила Алекс.

— Да, — ответил Якоб.

— Мне жаль.

— Мне тоже.

Алекс прокашлялась: — Думаю, заказать статую. Представь ее рядом с Уильямом Рыжим.

— Она бы одобрила. — Якоб стиснул зубы. — Добавит месту блеска.

— Жаль, ее нет — сама бы высекла.

— Она летом подрабатывала каменщицей. Запроси герцога Миланского.

— Зачем?

— У него есть ее портрет. Для образца.

— Почему у герцога Миланского портрет Батист?

Якоб слегка улыбнулся: — Долгая история. — Кивнул на двух девушек у аналоя. — Новые фрейлины? — Брюнетка разглядывала иконы с благоговением. Блондинка оценивала все взглядом барыжницы.

— Сироты из богадельни, — Алекс наклонилась, шепча.

— Им многому учиться.

— Меньше, чем мне в Святом Городе. — Она вздохнула. — Но хотя бы мы поймем друг друга. — Подозвала блондинку со свертком. — Это тебе. — Развернула старый боевой стяг. — Кто еще может сказать, что отдал за меня жизнь больше раза?

Якоб угадал форму, но даже он, видавший тысячи клинков, замер при виде меча.

Ножны отполированы временем до мягкого блеска, украшены серебром и камнями. Рукоять оплетена золотой проволокой, навершие — священное колесо из мерцающего минерала. Шедевр, древнее его самого.

— Говорят, сталь выкована на угле от колеса, на котором умер Спаситель, — прошептала Алекс.

— Святое дерьмо… — Якоб коснулся ножен. — Прекрасен. Насколько меч вообще может быть прекрасен.

— Принадлежал Джону Антиохийскому.

— Маршалу Трои. Он вел армии Льва Слепого против эльфов… в Первом крестовом походе… — Якоб хмыкнул, поняв намек.

— Ты уловил суть. — Алекс шагнула ближе. — Все твердят: эльфы вернутся голодными. Нужен генерал для нового похода. Кто лучше ветерана прошлых?

Алекс научилась убеждать. Далеко ушла от дрожащей девчонки из Небесного Дворца. Якоб закрыл глаза, затем резко открыл:

— Интересно, сколько мечей я носил. Первый выковал сам, мальчишкой. Кривой, но гордился. Думал, хватит на всю жизнь.

Он провел пальцем по золотой гарде:

— Император Бургундии Одо вручил мне клинок после турнира за Шароле. Шедевр: рукоять — золотой дракон, крылья как перекрестье, глаза — рубины. Когда надеваешь… чувствуешь себя королем.

Якоб оскалился, сжимая узловатыми пальцами рукоять меча. — Был у меня клинок папского палача — лезвие с выбитыми стихами из Писания. Тупой конец, дисбаланс, слишком длинный, тяжелый. Но когда обнажал его над осужденным… — Он извлек меч Джона Антиохийского, сталь заиграла в свете свечей, — То, чувствовал себя богом.

Алекс сглотнула. Он забыл, что она здесь, а сейчас в ее глазах читался страх. Он вложил клинок обратно, пряча красоту лезвия.

— Когда я впервые пришел в Трою, был оруженосцем твоих лет. Мечтал увидеть эльфов. Жаждал доказать себя великим воинам. — Он взглянул на статую Уильяма Рыжего. — Носить такой меч, вести армию для императрицы вроде тебя… тот мальчишка и мечтать не смел.

— Разве не поэтому ты должен согласиться?

— Поэтому я должен отказаться.

Алекс покачала головой: — Мы могли бы творить добро.

— Так всегда начинается. Правое дело. Добрая битва. Каждый раз думаю — будет иначе. Но добро стирается, а я становлюсь дьяволом. Потому и дал клятву Святейшеству. Должен ее хранить. — С горечью пьяницы, отставляющего рюмку, он отнял руку от рукояти. — Джон Антиохийский был великим героем.

— Так говорят.

— И кровожадным предателем.

— Что?

— После Первого крестового похода он предал императора, попытавшись захватить Змеиный Трон. Развязал гражданскую войну, едва ли не страшнее эльфов. Тысячи смертей. Проиграл. Ослеплен. Изгнан. Умер в нищете.

— Черт. Этого в легендах нет. — Алекс сморщилась, глядя на меч. — Ладно, ты бы все равно воткнул его в тролля. — Она передала клинок блондинке, та ухмыльнулась, разглядывая камни. — Проследи, чтобы вернули на место.

Девушка неловко присела в реверансе: — Благоразумно, Ваше Величество.

— Кто этот святой? — Алекс указала на икону.

Якоб взглянул на изображение размером с ладонь. — Святой Стефан. Покровитель воинов. Защитник отчаявшихся.

— Подходит.

— Тамплиеры крепили его образ на щиты. У меня был такой, но…

— Возьми. — Алекс сняла икону, протянула ему. — Не уйдешь с пустыми руками.

Якоб оглядел неф: — Уверена?

— Или герцогство. Никея свободна. — Она махнула рукой на стены, усыпанные ликами святых. — Думаю, хватит на всех.

Якоб подошел к гробнице Батист, коснулся плиты: — Мне следовало лежать здесь. После Второго крестового. Когда еще был достоин.

Алекс пожала плечами: — Кто бы тогда защитил меня в отчаянии?

Он взял икону: — Может, злодей еще способен на добро.

— А если сделает много — станет добрым?

— Возможно. Когда-нибудь. — Она верила. Он — нет.

— Вон пустая гробница. — Алекс кивнула на соседнюю плиту. — Придержу для тебя. На случай, если повезет.

Якоб рассмеялся. Обнял императрицу, стиснув сквозь боль: — Удачи, Алекс. — Отпустил ее и заковылял к выходу.

— Думаешь, понадобится? — крикнула она вдогонку.

Он не обернулся: — Всем нужна.

Глава 71 Все плохие вещи