Единственный дракон. Замок княгини
Шрифт:
– Такого много в старых домах в Приграничье.
– Да. Этот замок не так и стар, наверное. Мозаику и надпись откуда-то скопировали, или целиком поставили древнюю. Это строка из древнесоддийского трактата "Три ступени совершенства мира", переведенная на итсванский. Хочешь, спроси у Деда, у вас в библиотеке эта книга есть и на истванском, и на дневнесоддийском.
Древнесоддийского Ардай не знал, и не собирался покуда осваивать - зачем? На итсванском ещё куда ни шло.
– Как нибудь посмотрю, - сказал он, - а вообще, я и так знаю, что всё уже было. Кто сомневается?
Мир соддийцев перестал
Роскошно одетая молодая лира, по виду из придворных, в платке из жемчужно-серого шелка, повязанном по здешней моде, вышла из бокового перехода прямо наперерез Ардаю, он отшатнулся и не сразу узнал. Но узнал, конечно.
– Шала?!
Она прижала палец к губам, прося молчать, подошла вплотную к князю.
– Хочу сказать тебе, князь Дьян, а то вдруг ты не знаешь. Мы, ниберийки, не храним секреты того, кто убил хотя бы одну из наших сестер. Ослепить разум, отнять память вольно или невольно - это не считается. Но если лишить жизни...
– Спасибо, ниберийка, - сказал князь, - это ценно. Мы подумаем.
Она кивнула, грустно улыбнулась Ардаю и шагнула обратно в переход.
– Шала, постой!
– он метнулся следом.
Почти поймал в объятия, но она тут же растаяла у него в руках, с той же грустной и отстраненной улыбкой.
Дьян глянул на него с понимающей усмешкой.
Любому, даже самому упрямому, когда-нибудь надоест бесконечно гоняться за тем, что нельзя удержать.
Днём на море штормило, а ночь выдалась удивительно тихой и звездной, словно сотканной из неясных теней, и ощутимо похолодало. Что ж, всё правильно, в это время года здесь уже морозит, нынешняя осень ещё подзадержалась.
Дьян настежь открыл окно, и стоял около него, разглядывая звезды.
– Спать не будешь?
– поинтересовался Джелвер.
– Хочешь вина? У меня есть, хорошее.
Дракон может выпить много, не пьянея вообще, лишь наслаждаясь вкусом. Ещё дракон подолгу может не спать, несколько ночей - запросто, чем он старше, тем больше бессонных ночей легко сходило с рук. Дед легко не смыкал глаз по паре недель. Правда, потом отоспаться всё равно придется.
– Давай, - отозвался князь, и Джелвер сразу вынул из-за тени пузатую глиняную бутыль, следующим движением руки - пару связанных вместе серебряных кубков. Распечатал бутыль и разлил темную душистую жидкость цвета рубина. Они стукнулись краями кубков - истванский обычай, - и выпили.
Вино, если хорошее - вкусная штука. И как же весело бывает наблюдать, как теряют от него головы итсванцы.
Дьян, свесившись наружу, бросил беглый взгляд на стену, и уже через мгновение стоял на подоконнике, а еще через мгновение лез по стене, цепляясь пальцами за еле заметные выемки.
– Ты что задумал?
– крикнул вслед Джелвер.
– Прогуляться!
– прилетел ответ.
Пожав плечами, Джелвер полез следом. Для дракона передвигаться по такой стене не представляет проблемы.
Чтобы добраться до покатой черепичной крыши, нужно было преодолеть пару десятков стетов, у них это получилось быстро. Дьян лег на крышу,
разглядывая на звезды.– Решил вспомнить молодость?
– заметил Джелвер, усаживаясь рядом.
Холодный острый воздух бодрил. Черепица ходила под ногами, и человек бы уже сверзился вниз. Дракон - нет. Когда-то давно Дьяну было девятнадцать, и они вдвоем с Джелвером провели в Ите несколько летних месяцев, и лазили по крышам каждую ночь, развлекаясь тем, что их возможности много больше человеческих...
Джелверу тогда было двадцать шесть, и княгиня Аола потихоньку поручила ему присматривать за своим первенцем. Он и присматривал, конечно, тоже вовсю получая удовольствие. Были ещё врученные княгиней браслеты с заклятьем, на время делающим их мужское семя бесплодным - молодости свойственна неосторожность, а дракону нельзя оставлять где-то неизвестных ему детей. Нет, можно, конечно, было привезти в Содду свою женщину и ребенка, или только ребенка - некоторые так и делали. Но у них с князем, тогда ещё парнем по имени Леман Дьян, были браслеты княгини, и они без лишних сомнений закрутили любовь с двумя веселыми девушками из рыбачьей слободки. Хотя нет, одна из них, определенно, была вдовой, носила пестрый платок. А вторая, которая без памяти влюбилась в Лемана... её в конце концов выдали замуж за лавочника.
Обе они уже давно старухи, вырастившие внуков. Джелвер однажды встретил ту, свою, бывшую вдовушку в пестром платке, и еле узнал...
Это самое лучшее время для молодого дракона, когда его, повзрослевшего и бесшабашного, донельзя уверенного в своей немеряной силе и непогрешимости, отпускают побродить по свету, посмотреть на жизнь за пределами Драконьих гор. Вот, они и бродили, пока было можно. А теперь у князя заиграла кровь, как видно. В преддверии завтрашней свадьбы. Воображает себя былым молодым парнем. Лучше, видимо, ему было бы поручить кому-то дела с островами, а самому остаться в горах. Вот и на Север надо лететь, там давно ждут...
Дьян встал, поднялся до конька крыши и направился вдоль него, Джелвер поспешно щелкнул пальцами, прикрывая его дымкой, размывая очертания человеческой фигуры на коньке - стража заметит и может подняться переполох, всё же это замок итсвансого императора.
Вдруг Дьян замер.
"Иди сюда", - услышал Джелвер.
Он поспешно поднялся, не забыв тоже прикрыться дымкой.
"Демоны, что это?"
По двору медленно шла белая фигура.
Девушка. В одной рубахе, с заплетенным в две рыхлые косы темными волосами, и шла босиком по ледяным камням двора. Между тем ниберийкой она не была, это совершенно точно.
– Она спит, - понял Джелвер, - страдает снохождением.
– Пойдем посмотрим, - решил Джелвер, и тут же спрыгнул вниз с кромки крыши, и догнал девушку, встал перед ней.
Прямо на него шла Кантана Каюба, лицо её было расслабленным, спокойным, даже умиротворенным. Она действительно спала.
10. Князь Дьян
Вот ещё новость! Девчонка и впрямь страдает снохождением. И это странно, ведь любой хороший маг, практикующий лекарское дело, в два счета справляется с этим недугом, а если вспомнить ещё, из какого она семейства...