Единственный конец злодейки — смерть. Новелла. Том 3

— Спасибо, что не забыли о моей просьбе. Но, вероятно, я отнимаю ваше драгоценное время? Вы же заняты приготовлениями и встречей гостей…

Да когда ж ты свалишь отсюда?! Однако герцог не спешил уходить.

— Пенелопа… — Мужчина вздохнул. — Прости меня!

— За что? — Я не поверила своим ушам.

— Понимаю, эти ребята, охранники, порядком тебе надоели. После церемонии совершеннолетия они будут свободны.

А-а-а, так вот он о чем.

— Отец, я вовсе не сержусь, — спокойно заверила я.

Неужели герцога замучила совесть?! Это что-то новенькое! Обычно, чувствуя, что перегнул палку, он откупался от Пенелопы щедрыми подарками, но никогда не извинялся лично. Что ж, скажу то, что он желает услышать. Быть может, это последний наш разговор…

— Понимаю, вы действовали, желая уберечь Ивонну от моего гнева, ведь я не могла тут же покинуть ваш дом…

— Пенелопа, дорогая, это не так! — Герцог был потрясен моим откровением.

— Тогда чего вы желали?

— Твоей безопасности! Помню, с каким выражением лица ты смотрела на того мерзавца, что привел Ивонну.

Герцог выглядел смущенным, ведь несколько дней назад он уклонился от прямого ответа, когда я спросила, зачем он приставил ко мне тех болванов.

— Простите, отец, но я вас не понимаю.

— Дело в том, что… — Мужчина замялся. — По окончании охотничьих состязаний Рейнольд признался мне в своем проступке.

— В каком?

— Ты помнишь, почему закрыли третий этаж особняка? Тогда ты только-только попала в наш дом…

— Конечно помню!

Даже не являясь настоящей Пенелопой, я не могла этого забыть. Из-за той обиды безутешная девочка позабыла слово «отец» и стала обращаться к герцогу «ваша светлость».

— Рейнольд рассказал, что на самом деле ты не крала ожерелья.

Ну ничего себе! А розоволосый умеет удивлять!

— То есть теперь вы знаете правду?.. — У меня сперло дыхание.

В игре Пенелопа так и не была реабилитирована, и после смерти ее изуродованное тело валялось в поле…

— Вы знали, что Рейнольд меня оклеветал? — дрожащим голосом переспросила я.

— Да. — Герцог мрачно кивнул. — И Рейнольд просил наказать его, как я сочту нужным. Признаюсь, у меня было желание хорошенько выпороть негодяя, но это не мой метод. Поэтому я запретил Рейнольду покидать поместье и велел тренироваться до упаду.

Ох… Мне было все труднее сохранять самообладание.

— Пенелопа! — Взгляд покрасневших глаз был полон раскаяния. — Когда мы впервые встретились, ты была совсем маленькая и ужасно худенькая. Ты подошла, чтобы попросить милостыню, и посмотрела на меня измученным, совсем не детским взглядом. Тогда я подумал: а что, если моя родная дочь тоже вынуждена стоять на паперти? Я стал подкармливать тебя и однажды, подарив золотую монетку, впервые увидел твою чудесную улыбку. Сердце мое дрогнуло, и я решил тебя приютить.

Я не слышала этой истории прежде: в игре о первой встрече герцога и Пенелопы не говорилось ни слова.

— Но тогда я был незрелым человеком и толком не понимал, как позаботиться о детях — тебе, Дереке, Рейнольде. И когда произошел инцидент с ожерельем, я решил, что тебе просто понравилась побрякушка. В истинные причины конфликта я, увы, не вникал. Если бы я только знал, что вследствие этого происшествия ты перестанешь звать меня «отец» и целых шесть лет будешь произносить лишь «ваша светлость», я бы поступил совсем иначе. — Герцог выглядел по-настоящему удрученным.

Наконец-то покаялся! Я стиснула зубы. Поздно, поезд ушел. Один неверный шаг отца — и череда унизительных событий низвергла бедняжку на самое дно… Не в силах промолвить ни слова, я продолжала молча слушать герцога.

— Случай с ожерельем стерся из моей памяти, но я никогда не забуду тот взор, которым ты на меня посмотрела. Несколько дней назад, когда Иклис привел Ивонну, ты глядела точно так же. И первое, о чем я подумал: нужно во что бы то ни стало защитить Пенелопу!

— Что же это за взор, интересно?

— Словами не передать… — Герцог потер свое лицо. — Он казался абсолютно пустым. Ты с детства отличалась вспыльчивостью, но, когда по-настоящему бывала обижена, замыкалась в себе и выглядела бесстрастной.

В этом мы с Пенелопой были похожи — ровно так поступала и я: пытаясь успокоиться, не давала волю эмоциям и в какой-то момент практически переставала дышать.

— Твои глаза… — рассеянно продолжал герцог, — в такие моменты они стекленели, и ты походила на мертвеца…

Ну конечно! Меня пронзила догадка: Пенелопа и впрямь умерла — задохнулась от негодования и горя. Вот тогда я попала в игру и заняла вакантное место злодейки. Но что же будет с Пенелопой, когда я вернусь в свой мир? Несмотря на все чудеса и магию, которыми изобиловала эта игра, погибший персонаж не мог воскреснуть. И хотя я не знала, верна ли моя гипотеза, по спине побежали мурашки. А что случится с сюжетом? Ивонна и в отсутствие Пенелопы станет гнуть свою линию?

Голова шла кругом. Нужно отбросить пустые домыслы и сосредоточиться на побеге! Я ведь смогу вернуться в свой мир? Правда?

Казалось, я попала в лабиринт, из которого не выбраться. Дыхание мое стало тяжелым.

— Пенелопа, детка, забудь обо всем, что я наговорил! — Герцог, похоже, заметил, что мне дурно. — Ты бледная как полотно! Я пошлю за лекарем!

— Нет-нет, отец, не надо. — Я помотала головой и попыталась унять выпрыгивающее из груди сердце. — Признаться, я и подумать не могла, что вам известна правда…

— Пенелопа… — герцог выглядел убитым, — я никудышный отец и прекрасно это понимаю. За все это время я так и не смог найти к тебе подход.

Затаив дыхание, я молча посмотрела на герцога, который, похоже, впервые был откровенен с Пенелопой.

— Я покупал тебе все, что пожелаешь, но не обращал никакого внимания на твои эмоции. Тогда мне казалось, что это правильно…

Небыстро же он прозрел!

Украдкой посмотрев на меня, герцог спросил:

— Скажи, ты и впрямь так привязана к этому мерзавцу Иклису?

— С чего вы взяли?! — Я подняла глаза.

— Ты доверилась ему, а он привел в дом Ивонну. Мне казалось, что этот болван причинил тебе боль, потому я и запретил вам встречаться. Но если ты в нем нуждаешься, после церемонии совершеннолетия он может вернуться к обязанностям телохранителя.

Сказал бы ты это на три дня раньше! Я мрачно посмотрела на герцога.

— А сейчас, дорогая, тебе надо как следует подкрепиться!

Впрочем, даже если бы герцог не препятствовал нашей встрече, это мало что изменило бы. С тех пор как индикатор симпатии окрасился в красно-бордовый цвет, мой план был обречен на провал.