Единый

— Во славу Вэсэ! — гаркнул пузан. Развернулся кругом и строевым шагом отправился в здание КПП.

— В фургоне один очень опасный рецидивист, — сообщил я остальным четырем охранникам, стоявшим по стойке смирно в ожидании приказов. — Психически больной. Препроводите его в отдельную камеру или как там у вас это называется… Но относитесь не слишком сурово — он все-таки нездоров.

— Не волнуйтесь, — весело заверил меня один из четверки. — У нас не задуреет. Мы его живо вылечим. У нас трудотерапия, а лучше нее еще ничего не изобрели!

Егор наш разговор, разумеется, слышал. Когда охранники залезли в фургон, чтобы отконвоировать особо опасного психически нездорового арестанта, он не сопротивлялся, не мычал сквозь кляп, а пошел добровольно, с опущенной головой и поникшими плечами. Успокоился, наконец… Я проводил его взглядом и переглянулся с Витькой. Тот пожал плечами и сморщился.

Нам обоим было как-то неловко перед Егором.

— Не виноват парень, что его невозможно зачаровать, — прошептал я Витьке. — И в том, что верен своим идеалам, тоже не виноват.

— И в том, что тупой, ага, — подхватил Витька. — Давно мог бы прикинуться, что согласен сотрудничать. Был бы шанс вырваться и убежать. Или притвориться, что поддался гипнозу. Или что сознание потерял. Но нет — он с надрывом орал, что верен родине. Знаешь, Олесь, в его поведении есть что-то демонстративное — когда на публику играют. Живи он в Скучном мире, завел бы себе Ютуб-канал или Тикток. Снимал бы всякую фигню, там играть на публику возможностей сколько угодно. От подписчиков отбоя не было бы…

***

Выяснилось, что я все-таки разбираюсь в людях: небольшая машина начальника, похожая на тачки Модераторов, примчалась через несколько минут. Виктор “Сам” Семеныч Старовойтов не дождался, пока поднимется шлагбаум, а бетонные тумбы уползут под землю, влекомые специальным механизмом, — выскочил из машины и поспешил к нам по “коридору” собственной персоной.

Наблюдая, как он шагает к нам — высокий, сухопарый, в круглых старомодных очках, с медалями на груди (или это знаки отличия?), я шепнул Витьке:

— Надо же, сам за руль сел! Без адъютанта прибыл. Не хочет, видать, лишних свидетелей…

Витька не ответил, и я чуть повернул к нему голову. Пацан задумчиво смотрел куда-то в пустоту, кровь отхлынула от лица, он выпрямился и немного подрагивал всем телом.

— Витька! Вот блин…

У него снова был приступ с видениями. Я сразу догадался.

В груди у меня оборвалось. Я-то надеялся, что тот приступ в квест-башне больше не повторится, что это случилось из-за перенапряжения и шока от перехода в другой мир. Но — нет. С Витькой что-то не так. Но что?

Начальник, которого я мысленно прозвал “Сам”, приближался. В прошлый раз Витька очнулся без посторонней помощи, в падучей не бился, увечий не получил. Глядишь, и сейчас обойдется. Важнее для начала заняться Самим.

Я выступил к нему навстречу, подняв руки — на ремне у Самого болталась кобура с пистолетом. Я озарил всю каторгу ослепительной улыбкой.

— Здравствуйте! У меня для вас хорошая новость… — сказал я и нанес ментальный удар. — …которая заключается в том, что вам не нужно больше думать самому.

Сам остановился и выпрямился. Холодные голубые глазки за толстыми круглыми линзами остекленели.

— Вы сейчас поедете к себе в офис… — продолжил я.

— Куда? — тихо изумился Сам.

— Ну, в кабинет. В штаб-квартиру. Как там она у вас называется? Короче. Едете к себе и разыскиваете для нас одну арестантку. Зовут Вера… — Я замялся. До сих пор не выяснил, какая фамилия у моей родной тетки. Панова?

— Женская часть учреждения по другую сторону реки, — сказал Сам.

— Твою мать, — с чувством произнес я. Подумал. — Ива, как поступим? Ты скачала из эгрегора инфу, что моя тетя здесь…

— Все правильно, — отозвалась Ива.

— Мы от реки отъехали на пятнадцать кэмэ!

— Спроси, о какой реке речь, — посоветовала Ива. — Это может быть совсем другая река. И сколько времени добираться до женской части.

Я обратился к Самому:

— Сколько пилить до женской половины вашей шараги?

— На моей машине минут десять.

— О! — обрадовался я. — Это другая река. Привези Веру сюда, немедленно. Она немолодая, худая, кашляет. Если будет несколько Вер, схожих по описанию, привези всех, а я тут разберусь.

— Женской частью руководит свой начальник, — сказал Сам. — То есть начальница. Я ей приказывать не могу — статус у нас одинаковый…

— Да блин! А вызвать сюда ты ее не можешь?

– “Тишь-да-гладью” она не шибко интересуется…

Вмешалась Ива:

— Тебе придется поехать с ним в женскую часть, зачаровать начальницу и вывезти тетю.

— Сам понимаю, — буркнул я. — Отсидеться возле КПП не удастся… Начинаю склоняться к мысли, что здорово лоханулся, не зачаровав самого Председателя. Из Князьграда не пришлось бы уезжать. Сидели бы, в потолок поплевывали, нам бы тетю на блюдечке преподнесли. Ладно, поехали!

Обернулся к Витьке — тот тер глаза и крутил пальцем в ухе, словно туда попала вода.

— Ты как? — спросил я. — Видения?

— Да…

— Что видел?

— То же самое… Что все тут мертвые, в кровище, с кишками наружу… И флаг реет… со знаком, острым таким…

— И я живой рядом с тобой?

— Да… Но ты другой был. Весь в татухах, даже на лице татухи, борода до пояса, а волосы до задницы. Дикий какой-то…

— …как Отщепенец, — договорил я. — Ты будущее видишь?

— Вряд ли. Я как бы вижу альтернативный мир здесь и сейчас. Вроде бы этот самый и в то же время немножко другой…

— Во имя всех богов на свете! Хватит с нас миров! Все, поехали! Цель уже близко.

***

С Витькой погрузились в машину Самого и велели гнать. Маленькая юркая машина начальника каторги меньше всего вызывала подозрения и имела доступ во все углы этого невеселого места. Не было у меня желания кататься здесь, ох, не было! Я полагал, что смогу заставить охранников привезти тетю на КПП, после чего мы развернемся на сто восемьдесят и уберемся отсюда подальше. Но судьба — или карма, как говорил Витька — все подкидывала какие-то мелкие проблемки. И они меня тревожили: интуиция, в которую я с некоторых пор начал свято верить, подсказывала, что неизвестно откуда подкрадывается большая беда…