Её звали Карма
Шрифт:
Матросы замерли в оцепенении.
– - Вот, капитан, - указал он на нее пальцем.
– Я тебе говорил, что это баба. А ты не поверил мне, - и Гора сплюнул.
Высвободившись из его железной хватки и подхватив с палубы размотавшуюся чалму, Карма со всего маху пнула Гору в зад.
– - Будь ты проклят, злой завистник!
– крикнула она и, спустившись в трюм, закрылась на деревянный засов.
Арджун окинул взглядом онемевших пиратов и, не проронив ни единого слова, удалился к себе в каюту. Закрыл дверь, сел в деревянное кресло и, откинув голову на спинку, прикрыл глаза.
Трое суток Карма просидела в трюме,
– - Карма, - тихо позвал он ее.
– - Уходи, я лучше умру, чем выйду наружу. Убирайся!
– - Не бойся. Капитан зовет тебя. Никто тебя не тронет.
– - Я не верю тебе.
– - Зря. Я всегда был на твоей стороне.
– - Ты был на стороне парня. А теперь того Кармы больше нет.
– - Поверь, я и теперь жалею тебя.
– - Чего хочет капитан? Снова издеваться надо мной? Будет уже! Еще не вдосталь позабавился, глядя на то, как меня колотят?
Арджун стоял рядом.
– - Открой, Карма, - спокойно попросил он.
Та замолчала, решая, как быть дальше. Спустя пару минут, девушка открыла двери. На ней все еще был мужской костюм и чалма.
– - Набиуа, постой за дверью, - через плечо сказал ему Арджун.
– - Да, капитан, - ответил эфиоп и, вручив тому фонарь, запер дверь с другой стороны.
Капитан молча прошел вглубь трюма, сел на бочку и грустно посмотрел на Карму, пытаясь сквозь мужское одеяние разглядеть в ней девушку.
– - И как же звучит твое настоящее имя?
– без злобы поинтересовался он.
– - Меня зовут Карма. И я действительно не воин, а женщина, как верно заметил капитан еще при набеге на караван.
– - Ты предал меня, - тем же спокойным тоном продолжил Арджун и досадливо покачал головой.
– А предательства я не прощаю. И прежде чем Карма умрет, она, наконец, скажет мне правду.
– - Если ты собрался убить меня, моя правда тебе ни к чему. Ты просто хочешь выместить на мне все зло, всю свою боль и обиду на весь белый свет. Какая разница, что я теперь поведаю тебе. Твоя боль не услышит моего рассказа.
– - Нет, я должен услышать твою басню. А после я убью тебя. Набиуа!
– вдруг крикнул он.
Дверь распахнулась.
– - Да, капитан.
– - Принеси кувшин вина и посуду. Я хочу сегодня напиться. Ступай.
Дверь снова закрылась.
– - Начинай, - приказал Арджун, махнув рукой.
– - Я не собираюсь тебя развлекать.
– - Тогда сюда придут мои ребята и по очереди станут забавляться с тобой, - пригрозил он.
Карма с ехидцей усмехнулась.
– - Ты этого не сделаешь.
– - Вот как? Это почему же?
– - Твоя рана еще слишком кровоточит, чтобы ты позволил ее зализать твоим шакалам. Нет, ты хочешь насладиться местью в одиночку.
Арджун удивленно глянул на нее. Откуда она так ясно прочитала все, что у него на сердце? Как она сумела проникнуть в его святая святых? Его глаза вспыхнули в темноте недобрым огнем. Эта стерва губит его душу, она медленно и хладнокровно терзает его, вынимая и безжалостно выворачивая все внутренности. Бедное его сердце!
– - Нет!
– крикнул он, резко поднявшись с бочки, и отвернулся от нее, раскинув руки в стороны, будто хотел опереться о воздух.
– Не смей!!! Замолчи, проклятая!
– -
Почему же?– отчаянно бросила она, встав со своего места и не спеша направившись к нему.
– Может я, как никто другой, понимаю твою ненависть.У меня тоже рана кровоточит до сей поры. Она сжигает меня также, как твоя съедает тебя.
– Кто ты?
– резко обернулся Арджун, глядя на Карму.
– Откуда? Ты не из Османии. Нет... Так откуда?
Дверь распахнулась, и Набиуа молча поставил на ближайшую бочку кувшин и пару плошек. Также молча он удалился.
– - Ты - беглая из гарема? Рабыня? Наложница? Отвечай, мерзкая дрянь!
Карма подошла к нему почти вплотную и, приблизившись к самому уху, томно прошептала:
– - Нет!
– и не спеша отошла.
– - Ты не женщина!
– выдавил он, тяжело дыша и, подойдя к кувшину с вином, отхлебнул из него.
Карма сняла чалму и кокетливо распустила волосы.
– - Нет, капитан Арджун, я - женщина. И я так любила своего Берджу, что отправилась на его родину. Вот только моего Берджу больше нет. Его убили хладнокровно и безжалостно. И теперь мне не страшно умирать, потому что я давно умерла вместе с ним! А что можешь сделать мне ты? Что?! Ты в силах только избавить это бренное тело от муки, которая зовется тоской. Тоской по потерянному счастью. Убитому! Растоптанному! Поруганному! Моя душа уже мертва...
Пока Арджун выяснял отношения с Кармой, о его секретном посещении дознались Авинаш и Гора.
– - Значит капитан решил позабавиться с девчонкой, - с ухмылкой заметил Авинаш.
– - Она нравилась ему уже тогда, когда была в мужском обличие. Я видел это, - твердо сказал Гора.
– - Если она останется на корабле , значит Арджун сдался. И тогда нам нужен другой капитан. А если он еще силен духом, он выбросит ее за борт, - резюмировал Авинаш.
– - А если не выбросит?
– - Тогда...
– хитро улыбнулся Авинаш, - ...как наш брат, он поделится добычей со своими доблестными и отважными товарищами.
Предвкушая забаву, Гора в ответ лишь блаженно расплылся в улыбке, демонстрируя кривые зубы.
– Возможно, сейчас он пробует ее на зуб...
– хохотнул он и многозначительно посмотрел на Авинаша...
Однако в трюме продолжалась только словесная перепалка.
– - ...Но если ты еще человек, то сделаешь вид, будто ничего на судне не произошло. Просто крепко подрались два матроса...
– продолжала Карма.
– - А если я не стану делать вид?
– - Тогда лучше сейчас убей меня.
– - Убить тебя? Такую красивую?
– капитан еще раз приложился к кувшину, и шатаясь направился к девушке.
– - Не смей прикасаться ко мне!
– пригрозила она.
– А то что?
– он залился смехом.
– Черт возьми! Да ты на моем корабле! На моем! Я помог тебе! И ты - моя!.. Предатель! Я так верил в тебя! Я так надеялся, что ты станешь мне другом. А ты предал меня! Ты оказался бабой, которая убивает, топчет мужскую гордость!
– Арджун неожиданно заплакал и неловко приземлился на сундук.
– Нет, я не убью тебя. Во всяком случае пока. Ты будешь плясать для меня! Ты будешь петь для меня! Ты...
– он вновь заплакал.
– Я ненавижу тебя, подлая дрянь! Как ты могла скрыть от меня? Как ты посмел сделаться женщиной!
– выкрикнул Арджун, съехал с сундука, и, наконец, угомонившись, тут же возле него моментально захрапел.