Эффект Фостера

– Ты сравниваешь меня с игрушкой? – Я была так поражена, что едва не начала заикаться, а импульсивно произнесенными словами лишь укрепила ее уверенность в том, что я и Джефри вместе.

Дорис улыбнулась, когда поняла, что поймала меня, она легко кивнула, откладывая в сторону солнцезащитные очки и проводя рукой по своим блестящим волосам.

– Если мы говорим о Джефри, то да.

Нет. Совершенно ясно, что Дорис просто еще одна змея на моем пути. Я не понимала, материнская ревность это или личная неприязнь ко мне, но я не собиралась верить ее словам. Она говорит это специально.

– Не знаю, чего ты пытаешься добиться, затеяв этот разговор, но тебе не вывести меня из равновесия, – стараясь казаться безразличной, сказала я.

– Не вывести? Я уже вывела. И это заметно по покрасневшим от ярости кончикам твоих ушей и пятнам на шее. Тебе не понравились мои слова, ведь ты понимаешь, что я права, – снисходительным тоном ответила она. – Послушай, я люблю своего сына, но я также знаю его лучше всех прочих. Джефри с самого детства был таким, машинка о которой он мечтал полгода, была заброшена через два часа. Сколько времени займет милая и недоступная куколка его брата?

Я сложила руки на груди, раздувая ноздри от ярости, что плескалась во мне. Она всегда была такой, старалась вывести из равновесия всех окружающих. И я понимала, почему она так делает. Дорис просто стремилась напасть раньше, чем нападут на нее. Но со временем она так привыкла к этому, что теперь нападала на каждого без разбора, даже если он совсем не представлял для нее угрозы. Не могла же она, в самом деле, видеть эту угрозу во мне?

Я не стала ей отвечать, развернулась и молча зашагала к выходу.

– Но я определенно удивлена, как быстро ты переметнулась от одного Фостера к другому. Хвалю. Хотя чего еще ожидать от дочери Оливера Эванса? – донесся до меня ее провокационный голос.

Я медленно обернулась. Слова, сорвавшиеся с губ Дорис, покалыванием прошлись по моему позвоночнику.

– Что ты имеешь в виду? – хмуря брови, спросила я.

– Да так, – отмахнулась Дорис, явно наслаждаясь моим замешательством, и ожидая, что я начну умолять ее ответить. Боже, как же я ненавидела эти чертовы недоговорки. Если ты сказала «а», будь добра сказать и «б».

– Что ты имеешь в виду? Почему это у нас семейное? – громко спросила ее я.

– Потому что у твоего отца втайне от матери был роман на стороне, – спокойно сказала Дорис.

Я часто заморгала, чувствуя как пространство вокруг меня темнеет.

– Это шутка?

– Думаешь, я стала бы шутить с таким?

Мое сердце стучало так громко, что я практически не слышала прочих шумов вокруг меня.

Господи.

Моя идеальная семья, никогда не была идеальной.

– И он собирался уйти от вас, но твоя мама знала, как его удержать, и забеременела.

Глава 39

Джефри

– Что ты ей сказала? – вполголоса спросил я.

Я отлучился всего на час, на долбаный час! А вернувшись, понял, что дом Фостеров перевернулся. Я застал свою мать в гостиной, где с ней ругалась Джемма. Джемма кричала что-то о том, что моя мать не имела права говорить Барбаре «эти вещи». Я догадывался, о каких вещах шла речь, но все же надеялся, что ошибаюсь. Это явно не было чем-то безобидным, если Барбара расплакалась, убежала в гостевую комнату и сказала, что никого не хочет видеть.

– Почему ты злишься? – недоумевала мама, затягиваясь очередной сигаретой.

После того как Джемма ушла к Барбаре, я остался с Дорис наедине. Мама вальяжно восседала на кресле. И настолько уверенной была ее поза, что создавалось впечатление, что этот особняк принадлежит ей.

Мама никогда не упускала шанса уколоть кого-нибудь на своем пути. Обычно я никак не реагировал на это. У нее сложный характер, сформировавшийся под влиянием негативных моментов, которые ей пришлось вытерпеть в жизни. Мамино детство даже с натяжкой не назовешь счастливым, ведь ее родители были наркоманами и однажды чуть не продали ее какому-то озабоченному торчку. Когда ей было четырнадцать, ее родителей лишили родительских прав, и мама попала к опекуну, которого гораздо больше интересовала финансовая поддержка от государства, чем воспитание подростка. В шестнадцать она сбежала и начала самостоятельную жизнь, она устроилась в ночной клуб официанткой, денег не хватало, и тогда она решилась на стриптиз.

Не сказать, что это решение далось ей тяжело, ведь за шестнадцать лет она насмотрелась достаточно, и стриптиз уже не казался чем-то ужасным. Ее поведение было защитой, а жизнь была для нее подобна игре, где каждый уровень был суперсложный, а в случае проигрыша начать заново было тяжело. Поэтому я никогда не реагировал на ее отношение к миру и людям, не пытался вразумить ее, но сейчас я был не просто зол, как она сказала, я был в бешенстве, ведь человеком, которого она решила сегодня укусить, была Барбара.

Моя девушка.

– Потому что ты довела Эванс до слез. Что ты сказала ей?

Мама откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу. Сузив глаза, она оглядела меня с ног до головы, стоящего напротив нее и пышущего злостью. Губы ее недовольно изогнулись. За годы отверженности она прекрасно научилась читать людей. Как еще прожить в таком жестоком мире? Брать его хитростью и расчетом.

– Так значит, эта игрушка стала любимой, – пробормотала она. Взгляд ее помутнел, словно Дорис целиком и полностью ушла в раздумья.

– Мама! – воскликнул я, подходя ближе к креслу. Она резко вскинула голову, острый взгляд остановился на моем лице. – Что ты ей сказала?

Она пожала плечами.

– Я всего лишь открыла правду о ее отце.

Ощущение, что на мою голову свалился булыжник размером с Аризону, еще никогда не давило на меня так сильно. Прикусывая щеки до боли, я опустился на диван, невольно прикрывая нижнюю часть лица рукой. Я понял ее с полуслова, понял, что именно она могла рассказать, что могло повлиять на Барбару настолько сильно.

– Что именно? – Мой вопрос был таким абсурдным, что я удивился, когда не услышал закадрового смеха.

– Я рассказала о том, что у ее отца был роман с лучшей подругой Тианы Данкрафт, а услышав имя Тианы, она закидала меня новыми вопросами.

Неудивительно, что упоминание имени Тианы вызвало у Барбары новые вопросы.

Мама повстречала Тиану Данкрафт, когда устроилась в элитный загородный клуб танцовщицей после нашего переезда в Лейк-Пойнт. Тиана имела такую же профессию, как и моя мама и была лучшей танцовщицей клуба, а еще у нее был муж и два сына.