Эффект Фостера

– Я говорил, что всегда прикрою тылы.

– Заткнись, – фыркнула я.

Я позволила себе раствориться в этом вечере и в человеке, который, танцуя впервые, умело вел мое тело под музыку.

Поздно вечером мы нашли Отэм и Дина. Кажется, лед между ними начал таять, они как раз обсуждали наиболее практичные способы утопить тело так, чтобы оно никогда не всплыло.

Портал в ад не открылся, а значит, вечер можно было назвать идеальным.

Спустилась на землю я так же быстро, как и воспарила в небо. Стоило входной двери моего дома закрыться за мной, я встретила осуждающий взгляд отца. Пиджак был все еще на нем, а значит, он только недавно вернулся с работы. Я надеялась, что вот сейчас он точно поздравит меня с днем рождения, но я ошибалась.

– Мне показалось или я видел машину Джефри Фостера на нашей подъездной дорожке?

Не таких слов я от него ожидала, и это чертовски разозлило меня.

Я заметила, как из гостиной выпорхнула Мегера, и мне мгновенно поплохело. Крем от пирожного, которым меня угостил Джефри, встал в горле.

– Мне показалось или ты все еще не выкинул из этого дома рыжую собаку, которую кто-то подбросил к нам во двор? – спросила я, складывая руки на груди и выпрямляясь во весь рост.

– Я… Это она обо мне? – невинно захлопала глазами Пейсли.

Папа тяжело вздохнул, и от этого вздоха я уже не ждала ничего хорошего. Но мне так надоела вся эта огромная ситуация, виновником которой был мой отец, что я больше не могла сдерживаться. Послушной девочки больше нет.

– С меня довольно! – воскликнул он. – Никакого больше веселья, отныне ты будешь ходить только в школу и на курс бизнеса. Никаких больше карманных расходов, никаких походов в магазин и никаких подружек. Конюшня для тебя теперь тоже закрыта. Верни мне карту, – потребовал он, протягивая руку. Мой взгляд метался от одного его глаза к другому. Он же не может говорить это серьезно?

– Ты не можешь забрать у меня карту… – Пейсли за его спиной самодовольно усмехнулась, явно наслаждаясь моим поражением.

– Верни мне карту! – заорал он так, что задрожали стены.

Я дернулась от страха и быстро достала карту из сумки.

– А сейчас в комнату. И если я еще раз увижу тебя с Фостером, то ты проведешь в таком состоянии все лето, до тех пор, пока не уедешь на учебу.

Теперь, когда мы с Мейсоном больше не вместе, поводов подозревать нашу связь с Джефри было больше. Думаю, отец давно догадывается, даже если Дэниел не рассказал ему о том случае в леваде.

– Но как же наша поездка в Нью-Йорк с Саванной? – спросила я.

Мы с кузиной запланировали поездку еще осенью, он не может так поступить со мной.

– Ты проведешь лето дома. Я все сказал. Научись уже вести себя как ответственный взрослый, а не пятилетний ребенок.

Мои глаза наполнялись слезами, обхватив себя руками, я побрела по лестнице наверх.

– Спасибо за прекрасный подарок в мой день рождения, я никогда не забуду его, папа, – бросила я, даже не обернувшись. Добежав до своей комнаты, я закрылась там и дала волю слезам.

Глава 37

Джефри

Я наблюдал за тем, как она старательно вырисовывает что-то в своем блокноте. Теперь я знал, что именно она рисовала сидя на этом старом пирсе. Я и раньше догадывался, конечно, но теперь смог увидеть все своими глазами. Десятки эскизов – платья, юбки, странные рубашки. Когда Барбара позволила мне взглянуть на эту страницу ее скрытой от многих жизни, я почувствовал удовлетворение. Совершенно странно, непостижимо и так ново для меня. Я расклеился только от того, что она доверила мне частичку своей души. Я точно сошел с ума. Но знаете, мне даже нравится находиться в этом состоянии. Все что угодно, только бы она была рядом.

– Он накажет тебя.

– Он уже наказал меня, – усмехнулась она. – Сегодня пятница и он вернется поздно, а Мегера укатила в СПА, Эрни не сдаст меня, да и потом, я рискую только поездкой в Нью-Йорк с Саванной.

– Мы могли бы подождать, пока он остынет. Ты можешь остаться без Нью-Йорка.

Барбара отняла взгляд от листа, на котором рисовала.

– Ты важнее Нью-Йорка.

– Это признание в любви? – ухмыльнулся я, внутри замирая от предвкушения, царапающего мою грудную клетку.

Она усмехнулась и снова вернула взгляд на рисунок, это заставило меня понервничать. Она уходила от ответа, и это происходило не впервые.

Мы уже час были на озере. Разговаривали какое-то время, пока Барбара вдруг не схватила карандаши и не начала что-то быстро рисовать. Я не стал ей мешать. Солнце было в зените, и погода сегодня была просто адски жаркой. Поэтому я решил поплавать в прохладной прозрачной воде.

– Я кое-что нарисовала, показать? – Она прижимала свой блокнот к груди, глядя на меня круглыми от предвкушения глазами. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь высокие деревья, серебром играли в ее волосах, щеки Барбары слегка раскраснелись, на лбу выступила испарина, но я не мог оторваться от разглядывания ее. С каждым моим взглядом, мне удавалась подметить новую деталь в ее внешнем виде.

Сегодня на ней был короткий белый топ с глубоким вырезом. У самого краешка ткани, на правой груди я заметил крошечное родимое пятнышко. Маленькая, несущественная деталь. Но не для меня. Сколько еще на ее теле интересных отметин? Они словно звезды разбросаны по ее коже, ведь эта девушка целая вселенная.

Моя вселенная.

Оказалось, что помимо эскизов одежды, Барбара хорошо рисовала и другие вещи. И эти наброски она тоже показала мне, все, кроме последней страницы.

– Покажи, – попросил я, подплывая к пирсу, и наполовину выныривая из воды.

Барбара прикусила нижнюю губу, сдерживая улыбку, и я понял, что там будет что-то, что безумно смешит ее. Она развернула альбом ко мне, являя портрет… меня. Этот рисунок был вроде тех, что рисуют уличные художники. Гротескное исполнение моих черт лица и волос. Я был похож на странную комбинацию Принца Чарминга из Шрека³² и лягушку. Настоящую лягушку. Это была лягушка с моим лицом.

Барбара заливисто рассмеялась, и мой взгляд застыл на ее лице. Я почувствовал, будто тону, при этом находясь на поверхности воды. Она мать его прекрасна. Так идеальна, что дыхание перехватывало.

И тут я вспомнил, что должен был смотреть на рисунок, а не на ее лицо.

– И это…?

Она перестала смеяться, нахмурилась и указала карандашом на надпись над портретом.

– Лягушка Джефри, – обыденным тоном сказала она.

– Почему лягушка?

– Мне казалось, это будет смешным. – Она принялась закрывать блокнот, явно разочарованная тем, что я не смеюсь. И от осознания того, что я стал причиной исчезновения ее улыбки, мою грудь закололо. Я сел на край пирса и рассмеялся как идиот.