Эфиопские хроники XVIII века
Шрифт:
Так же и ныне, когда воплотился [диавол] в плоть их и повел речь на языке их, этих людей окаянных, то бишь Лубо и Василида, и этим обманул и совратил сего младенца помазанного. Подобало бы ему сказать слово гневное: «Удалитесь от лица моего, ибо вы — бесы! Скажите мне, что плохого сделал мне Микаэль? Но когда был я мал, воцарил он меня и охранял меня по чину царства, воспитал меня и взрастил. И, делая так, не говорил он: "Раз воспитал я тебя и довел тебя до возрослости, то подчиняйся мне!", но как раб господину мне служит и подчиняется!» Сей же царь оставил все это и последовал за ними по дороге заблуждений, когда сказали они ему: «Если ты не сделаешь так, отберет он царство твое и воцарится сам», ибо показалось ему эта речь их истинной. Но что возможно сказать нам, кроме того, что эта речь не принесла добра.
И когда услышала это царица, матерь отца его, то вскричала и сказала: «О сын мой! Что ты делаешь и кто займет место Микаэля? Оставил бы ты это дело и не слушал речей этих родичей твоих, людей валло, и было бы лучше для тебя, ибо это навлечет на тебя беды тяжкие. Подобает тебе сказать мне, что если то, что я сказала тебе, неистинно, то этот день будет свидетельством!» И, выслушав этот совет родительницы отца своего, презрел он его и сказал: «Нет», и казалось ему, что на то божия воля. А затем сказали эти люди мятежные через посланца этому главе вельмож Микаэлю верному: «Царь, мол, говорит тебе: иди в страну твою!» И когда услышал это глава князей Микаэль от посланца этих людей, одержимых бесами, то сказал: «Добре, я пойду. Если скажет мне царь: "Приходи",
862
Имеется в виду большая старая смоковница, росшая на площади Адабабай в Гондаре перед дворцом Василида, которая довольно часто ис пользовалась как виселица для государственных преступников. Так, именно на этой смоковнице была повешена в 1708 г. царица Малакотавит, мать царя Такла Хайманота I (1706-1708) и вдохновительница убийства царя Иясу I (1682-1706), по приказу царя Феофила (1708-1711).
Так говорил глава князей Микаэль, когда посылал к царю посредников, то бишь настоятеля Дабра-Либаносского, восседавшего на престоле светоча мира аввы Такла Хайманота [863] , и близкого царю превосходного деяниями акабэ-саата, и четырех законников, которые разбирают дела судебные по знанию Писания, то бишь по слову писаному. Эти же окаянные люди, кони, бегущие туда, куда тянет их по желанию своему за узду диавол [864] , услышав это слово добродетельное главы вельмож Микаэля от посредников, сказали: «Не притесняет тебя помазанник, но иди в страну свою, землю Тигрэ!» И после сего сказал глава князей Микаэль: «Никуда я не пойду и не выйду из столицы, ибо я царю не повредил и на меня он не гневается. Вы же — ближние мне, а не господа мне. С чего мне подчиняться вам? Разве я не глава вам, а вы — не воины, что под началом моим? Если бы счел нужным царь и присудил по суду мне повиноваться вам, тогда бы и подобало мне!». Таким образом началась битва и произошло сражение и многое волнение в столице.
863
Имеется в виду св. Такла Хайманот, основатель и первый настоятель Дабра-Либаносской лавры.
864
Корни этой метафоры, где одержимые люди ассоциируются с конями, а дьявол — со всадником, лежат в эфиопских представлениях о сущности одержимости. Считается, что одержимый человек совершенно лишается собственной воли и делает то, к чему побуждает его злой дух, отчего эфиопы называют такого человека «конем» этого злого духа.
Сила же и победа были главе князей Микаэлю, а тем — поражение. И говорившие: «Мы выведем другого» — сами вышли из столицы. Кто погиб, тот погиб, а уцелевшие бежали в трепете и заблудились, убегая, и тесен им стал простор земли, и казалось им, что она умалилась, а небо обрушилось. И когда видели они человека, который бежал по своим делам, казалось им, что хочет он схватить их и убить. И от многого бега большинство не могло бежать и падало с ног совсем. Пребывавшие на конях падали с конских спин, ибо соскальзывали с конских спин от великого трепета, ибо устрашающа грозная битва сего главы вельмож Микаэля. Я же дивился и смеялся, говоря: «Зачем им кони, коли они не нужны для битвы? А кроме битвы, если не бегут они от битвы, то зачем им кони?» Речь эта кончается удивлением, ибо дивно это. А еще, когда спали они ночью на ложе и видели эту грозную битву в видении, то бишь во сне, то содрогались и падали с ложа, и ночная беда была хуже того, что случилось днем. Удивительно это, ибо зачем искать ложе, если не спать на нем и не почивать, но сидя проводить долгую ночь? Когда же ели они пищу и пили питье, то давились, ибо обуяны были трепетом и исполнены страхом сердца их от грозной битвы сего начальника юношества Микаэля. И с таким позором достигли они страны своей и вошли в дома свои. И когда пришли они туда и рассказали об этом позоре своем женщинам, то те смеялись над ними. А девы той страны, когда услышали об этом поражении их в день битвы, презрели их. И в это время окрепла церковь и успокоились четыре стороны света.
Глава же князей Микаэль по слову клятвы и по целованию крестному помирился с царем и отдал полностью все добро, что было в доме царя, господина своего, дабы помышление его оставило месть и злопамятство. А еще в это время послал он в Скит Эфиопский, то бишь Вальдевва [865] , посланцев, и призвали они монахов, что были общниками ангелам. Эти же монахи, услышав это, не сказали тогда: «Не выйдем мы из пустыни, ибо сейчас время поста», ибо знали они, что господь, одевшись плотью, спустился в мир с богом-отцом для примирения с родичами матери своей, детьми Адамовыми, как гласит Писание: «Один избранный меж богом и людьми, ибо он творит мир меж одним и другим и уничтожает стену вражды».
865
Так в тексте. Однако имеется в виду, безусловно, древний монастырь в области Вальдебба, прославленный аскетизмом своих подвижников, отчего он и называется здесь Скитом Эфиопским.
Возвратимся к прежнему повествованию, ибо увлекло нас житие этих монахов, чудное сладостью, и оставили мы писание наше, что взялись писать. И говорим мы: не стали говорить они: «Не выйдем из пустыни», но пришли все, собравшись, и вошли в Гондар. [Микаэль] возрадовался весьма и сказал: «Наконец-то, наконец пришли эти монахи, что устроили жизнь свою то ангельскому подобию, ибо укрепится по словам их то дело, о котором договорились мы, и не порушится завет, который заключили мы, я и царь!» А затем, когда он встретился с ними, то сказал: «Послушайте, отцы мои, я заключил союз с царем и установил с ним мир, но дело крепится по словам вашим, ибо тогда будет оно прочным и непреходящим. Поэтому и позвал я вас. Ныне же, отцы мои, закляните меня клятвой крепкой и отлучением вашим, что не выйду я из воли и из приказа царского, а царя закляните отлучением вашим, что, когда скажут эти чуждые люди: "Мы придем сюда", он скажет им: "Не приходите" — по мудрости своей, и пусть пребывают они в Каха, где были. И он пусть не встречается с ними через посланцев мира, а пусть, встречается через посланцев вражды. Прежде, когда поссорился я с царем, это он притеснил меня, а я не притеснял его. Но случилось все это из-за этих окаянных людей, ибо предпочел он мне этих ближних моих. Ныне, о отцы мои, сделайте, чтобы было установлено это таким образом!»
Всю эту речь прекрасную поведал монахам глава христиан Микаэль голосом смиренным, а не голосом надменным. Эти же монахи, выслушав все это, вышли от него, и пошли к царю, и поведали царю все то, что сказал он им. Царь же, выслушав все это, согласился
и сказал: «Да будет, как он сказал и как вы говорите». И еще сказал он: «Прежде не было ненависти и раздоров меж мною и меж ним, но враг мой, ненавистник прекрасного, из-за ничтожной причины поссорил меня с ним. Ныне же да будет, как вы сказали», И эти монахи, услышав это из уст царя, возрадовались весьма, ибо показалось им, что сопряжены сердца обоих в одно ярмо, то бишь любовь. А затем заключили они крепкий завет, прибавив к нему слово отлучения, и завершили исход распри, то бишь вражды, как гласит Писание: «Исход распри заключается клятвою» (ср. Евр. 6, 16) [866] . А затем прекратили и завершили все это дело таким образом.866
См. коммент. 266 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».
Еще, эти окаянные, любящие битвы жестокие и боящиеся жезла, собрались и собрали войско, превосходившее прежнее в семь раз, многотысячное, и пришли с надменностью, говоря: «Отныне никто не возможет против нас, и никто не устоит пред нами, и никто не станет сражаться с нами, ибо нас семь тысячью тысяч». И прибыли туда таким образом и окружили город, то бишь Гондар. Приход этого чуждого народа был в день страданий и смерти, на которую обрек себя Христос по милости своей, ибо все дела этого скверного народа суетны. Разве поступают так люди христианские и говорят: «Убьем людей спасителя в день распятия его!»? Люди в этот день идут в церковь и плачут о грехах своих. Эти же люди — не люди, а животные, о которых говорил смиренномудрый Давид и сказал: «Человек, который в чести и неразумен, подобен животным» (Пс. 48,21).
И когда услышал обо всем этом сей глава вельмож Микаэль, стал советоваться с душою своей и разумением, ибо был он основателен: «'Сегодня пятница, и не пойду я в битву, ибо это день пребывания господа моего на древе крестном». И на следующий день, то бишь в день субботы еврейской, сказал он: «Ныне не пойду я сражаться с врагами моими, ибо это день пребывания господа моего в гробнице». А в воскресенье он сказал: «Ныне не пойду я дорогою сражения с врагами моими, ибо в этот день явлено было воскресение господа моего. И богатый и бедный, малый и великий радуются в этот день весьма. А кто не делает так, как делаю я, будет причислен к иудеям, врагам спаса нашего!» И, сдумав эту думу с разумением своим и душою, взмолился он к господу и сказал: «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие говорят душе моей: "нет ему спасения в боге". Но ты, господи, щит предо мною...» (Пс. 3, 2-4) и до конца [псалма]. И еще сказал он: «Спаси, господи; ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими...» (Пс. 11, 2) и до конца. И снова сказал он: «Господь-свет мой и спасение мое: кого мне бояться...» (Пс. 26, 1) и до конца. Еще сказал он: «Вступись, господи, в тяжбу с тяжущимися со мною...» (Пс. 34, 1) и до конца. И снова сказал он: «Помилуй меня, боже, по великой милости твоей...» (Пс. 50, 3) и до конца. И еще сказал он: «Поспеши на помощь мне...» (Пс. 21, 20) и до конца. И снова сказал он: «Боже! именем твоим спаси меня...» (Пс. 53, 3) и до конца. Еще сказал он: «Боже! язычники пришли в наследие твое...» (Пс. 78, 1) и до конца. И снова сказал он: «Господи, боже спасения моего...» (Пс. 87, 2) и до конца. Еще сказал он: «Боже отмщений, господи...» (Пс. 93, 1) и до конца. И снова сказал он: «Услышь, боже, молитву мою, и вопль мой да придет к тебе...» (Пс. 101, 2) и до конца. Еще сказал он: «Возвожу очи мои к горам...» (Пс. 120, 1) и до конца. И снова сказал он: «Много теснили меня от юности моей...» (Пс. 128, 1) и до конца. Еще сказал он: «Господи! Ты испытал меня и знаешь...» (Пс. 138, 1) и до конца. И снова сказал он: «Буду превозносить тебя, боже мой, царю...» (Пс. 144, 1) и до конца. Еще сказал он: «Готово сердце мое, божие...» (Пс. 107, 2) и до конца.
И после сего в понедельник, то бишь на следующий день после дня воскресения спаса нашего, вышел сей глава князей Микаэль с войском своим с великой грозою и многим величием туда, где были его супостаты, чтобы сразиться с ними, и повстречался с ними в битве. Тут бежали они и мчались по обычаю своему и не задержались нисколько из-за страха своего и трепета безмерного, ибо снискали они напасть худшую, нежели прежняя. Мне же кажется, что не один глава дома царского Микаэль с войском своим навел на них страх и поселил трепет неколебимый в сердца их, но пребывал с ним святой Михаил-архангел с воинством своим. И он навел на них страх и трепет, как сделал прежде с людьми Сирийскими, ибо люди Сирийские пришли с царем своим в гордыне и превозношении, говоря: «Кто противостанет нам и кто сравнится с нами?» Они взяли [с собою] все имущество свое и приготовили всю утварь домашнюю, чтобы навсегда устроить дома свои, окружить Самарию и убить людей вместе с царем их, а уцелевших от убиения пленить. Люди же Самарии пребывали в великом горе и бедствии от жестокого голода, ибо тогда был голод. И до того усилился голод, что люди ели друг друга от великого голода этого. И в это время послал царь посланцев бедствия к пророку божию Елисею и пригрозил ему смертью. И предрек пророк, что помилует бог творения рук своих: и в тот день, когда предрек пророк, бог, помощник смиренных, ибо утишил он ради смиренных глас гнева своего, ниспослал [архангела Михаила] на людей Сирийских. И трепет вошел в сердца их, и поселился в них страх., И поднялись они оттуда и пустились в путь домой, бросив все имущество принесенное и дома приготовленные. А когда бежали и убегали, то слышали глас гнева божия, пугались и содрогались, ибо вещал им бог гласом гнева своего: «Быстро, быстро уходите за превозношение ваше!» И так прибыли они в страну свою. А в это время люди Самарии, когда по причине случайной услышали известие об этом, спустились к Йордану и нашли там все это имущество и приготовленные дома, расставленные по порядку. Возрадовались они весьма и начали уносить это по мере сил и возможностей. И пришли они в дома свои, радуясь, и таким образом спаслись от голода жестокого (ср. IV Книга царств б-7).
Так и эти слабые, словно юноши, купили коней сильных, и наелись хлеба, и много отучнели, ибо, вкушая его много дней, стали превозноситься [867] . Еще изострили они копья, и наточили острые мечи, и напрягли луки, и погрузили продовольствие на ослов. И таким образом прибыли на конях в область дальнюю, и не осталось никого в домах их, как у людей Сирийских, о которых написано. И так прибыли они сюда и напротив города устроили стан великий. И когда вышел глава князей Микаэль для сражения с этими людьми, то показалось мне, что поднялся святой Михаил-архангел, и пошел к богу, и встал пред ликом его, и просил дозволения помочь главе князей Микаэлю в этот день. Бог же, любящий притесненных и не любящий притеснений, дал дозволение ему творить да желанию своего разумения. В это время обратилось естество святого Михаила-архангела в естество сего Микаэля, главы князей. И когда раздался глас гнева божия в гласе Михаила вышнего, а глас гнева Михаила вышнего раздался в гласе Микаэля нижнего, то глас гнева Микаэля нижнего потряс землю, на которой стояли эти дерзкие. И потому у этих дерзких людей закружились головы, и пропало разумение, и исчезло понимание, и помрачились очи, и ослабели руки, и запинались ноги, и не знали они, что делать. И когда не могли они таким образом бежать и убегать, то дрогнули, заколебались и ушли посрамленными, оставив все имущество принесенное и дома приготовленные. И обогатились их конями, купленными за многое добро, и питались пищею, ими оставленной, ибо не могли они воссесть на коней от многого трепета во время бедствий и несчастий. Сколько повествовать нам об оставленных сокровищах, но отдохнем и завершим речь.
867
Здесь нашло свое отражение старинное эфиопское убеждение в том, что сытый человек склонен к наглости. И в современном амхарском языке слово «сытый» имеет также и значение «наглый» (ср. русское «зажравшийся»).