Его искали, а он нашелся

– Я усладил вашу душу, уважаемый.
– Вежливо произнес разом подобравшийся и как-то неуловимо поменявшийся безопасник, не сводя взгляда с дышащего и осознанно действующего тела, как он ранее считал еще живого, но уже бездушного мертвеца.
– Вы не можете жить.

Не угроза, не удивление и даже не вопрос - просто констатация факта, спокойная и взвешенная. Как-то этот мужик меня нервирует, да и мужик ли он вообще. Сейчас, когда он готов к настоящему бою, эта его добродушная рожа, теплая улыбка и веселый блеск в глазах выглядят столь неестественно, что у меня нет ни единого сомнения в том, что это просто натянувшее кожу и тело ранее живого человека существо. Возможно, перед этим поступившее с душой настоящего владельца тела точно так же, как получасом ранее поступил с душой полурослика.

– Душа настоящего сыча бессмертна и вечно свободна, даже пребывая в клетке... как бы оно так.
– Высокопарно отвечаю, точно так же выигрывая время на оценку противника, как и сами противники оценивают меня.

Старик перевел на меня взгляд, отвлекаясь на секунду от раскладывания в каком-то особом порядке костяных фигурок, явно не из простой кости выточенных и чем-то неуловимо злым фонящих. Кошкодевушка прищурила глаза и начала едва заметно мурлыкать, что-то в это мурлыкание подмешивая, но пока природа этой звуковой (звуковой ли?) атаки мне не ясна. Мимикрирующая страхолюдь молчит и вежливо оценивает мой ответ, не комментируя. Старик, кстати, явно подал какой-то сигнал, а усиленное через сотни зеркальных зерен Туманчика ясновидение подсказывает, что это он требовал не дать мне повредить заготавливаемый круг.

– Культ Ночной Птицы?
– С неподдельным удивлением восклицает кошка, даже прекращая мурлычущую атаку, что-то делающую с восприятием.
– Но они-то здесь причем? Эти шаманы никогда и никуда дальше зверолюдских племен шпионов не засылали! Да если бы они могли засунуть своего посвященного на твою должность сквозь все проверки на лояльность и сканирования Очей, то явно не сидели бы в своей глуши! И пусть неясыть ночная может в клюве своем вернуть душу павшего собрата, но не восстановить ее от услады!

Эко ее задело! Не иначе Душа Насмешника помогла, позволив не просто наступить на больную мозоль, а пробить по ней с кулака, придавить каблуком, уронить на нее утюг и еще сверху плюнуть. Это не просто за живое задел, это почти истерика, сбившая железный, на самом деле, самоконтроль этой фурии.

– Не, ну оно-то конечно же да, но ежели надобно, то оно и немножечко нет, самую крапулечку.
– Не меняя просторечной манеры сельского колорита, отбриваю, встречая умоляющий взгляд парализованной Жюстин.
– Ежели чего, то я усем говорить стану, что ты же точно права, да, ничего такого сычи не умеют, только сыдьма сидеть в своих пекарнях, не выходя пропердеться.

В какой-то миг мне показалось, что она на меня кинется прямо сейчас. Рука ее, по крайней мере, вполне очевидно потянулась к закрепленной на поясе семихвостой плетке, куда уместнее смотревшейся бы на полке секс-шопа. Ей отсигналили одновременно оба ее соратника, разом приведя в чувство и подарив покой, собранность и невероятную мотивацию не дать мне сделать ничего, даже закричать.

– А ты хорррош, мрррмастерр кмрррлааа.
– Резко перешла она на мурлыкание, ватой сбивающееся в мозгах и ватой же мозги забивающее.
– Мрможет поговмрриимм?

Это была не просто расовая особенность, какой владеют некоторые типы котолюдей, но какая-то крайне жесткая техника ментального воздействия, буквально давящая волю и разум, опускающая сознание до самого примитивного уровня. Способность явно усиленная то ли разовым амулетом, то ли имеющим долгий откат титулом, но этой штукой можно было без предварительной подготовки завалить в койку и превратить в похотливое животное даже воина равного Пыпыщу уровня, не говоря уж о не приспособленном к подобным испытаниям администратора.

Вот только Пыпыща тут уже не было, а подчинять Туманчика просто бесполезно - новые подчинения и установки уже некуда ставить, а сделать эту сущность еще более похотливой, чем оно уже есть сейчас, пожалуй, и вовсе нереально никакими известными мне средствами. Делаю вид что пошатываюсь, падая на одно колено, но на деле моя связь с куклой практически абсолютна, настолько полная, что дальше только искажения тела и отращивание новых конечностей.

Они намеренно дали выступить кошке, просто опасаясь какого-то хитрого трюка. Та гадость, натянувшая мужика (однако, звучит же, гусары!) вместо кожи, куда сильнее, но оно не уверено, что второй раз справится столь же быстро, не дав мне поднять тревогу. А прием кошки явно и рассчитан на такие форс-мажоры, когда нужно срочно заткнуть хоть пару-тройку воинов сорокового уровня сразу.

– Мррр, мрой мрраб, буш мрои пяни?
– Все так же нежно мурлычет она, приподнимая тоненькую кофточку и обнажая вполне человеческие груди с напряженными, аки два алмаза, ярко-розовыми сосками.

Пяни - это, если верить памяти Пыпыща, грубый и нарочито сельский аналог "сисек" на наречии полуросликов, а если еще точнее и дословно, то "спелые дыни которые можно вые*ать". Понятия не имею, как бы на то отреагировал бы Пыпыщ, но, полагаю, что под таким ментальным прессингом он бы поспешил эти пяни отпянить, даже если бы его при этом прямо в жертвенный круг и клали бы. Я же только упираю свое тело руками в пол, еще ниже наклоняясь, а потом подымаю взгляд и встречаюсь с искренним шоком в глазах мозголомки (и стоит ли говорить, что о таких ее талантах никто и нигде не упоминал?), чей лучший трюк, сильнейший козырь, оказался бит.

– Мне не нужны пяни, Шмеле.
– Намеренно искажаю ее имя, ведь пусть она не поймет отсылку, но классика не умирает.
– Я и так уже вздръжне!

И может быть, показались бы тупыми мои слова, кабы не раздался едва слышный, но вместе с тем таковой, что его нельзя не слышать даже в большей мере, чем мурлыканье Шмиелэ, перезвон скрежещущих друг о друга кусочков зеркала, которому подпевали неразличимые шорохи и шепотки давно растворившихся в реке времен кошмарных снов.

В просторах Вечной Библиотеки отсутствовала Греза как явление. Сны здесь всегда были лишь снами, а зеркала оставались простыми и безвредными зеркалами. В просторах Вечной Библиотеки никакой Грезы не было. Не было до того дня, когда в домене ее оказался один идиот, не могущий просто спокойно уйти от чана с говном не нырнув в него.

Потому что он принес ее вслед за собой.

Сотворенное мною атакующее поле ударило внезапно и, что куда важнее, неожиданно, прямиком из-под скрывающей зеркальной конфигурации и еще под колпаком из внебытийности. Тот самый титул, полученный за убийство неудачно шагнувшего в портал Героя, позволял довольно многое из того, что раньше было пусть не недостижимым, но требующим долгой подготовки и удачных условий. Сейчас была и подготовка, и условия, и бонус от титула, и не ждущий от меня подлянки, вернее, такой подлой и увесистой подлянки, противник - лепота. Вот только и противник, может, уступал убитому дяденьке, зато точно ждал хоть чего-то, так что избиения младенцев не вышло.

Моя атака комкала реальность, заставляла ее течь, сминаться в пластилин, одновременно давая чудовищный в своей мощи концентрированный удар по разуму. Сочетание ментальной плюхи, заражения пространства частью нереального и урона по самой сути под удар попавших неудачников, позволяло с высокой эффективностью валить даже серьезных оппонентов. Сам, без подготовки, такой удар я не факт что нанес бы, даже если не тратить сил на маскировку и сокрытие. Вот только с учетом всех заготовок, напиханных в Туманчика и мой стационарный пепелац, я мог не волноваться о создании чар, а просто активировать уже готовые, внося лишь минимальные, почти косметические коррективы.