Его искали, а он нашелся

Но момент оказался упущен и Джуниору оставалось лишь бессильно наблюдать за бойней, которую устраивала клейменная, которую даже твари не прикрывали, потому что подойти боялись. Вот плеть из чистой синевы обернулась вокруг Дортза из дома Бонтлторд, его коллеги по должности, который так и не вернет свой карточный долг - истощенные амулеты и покрывший тело слой молний позволили вырваться из хватки чар, только для того, чтобы десяток предельно концентрированных небесных игл пробили тело в десятке мест, а взмах крыла завертевшейся на месте Девы, что в тот миг играючи срывала с себя сияющие серебром канаты чьей-то молитвы, размазал Громовержца вместе с его броней.

Не сможет Джуниор отдать свой долг старине Бродерику, выслужившемуся выскочке из семейства мелких чиновников, потому что не спасла ни ловкость, ни железная от множества правильно подобранных ритуалов и зелий укрепленная кожа, ни несгибаемая воля прирожденного воина, когда его, прямо во время спасительного кувырка, поймали в область покоя и буквально стерли потоком Синевы. А вон убило Мергельяна, вечно ворчливого боевого мага из гильдии Черненой Чаши, накрыв сразу целой связкой высокоуровневых чар и сотней пущенных им вдогонку перьев с крыльев Девы.

Могучие и влиятельные смертные умирали один за другим, не в силах остановить противницу, прямо сейчас накачиваемую силой через свое клеймо до самых кончиков перьев. Их бы убили куда раньше, если бы не его "старый" знакомец, прямо сейчас пляшущий вокруг крылатой сучки, словно борзая собака вокруг травимого ею медведя. Нет, были среди обороняющихся адепты Неба и посильнее, даже если не считать жрецов из свиты Иерема (одного из них прямо только что на крыло натянуло до самых бровей)! Секрет в том, что сочетание сразу громадной ловкости, специализации на ближнем сражении, могучей магии и легендарного артефакта нужного типа имелось лишь в единичном экземпляре.

Джуниору вспомнились годы, проведенные в домашнем обучении, да и в зрелом возрасте он любил почитывать книги, благо должность его только одобряла постоянное расширение кругозора и квалификации. Из продвинутых курсов высшей энерго-планарной феноменологии он знал, что сильный пользователь энергий определенного плана мог, в той или иной мере, подавлять более слабых коллег. Могучий теневик не даст теневику слабому даже пошевелить те самые тени, владыка Пламени приугасит, а то и полностью потушит огонь соперника, чернокнижники сумеют перекрыть доступ к Тьме начинающим самоучкам - это все пройденный этап, известные константы.

Но среди всех особенностей Неба одна была самой необычной, даже несуразной в некотором роде. Небеса отлично противодействовали Тьме, Тени, Смерти и всем стихиям, кроме Ветра. Могли их адепты показать класс и для других планарщиков, для кого сильнее, для кого слабее, а для кого и совсем слабо. Но лишь один план из всех делал адепта Синевы почти бессильным, неспособным наносить хоть какой-то урон врагу своему.

Неба хватит на всех.

Древняя, как сам мир, мудрость была не просто словами, но еще одной аксиомой, неоспоримым фактом действительности Алурея. Защищаясь Небом от Неба, даже относительно слабый маг мог стоять под дождем из посылаемых могучим коллегой чар очень и очень долго. Просто невообразимо долго, как для подобных дуэлей, особенно если сравнивать таланты двух поединщиков. Да, слабейший из такой пары вообще ничего врагу сделать не сможет, но и проживет подольше.

Для Девы эта истина проблемой не являлась - кем бы ни была она раньше, до своего клеймения, но помимо фантастического сродства с Синевой у нее была еще и мощь физическая, подкрепленная какой-то разновидностью боевой медитации или предвидения. Те, чья связь с Небом позволяла блокировать ее атаки, гибли от ударов рук, крыльев или сброшенных перьев, а те, кто, имея связь с Небом, оставался еще и воином, либо были слишком неповоротливыми и тоже гибли в бою, либо их связь с планом была недостаточной. Мощь Девы поражала, стандартные чары собратьев она даже не замечала, пробивая их с той же легкостью, что и чары иных направленностей.

Рыжий бретер вертелся юлой, выживая там, где остальные мерли подобно скотине в мор, встречая Синеву Синевой, а от всего остального просто уклоняясь, пользуясь все той же странной пространственной техникой. В те редкие моменты, когда его доставали физические атаки крыльев или изящных рук Девы, он встречал их либо тонким и краткоживущим, но ужасающе прочным барьером, либо своей шпагой, что лучилась чистым Солнцем, заставляя клейменную если не отступать, то хотя бы опасаться.

Мелкий и юркий, в сравнении с очень крупной как для птицелюдки Девой, которая еще и вовсю пользовалась преимуществом полета, левитации и возможности воевать в трех измерениях сразу, он держал оборону сам и даже, порою, успевал спасти чью-то жизнь и душу, пусть и не часто. Самое смешное, что действительно развеселило потихоньку избавляющегося от последствий сотрясения Джуниора, так это действия извергов, а вернее, их отсутствие. Из-за вступивших в резонанс зачарований храма и волшебства клейменной, никто из дьяволов или других клейменных не мог помочь Деве. Это, конечно, не случайность, а намеренное действие клириков, попытавшихся и сумевших отделить Деву от подкреплений, но все равно смешно вышло.

Он бы улыбнулся, если бы даже в одиночку Дева не грозилась перебить всех, кто встал у нее на пути, причем нехорошо перебить, с выдумкой. Улыбку окончательно убил очередной ход извергов, воспользовавшихся неразберихой в центре внутреннего парка, телепортируя прямо в ряды магов сразу десяток тяжелобронированных тварей, окончательно ломая и оборону, и надежду Джуниора на то, что его заметят и вытащат. Заметят, вытащат, подлечат и даже приласкают, только не свои.

Оказавшись уже буквально под сенью Первохрама, пачкая его пол кровью и потрохами обороняющихся, отрезав еще удерживающие парк силы от подкреплений и маршрута отступления, изверги поставили жирную точку в судьбе храма. Вспыхнули амулеты оставшихся клириков из свиты Иерема, унося тех, усталых, побитых и потерявших в числе, поближе к алтарю, следом за ними вытащило еще нескольких высокоуровневых союзников, а неизвестный бретер, попросту не имеющий амулета спасения, так как пришел непонятно откуда и непонятно кому служит, остался едва ли не один на один против Девы. А примерно через две с половиной секунды и вовсе оставшийся один на один - без надежного прикрытия клейменная выбила всю невезучую мелочь рода людского (и еще пяток зверолюдов, а также одного хоббита).

Обидно.

Если не бретеру, то Джуниору.

Рыжий был хорош, настолько хорош, что вполне заслуживал себе кличку Рыжий, благо что барона Кванцентрынского, выдающегося таланта Берсерка, убили предатели из состава прислуги прямо в момент поднятия купола над Вечным. Даже потеряв любую надежду, бретер буквально вдохнул целый кисет своих зелий, большая часть которых была в газообразной форме, а после принялся продавать свою жизнь за такую цену, что даже у торгаша в тринадцатом поколении инфаркт бы случился.

Удар крыла встречает барьер, ответный тычок шпаги переходит в рассекающий выпад, оставляя длинную царапину на безбрежно-синем доспехе из чистой энергии, которым укрылась с самого начала штурма двуликая Дева. Поток синевы мягко отводится в сторону, а десяток лент, словно сотканных из лучшего цветного шелка, огибают размывшуюся фигуру, даже не в силах ее коснуться. Новая атака - водоворот из безбрежной Синевы, обращающийся настоящим колодцем, на дно которого падает бретер. Ловушка, которая могла сдержать и сковать хоть молодого дракона, хоть легендарного изверга, лопнула, открывая тоненький проем, сквозь который проскользнул упрямо не желающий сдаваться наделенный.

Чтобы тут же попасть в хватку замедляющего облака покоя, которое, будучи разорванным в клочья, сменилось еще одним, а потом на блок человека (а Джуниор был уверен в его расовой принадлежности) обрушился удар крыла. Барьер мигнул, но какая бы сила за природой этого умения ни стояла, а за несокрушимость пришлось платить временем существования. Удар крыла встретило небесным щитом, и щит продержался, пусть и какой-то миг, жалкий и короткий. Мига хватило, чтобы встретить чуть ослабленный удар кулака лезвием шпаги.