Его искали, а он нашелся

– Какое еще подталкивать?
– Недоумение и презрение сменяется легчайшей тенью понимания, словно прямо в ухо нашептал кто-то.
– Ритуал работает совсем не та...

Договорить он просто не успел, вынужденно телепортируясь на десяток метров в сторону, когда спокойно булькающее где-то внизу болотце, из которого их всех вытянули, болотце покорное и надежно заключенное в ритуальную клеть, буквально взорвалось потоками густой тины и удушающих, смертельно ядовитых газов, задевая ближайших культистов и устремляясь к центру ритуала. А знатно взбудораженный и охреневший Шчепан снова ощутил ту самую силу, которая помогала ему совсем недавно и которая, оказывается, была ловушкой не извергов, а для этих извергов.

Признаться, авантюрист ожидал появления элитной имперской гвардии, десятка золотых команд родной Гильдии и еще парочки прославленных Героев в придачу, но атака, несмотря на внезапность, оказалась далеко не такой эффективной, как хотелось бы пленникам. Судя по всему, они были не первыми жертвами, что пытались отбиваться, даже если их успех и был неожиданным и относительно крупным. Относительность, она ведь такая, что успешной атака казалась только на фоне предыдущих бескровных побед со стороны культа.

Поток тины словно расплескало по десяткам линий и нитей, буквально всасывая его в структуру ритуала. Из попавших под удар погибла только парочка, а еще пяток раненных и надышавшихся испарений быстро откачали обратно, используя тот самый ритуал, только засияли уже другие линии. Следом из бурлящего болота вылетела громадная коряга и два крупных булыжника, которые сумели проломить сразу несколько барьерных преград, прежде чем остальные барьеры их замедлили и посекли сверкающими линиями.

Если до этого Шчепан был удивлен, то когда из бездонного болотного зева выпрыгнула сутулая и невероятно, как для своих размеров, подвижная фигура болотного огра, причем неимоверно матерого, он мог бы вывихнуть себе челюсть слишком сильно раскрыв рот, не держи его по-прежнему злые чары культистов. Это был, несомненно, болотный огр, пусть даже и в облаке тины, пусть и какой-то непропорционально для этих монстров тонкий да гибкий, но Шчепан, опытный болотный рейдер, не раз сталкивавшийся с этими отродьями и знающий о них неприлично много, не мог даже приблизительно прикинуть его уровня! Потому что эти монстры, несмотря на, как говорилось в научных трудах почти всех Монстрологов, колоссальное сродство с родным биомом, практически не имели таланта к любому виду волшебства. Эта бесталанность, низкие атрибуты магической направленности, а также уязвимость к огненной и кислотной магии (при неприятной сопротивляемости большей части темных ветвей чародейства) и позволяли кое-как противодействовать им, если нарвешься на них во время рейда.

Охотиться на болотных огров занятие трудное и неблагодарное, пусть и выгодное по изымаемым с их трупов реагентам, но куда хуже, если они охотятся на тебя, считая добычей незадачливого охотника. Весь опыт Шчепана не мог подсказать, какие же характеристики должен иметь подобный экземпляр, если он на его глазах воюет не хуже иного опытного ведуна или шамана при поддержке малого круга учеников! При этом еще и движется, сволота, куда быстрее нормы для этих существ, ловкостью все-таки не настолько устрашающих, как устрашают они силой и живучестью! От осознания того, что это чудо расчудесное жило буквально в окрестностях столицы, ему дико захотелось выжить только для того, чтобы посетить отделение монстрологической разведки Гильдии и засунуть этим напыщенным видящим их отчеты в их же задницы столь глубоко, чтобы они могли их прочитать, когда те вылезут изо рта.

Огр бушевал, метался и не на шутку собирался скушать культистов прямо тут, невзирая на их сопротивление. Слой тины стремительно уменьшался, буквально стесываясь многочисленными чарами, но под ним скрывались ритуальные узоры, нарисованные огром прямо на своей шкуре. Пусть различить что-либо на такой скорости было сложно, но уж эти узоры, вернее, их активацию Шчепан разглядеть мог легко.

Увы, но огр, когда почти достиг спокойно и как-то удивительно восхищенно смотрящего на развязавшуюся бойню красноволосого ритуалиста, внезапно остановился и сразу же упал на колени по одному лишь жесту культиста. Сам парень, - хотя какой он парень, если может легко оказаться старше всего рода Бженчишчевских?
– едва слышно тянул одну-единственную ноту, причем, складывалось ощущение, что не ртом, а самим нутром. Под эту мелодию с огра сползало укрывающее его болотное покрывало и Шчепан в очередной раз охренел, когда этого огра удалось разглядеть.

Ладно, что огр оказался огрой, у этих монстров от пола степень опасности не зависит никак, но вот ее внешность была такова, что у мертвого бы встал, несмотря на размеры огры (особенно ее арбузов) и нечеловеческое (хоть и далеко не мерзостное) лицо! Складывалось четкое подозрение, что эту зверюгу уже однажды успели поймать эти самые изверги и хорошенько над ней поработать. Нет, ну серьезно, превратить болотного, так его, огра вот в это мог только наглухо ушибленный маньяк, которого те же культисты без экзамена приняли бы в свои ряды, причем сразу в состав старшего звена.

– Какая прелесть.
– Высказываемое вслух неприкрытое восхищение ни капли не мешало ритуалисту поддерживать все ту же ноту, от которой огра забилась в конвульсиях и начала ласкать свое модифицированное тело.
– Просто невероятная прелесть. Я хочу знать, кто ее создал. И его я тоже хочу.

Шчепана разрывало от внутреннего конфликта, ведь глаза видели откровенно влекущее зрелище, особенно когда укрытая дикарскими ритуальными узорами и только ими зеленокожая великанша впервые выгнулась, исторгла из себя поток соков и принялась остервенело мять громадную грудь, вот только разум-то раз за разом подымал в памяти образ того, как выглядят нормальные самки болотных огров. От этого понимания собственное неестественное влечение вызывало только большую оторопь и легкое стыдливое омерзение, которое чем дальше, тем легче становилось.

– Ты.
– Взгляд удивительно чистых и по-детски наивных глаз красноволосого не обещал Шчепану ничего хорошего.
– Она пришла за тобой. С тобой вместе. Помогла и не убила. Что? Ты? Знаешь?

Это уже не походило на допрос, не заставляло говорить правду, а просто вырывало из головы нужные образы, нужную память о том, как они все сюда попали. Все, что Шчепан помнил, ведал, заметил и осознал в те мгновения, когда готовился пойти на самоубийственный риск словно вырывало наживую, прямо через глазницы. Это было хуже любой боли, слаще любой ночи в объятиях профессиональной гетеры, страшнее самого непробудного кошмара. Он чувствовал, что еще немного и разум не выдержит, лопнет, сломается, будто механические часы, в которые насыпали пару горстей песка, а после уронили на них кузнечий молот.

– Надо же, опять атакуют, уже шестой раз за этот час и все по нам.
– Проходящий мимо их компании культист, самый первый из всех, ласково обнимал еще одного ритуалиста, одетого в женское платье, несмотря на усы и бородищу, что сделала бы иному гному сомнительную честь.
– Когда же их заткнут-то?

Сверху и вправду сверкал многосегментный барьер, укрывающий всю площадь от возможных атак, а в этот барьер непрерывным потоком были десятки и сотни световых копий, не заставляя его даже чуточку прогнуться. Не иначе, одна из стационарных точек обороны продолжала безрезультатные попытки уничтожить столь крупное скопление неприятеля, несмотря на отсутствующую эффективность их действий.

Все это Шчепан осознавал лишь краем сознания.

Потому что Шчепана убивали.

А убиваемый Шчепан в ответ умирал.

И, умирая, он ощущал торжество и недовольство своего палача и благодетеля, мучителя и лучшего друга, что предавал его страшнейшей и благолепнейшей из возможных участи. Торжество произрастало из возможности встретить мастера, настоящего виртуоза разврата, что сотворил продолжающую мять сиськи невозможную, неправильную огру, недовольство из того, что в памяти авантюриста не находилось никаких ответов и, помимо этих даруемых в ответ образов, пришло четкое понимание простой истины. Он его сейчас убьет, сломает и вывернет наизнанку просто потому, что столь слабая группа для них особой ценности не представляет, а раздражение нужно на кого-то выместить.

Уже чувствуя, как закатываются в смеси агонии и экстаза его глаза, закатываются, чтобы навсегда угаснуть, Шчепан разглядел, как огра в очередной раз дернула себя за соски особенно сильно, вновь выливая свои соки на ритуальные линии, что покрывали злополучную площадь. И, словно так и нужно, будто бы продолжая свои непристойные игры, взмахивает длинной и невероятно сильной рукой, одновременно заставляя покрывающие эту руку рисунки засиять темно-зеленым и черно-синим цветом, попросту снося красноволосую голову с плеч ритуалиста. Не помог ни вспыхнувший в последний миг барьер, ни метнувшиеся наперехват удару сияющие линии-ленты, ни даже попытка экстренной телепортации - удар болотного огра, нападающего с целью убить, чрезвычайно сложно отразить, а предчувствие опасности предупреждает далеко не всегда.