Эхо забвения

— Ты вообще слышишь себя?

Голос спокойный, но напряжённый, в нём нет злости — только усталость, будто он уже знал, что это закончится именно так.

— Ты только вчера был на грани нервного срыва, нёс всякую хрень, спал, как убитый, а теперь собрался обратно?

Я медленно кивнул, сжал пальцы в кулаки.

— Да. Потому что телефон не мог просто исчезнуть. И сам он тоже не мог взять и ответить мне.

Том скрестил руки на груди, глубоко вдохнул, затем выдохнул, глядя на меня, как на идиота.

— А что ты там найдёшь, умник? Ещё одну дохлую шлюху? Или опять увидишь что-то, чего нет?

Я сжал челюсть, губы дёрнулись, но промолчал.

— Идиот… — Том провёл рукой по волосам, покачал головой. — Ладно. Тебе же всё равно не переубедить.

Развернулся, пошёл обратно к плите.

— Но предупреждаю — если через пару дней ты опять приедешь ко мне с выпученными глазами и скажешь, что на видео был ты, но не ты, я вышвырну тебя нахрен с порога.

Я усмехнулся, но без веселья.

— Приму к сведению.

Схватил ключи со стола, сунул в карман, быстрым шагом направился к двери, когда Том резко остановился, громко выдохнув, развернулся ко мне.

— Ты, конечно, полоумный, но голодного я тебя не отпущу. Сядь и поешь. А потом катись хоть на все четыре стороны.

Я моргнул, посмотрел на него, потом на стол, где уже стояли пустые тарелки.

Честно говоря, голод уже давил изнутри, но желание выехать прямо сейчас было сильнее.

— Том…

— Сядь.

Он выглядел так, будто реально швырнёт меня обратно к стулу, если я попробую выйти.

Выдохнул, но всё-таки сел обратно за стол.

— Вот так-то лучше, — Том усмехнулся, вернулся к плите, взял сковородку и начал раскладывать еду по тарелкам.

— Думаешь, я тебя потом подбирать с обочины буду? Не-е, жри и дуй, куда хочешь.

Я усмехнулся, качнув головой, но вилку уже взял в руку.

Ели молча.

Том спокойно жевал яичницу, изредка бросая на меня взгляд, но ничего не говорил.

Я поглощал еду автоматически, голод толкал двигаться быстрее, но в голове уже была только дорога.

Вилкой подцепил последний кусок, прожевал, запил чаем, когда услышал его голос.

— Как только что-нибудь узнаешь — сразу позвони.

Поднял глаза.

Том смотрел прямо, серьёзно.

Не спрашивал, не давал советов, не отговаривал.

Просто говорил, как должно быть.

Кивнул, ставя вилку в пустую тарелку.

— Ладно. Позвоню.

Хотя сам не был уверен, когда и что именно смогу узнать.

Вышел из дома, быстро направился к машине, не задерживаясь.

Сел за руль, провернул ключ в замке зажигания.

Двигатель загудел ровно, колёса медленно двинулись по гравию двора.

Поехал.

Дорога шла быстрее, чем в прошлый раз.

Машина летела ровно, стрелка спидометра держалась чуть выше обычного, но я не сбавлял скорость.

До Блэквуда доехал быстрее, чем к Тому, время пролетело незаметно.

На горизонте уже маячили знакомые очертания города, улицы становились ближе, привычнее.

До дома оставалось минут семь.

Сбросил скорость, взгляд пробежался по дороге, на автомате взял правее, выруливая на нужный поворот.

Почти на месте.

Солнце стояло высоко, воздух прогрелся, наполняя пространство тяжёлым осенним зноем.

Дом освещался ярко, солнечные лучи ложились на стены, цеплялись за раму окон, пробегали по выцветшим перилам крыльца.

Подъехал, заглушил двигатель, вышел, быстро захлопнув дверь.

Шаги по траве — чёткие, уверенные.

Дом, вроде, был таким же, каким я его оставил.

Поднялся по ступенькам, взялся за ручку двери — и остановился.

Приоткрыта.

Стоял, всматриваясь в тёмный проём, в лёгкое покачивание двери от сквозняка.

Я не оставлял её открытой.

Наверное.

Не помню.

Медленно толкнул дверь, открывая её шире.

Половицы чуть скрипнули, воздух внутри стоял тёплый, застоявшийся, но уже не такой, как в пустом доме.

Прошёл дальше, на кухню.

Шторы раздвинуты, в комнате много света, яркие лучи ложатся на стол, стены, пол.

Взгляд зацепился за стол.

Пусто.

Ни бумажек, ни бутылки из-под колы.

Осторожно скользнул глазами по углам, на автомате проверил мусорное ведро.

Пустое.

Кто-то убрал всё, что было здесь вчера.

Я не делал этого.

Решил поднялся наверх.

В свою комнату не заглядывал. В родительскую тоже.

Сразу к Максу.

Толкнул дверь резко, почти грубо. Она поддалась без сопротивления, открывая комнату, которая выглядела… неправильно.

Белый ковёр на полу. Идеально чистый, без единого следа. Новый. Вчера тут был другой.

Кровать заправлена. Аккуратно, ровно. Покрывало натянуто, словно старались сделать так, чтобы всё выглядело безупречно.

На ней — мой телефон.

Чёрный прямоугольник на идеально гладком покрывале.

Посередине.

Как экспонат. Как вещь, которую мне следовало заметить первой.

Я сделал шаг вперёд.

Телефон был выключен.

Взял его, нажал на кнопку. Экран вспыхнул, осветив комнату холодным, неестественным светом.

Заряд — 37 %.

Не разряжен. Просто выключенный.

Пальцы сжали корпус, проводя по гладкому стеклу. Не стал заходить в галерею, сообщения, список вызовов: сразу набрал Тома. Гудки тянулись, пока в трубке не щёлкнуло:

— Мейсон. Говори.

Выглянул в коридор — пусто.

— Я нашёл свой телефон. Он был у Макса в комнате, лежал на кровати.

Том молчал несколько секунд:

— Видел там кого-нибудь?

Осмотрелся ещё раз, хотя уже знал ответ:

— Нет, никого.

Сквозь шум на линии услышал его тихий выдох.

— Ладно. Будь на связи, если что-то всплывёт.