Экс на миллион

В этом бедламе пришлось повертеться. Насколько я понял из просмотренных фильмов о революции, главное в деле общения с массами — это обещать всем золотые горы. Имидж — наше все! Только так можно получить мешок червонцев за уши от дохлого осла.

— Так все-таки, господа-бомбисты, вы будете собирать взносы или как?

Вот и настал момент истины. Сейчас или никогда!

— Вы принимаете нас за дешевых вымогателей? — передернул я плечами, как боксер перед схваткой, и презрительно оглядел достававших бумажники купцов. — Взносы? О чем вы? Здесь собрались лучшие люди города. Но за стенами этого дома остались сотни торговцев Белева. Они, как и вы, только и мечтают, как поддержать своим трудовым червонцем святое дело освобождения народа. Предлагаете нам ходить от двери к двери с протянутой рукой? Нет, так дело не пойдет. Назначьте место, где мы встретимся завтра. Желательно что-то публичное. И там, в присутствии выборных людей, нам торжественно вручат собранную сумму. Со всех, а не только от вас.

— И много ли собирать? — раздался из толпы заполошный возглас.

— Для такого города, как Белев, думаю, тысяч пятьдесят станет достойным вкладом в поддержку Великой Русской революции.

— Ох! — разом вырвалось из нескольких глоток.

— Вы с ума сошли, Командор? — зашептал мне на ухо Беленцов.

[1] Иван с Волги — хулиган, держащий себя гордо и разыгрывающий роль много испытавшего. Нарезать винта от борзого — сбежать от агентов сыскной полиции.

Глава 9

Первый экс комом? Часть 2

— Вы с ума сошли, Командор? Как можно было отказаться от живых денег? — продолжал неистовствовать Бодрый, когда все участники тайной вечери разошлись. — 50 косых! Да кто их нам даст?!

— Не дрейфь, салага, и учись, пока я жив. Если бы мы сегодня взяли деньги, нас бы из города не выпустили. Сочли бы мелкими жуликами, с которыми должно поступать как с конокрадами. Натравили бы на нас орду своих приказчиков, и никакая бомба — у нас, кстати, одна осталась — нам бы не помогла. Отобрали бы все до копейки и кости переломали в труху. Оно нам надо?

— Но пятьдесят тысяч!

— Проси больше, дадут больше — все просто. Впрочем, торговаться я не намерен. Ложись-ка ты спать, паникер. Утро вечера мудренее.

Не скажу за мудрость, но утро точно выдалось сытным. Отлично выспавшись на купеческих перинах, я не менее отлично позавтракал. Простая кухня, экологически чистая молочка, сметана, в которой ложка стоит — лепота! И никто не беспокоит. Полиция словно повымерла. Я слегка побаивался, что какой-нибудь ретивый служака решится нас побеспокоить. Но все было тихо, как доложили мне позевывающие Изя и Ося. Никакая исполненная служебного рвения особь в мундире не подкрадывалась задами к дому Мудрова, чтобы нас сцапать. Отсутствие офицеров самым фатальным образом сказалось на боеготовности оставшейся в городе стражи порядка.

Поручив парням новое дело, я приготовился ждать. Беленцов мне активно мешал. Нарезал вокруг меня круги. Но стоило ему раскрыть рот, чтобы выдать очередную нелепость, как он видел мой крепко сжатый кулак.

Наконец, часы отбили два часа пополудни.

— Пора!

Я встал и потянулся. Проверил, чтобы ничто не помешало быстро выхватить браунинг и горлорез. Нам предстояло посетить городской сад. В конце его красивой главной аллеи стоял одноэтажный белый домик, где была назначена встреча с делегатами от купеческого сообщества Белева. Если полиция и решится действовать, то только там — среди дубов и кленов с облетевшей листвой.

Не решилась. Встреча прошла без эксцессов и где-то даже до обидного обыденно. Мне вручили саквояж. Заверили в своей полной поддержки революции. Поблагодарили за знакомство.

— Мы еще увидим вас на трибуне Государственной Думы! Счастливы, что вы выбрали наш город!

— Всегда пожалуйста! — расшаркался я, пряча улыбку. — Рад! Очень рад! Обещаю не злоупотреблять!

— Ну что, вы! Приезжайте!

Беленцов — сволочь такая — не выдержал и закряхтел, пряча рвущийся наружу смех.

— Господин главный бомбист! — придержал меня на выходе Мудров. — Не сочтите обидным. Это лично вам. Процентик, так сказать, за услугу.

Он сунул мне пухлый конверт и затряс мою руку на прощание. А что я, косой? Принял подношение, поблагодарив сухим кивком головы. Сделка с самолюбием? Три раза «Ха!», ёксель-моксель!

Мы с Бодрым бодро пересекли аллею, потея от напряжения. Ждали возможной засады, но все было тихо. Около входа в сад нас ждали две тройки и мои хлопчики из Зарядья. Расселись по парам на кожаных сиденьях. Саквояж полетел в ноги.

— Но, залетные!

Тройки сорвались с места, звеня колокольчиками на весь Белев. Вылетели из города. Пересекли наплавной мост через Оку. Дежуривший тут полицейский проводил нас равнодушным взглядом. Выбрались на дорогу на Тулу. Я встал в полный рост и оглянулся. Погони не было. Посмотрел вперед. Нас ждали сосновые боры. Сильный порыв ветра сорвал с моей головы скомпрометированную соломенную шляпу. Взлохматил волосы. Остудил разгоряченное лицо.

— У нас получилось! — орал сзади Сашка, не замечая пыли, летевшей от моего экипажа.

«Действительно получилось», — в кой-то веки согласился я с Бодрым.

… Ребята смогли нанять две отличные брички с весьма резвыми лошадками. Обычно тройки использовались зимой, когда все, кто мог себе позволить, носились на санях. Существовала даже примета у купцов — прокатиться на тройке по первому снегу, чтобы не оставляла удача в делах. Но сейчас, в октябре, спроса на тройки не было. Те, кто отъезжал на них на заработки в Москву, спешно возвращались по домам из-за обстановки в столице и прятали в лари свои щегольские наряды. Везти нас в столицу кучера бы не согласились ни за какие коврижки. Но это и не входило в мои планы. Дорога нам лежала в ином направлении.

Сперва, чтобы запутать будущее расследование, если оно случится, мы двинулись в сторону Тулы. Проехав за Одоев, свернули на север и устремились к Алексину. Парни отсыпались после бессонной ночи. Я же, весь на адреналине, изводил себя вопросами.

Никак не мог понять, что мной двигало. Что за волну я оседлал? Зашкалил уровень тестостерона в крови? Или что там отвечает за эйфорию? Дофамин? Серотонин? Пофиг, где я и где биология?

«Не знаю, ветошной, не ветошный, но кураж точно был и никуда не делся. Откуда только все взялось — понимание, как действовать без ошибок? Правильно потом скажет вождь мировой революции: „из всех искусств важнейшими для нас являются кино и цирк“. Цирк я устроил. Что ж до кино, то оно, похоже, мне в голову целую гангстерскую программу заложило. Сфоткать помощника исправника? Я ж в „Однажды в Америке“ подобное подсмотрел. И у прочих моих поступков, если глубоко копнуть, можно найти параллели в отсмотренных мной фильмах. Интересно, сколько мы все-таки хапнули благодаря моему куражу?»

Хапнули мы, как оказалось, не слабо. На первой же большой стоянке в селе Дубна, пока давали отдых лошадям, мы заняли большую комнату в проезжем постоялом дворе. Полузаброшенная, грязная до омерзения, с жуликоватыми владельцами халупа — и гора кредитных билетов на рассохшемся от древности столе. Сюрреалистичная картина: кругом дохлые мухи, а мы, знай себе, лопатим бабло, чтобы понять, насколько соответствуют мои запросы щедрости купеческого сословия. Оказалось, мы даже переплюнули план. Когда я добавил в общую кучу деньги, полученные от Мудрова (я же не крыса какая-то, чтобы «загамать», как говорят блатные, часть добычи), перевыполнение составило более 10 процентов. Вот мы стахановцы с большой дороги!