Эксклюзивное интервью (Том 1)

***

– Спасибо, что пришел, Дэйли.
– Барри распахнула дверь черного хода. Из кухни тянуло изумительным запахом.

– Разве я мог отказаться от такого любезного приглашения? "Будь в семь. Начинаем ужинать".

Дэйли подошел к плите и стал помешивать соус для спагетти. На нем был фартук, увидев который, Барри с трудом вспомнила, что его подарили ей пару лет назад, и с тех пор она им ни разу не пользовалась. Интересно, где же Дэйли удалось его разыскать.

– Пахнет очень вкусно, - сказала Барри, отгоняя Кронкрайта.
– Ты его накормил?

– Он целиком заглотил недожаренный кусок мяса.

– Дэйли отложил в сторону ложку и повернулся к Барри.
– К чему такая конспирация - обходить дом по узким улицам, подворотням и входить через заднюю дверь?! Мы что, играем в шпионов?

– Потом объясню.

Настаивать он не стал. Поужинав, они помыли посуду и расположились в гостиной. Дэйли расслабленно опустился в глубокое кресло, Кронкрайт довольно положил голову на передние лапы, и только Барри тревожно ходила по комнате. Она дважды проверила, заперта ли входная дверь, плотно ли зашторены окна так, чтобы с улицы никто не смог разглядеть, что происходит внутри.

– Что, черт возьми, происходит?
– не выдержал наконец Дэйли.

Она поднесла указательный палец к губам и жестом показала, чтобы тот молчал. Затем включила телевизор. Установив звук почти на максимум, Барри уселась на диван рядом с креслом, где расположился Дэйли.

– Ты, конечно, скажешь, что я слишком драматизирую ситуацию, - начала она.
– Но ты только представь - за мной следили! Мой телефон не работал весь вечер. С этого момента - никаких телефонных записей. И надо быть очень осторожным, особенно когда речь идет о Ванессе Меррит.

Он кивнул в сторону телевизора.

– Думаешь, в доме установили подслушивающие устройства? Я ничему не удивлюсь.
– Рассказав ему об исчезновении Анны Чен, она добавила:

– Я разговаривала с управляющей того дома. Она мне сказала, что Анна без всякого предупреждения подошла к ней, заплатила за аренду, собрала свои вещи и выехала.

– У нее могла быть дюжина причин съехать оттуда: другая работа, другая квартира.

– Она не оставила нового адреса ни в больнице, ни управляющей. Очень странно и нехарактерно для людей, переезжающих на новое место.

– Возможно, таким образом она хотела хорошенько встряхнуть своего парня.

– Она была напугана и отнюдь не своим бывшим ухажером. Сна боялась, что кто-нибудь застанет ее за разговором со мной. Кто-то узнал, что она мой информатор, и заставил ее замолчать.

Дэйл и раскрыл было рот, но не произнес ни слова.

– Почему не сделали аутопсию этому ребенку?
– продолжила Барри.
– Доктора Аллана не было рядом, когда тот умер. В случае неожиданной смерти закон предписывает провести аутопсию для выяснения причин случившегося.

– Барри, речь идет о президенте и первой леди Соединенных Штатов Америки. В этом случае допустимы исключения.

– Если бы твой ребенок внезапно умер без видимых причин, разве ты не захотел бы узнать, почему? Если Мерритам нечего скрывать, то почему они не согласились на аутопсию?

– Масса людей не соглашается на аутопсию.
– Дэйли махнул рукой. Следующий аргумент.

– Я постоянно возвращаюсь к ее странным фразам. Может, их следует рассматривать, как признание?

– Если она убила своего ребенка, то зачем ей в этом признаваться?

– В глубине души она желает быть наказанной.

– Знаешь, чем больше ты говоришь о ней, тем больнее она кажется.

– А где она сейчас?
– нетерпеливо перебила Барри.
– В Белом доме? Личный катер Мерритов пару часов назад поплыл по реке Стенадо на юго-запад от Вашингтона.

– Согласно официальному заявлению, она отправилась на отдых, - вставил Дэйли.

– Если она всего лишь отправилась на отдых, другими словами здорова, то к чему такая секретность? Они даже не называют места, куда выехала первая леди.

– Пожалуй, случись что серьезное, Клет Армбрюстер был бы рядом с дочерью, - согласился Дэйли.
– Он бы положил ее в лучшую клинику страны и организовал всестороннее обследование. Ты разговаривала с кем-нибудь из его офиса?

– Я пыталась, но, увы...

– Скорее всего сенатор не дал бы своего согласия на такой продолжительный отдых, будь здоровье дочери под угрозой. Он бы из кожи вон вылез и добился для Ванессы лучшего лечения. Более того, - продолжил Уолш после паузы, - узнай сенатор, что его дочь совершила убийство, он бы с одинаковым рвением сначала придал дело огласке, а затем попытался бы защитить Ванессу.
– Черт, - вдруг произнес Дэйли, - я стал думать, как ты.

– Ты все еще пытаешься найти слабые места в моих рассуждениях! раздраженно воскликнула Барри.
– Ты хочешь, чтобы я ошиблась.

– Нет, я не хочу этого. Не хочу, чтобы произошло, как тогда с судьей Грином.

– В этих делах нет ничего общего. Совсем ничего.

– После серии неудач ты снова пытаешься завоевать доверие. Но только представь себе, что произойдет, если твоя версия просочится в прессу?

– А ты можешь себе представить, как быстро я сделаю карьеру, если окажусь права?

– Прежде чем фантазировать о своем шоу, лучше подумай, что у тебя есть. Только подозрение, Барри. Всего лишь подозрение, цена которому в журналистике равна нулю.

– Ну уж нет, ничего подобного.
– Она продолжала настаивать на своем. Каждое стоящее дело начинается с подозрения. Если у тебя хорошая интуиция, то она подскажет, что и где, даже если это не просматривается. Можешь мне не верить, Дэйли, но мои мотивы вовсе не эгоистичны. Я беспокоюсь за Ванессу. Я никогда не видела человека, у которого нервы были бы так напряжены. Возможно, она сделалась душевнобольной от горя. Вполне вероятно, что первая леди стала неудобна для Белого дома и ее захотели отправить подальше от людских глаз.

– Думаешь, президент пошел на это против ее воли?
– Гипотеза Барри казалась Дэйли нелепой.
– Невероятно, не правдоподобно, разве нет?

Затем он немного подумал и добавил:

– С другой стороны, вокруг многое кажется еще не правдоподобнее. У власти своя, особая психология. История учит, что для некоторых все средства хороши, если способствуют продлеванию их власти. Полагаю, данный случай вполне вписывается в эту теорию: эмоционально неуравновешенную первую леди, которая может помешать переизбранию, насильно изолируют от окружающих.