Экзамен первокурсницы

Земля вдруг решила сбросить с себя людей, словно норовистая необъезженная лошадь. Мы настолько привыкли к незыблемости Академикума, что происходящее здорово напоминало судный день, которым нас пугали жрицы.

Кто-то упал, кто-то попытался убежать, причем прямо по чужим головам. Одной девушке отдавили ладонь, на парня свалился рыцарь, ударив рукоятью меча по скуле, снег окрасился алым. Земля вибрировала, словно заведенный двигатель мобиля. Что-то заскрежетало в брюхе острова. Кто-то продолжать кричать, кто-то причитал, или молился Девам, силясь докричаться до богинь.

А потом что-то с громким хрустом сломалось. И Академикум ухнул вниз. Краткий миг полета и задранный край острова выровнялся, скрежет сменился равномерным гулом. Земля снова была на положенном месте. Но я еще минуту не решалась подняться, слушая, как быстро бьется сердце.

– С-смотрите! – закричал кто-то, и я подняла голову. – Девы…

Падал столб. Ствол установленный посреди ристалища рыцарей заваливался в сторону, издавая громкий треск. Он падал мучительно медленно, словно нехотя, сантиметр за сантиметром. Цепь взлетела, железная кошка перемахнула через ограждение и рванула вперед, прямо на сидящую на земле девушку, что баюкала раненую руку. Магесса со второго потока, чуть старше меня, не смогла даже закричать, не то, что применить магию. Я ощутила, как вокруг собирается сила, все от учителя до учеников инстинктивно потянулись к зернам изменений, кто-то к земле, кто-то к снегу, а кто-то к воздуху. Один из рыцарей даже успел вытащить хлыст, кнутовище взлетело в воздух.

Столб рухнул, проломив ограждение, кошка прыгнула на девушку, выпуская когти, цепь звенела.

Никто не успел. Почти никто. Воздушная волна рванулась навстречу железному зверю, сбивая его с магессы. Я обернулась, на другой стороне дворе стояла с поднятыми руками Гэли. Она управляла воздухом так же искусно, как опытный возница управляет четверкой лошадей. Кошку скрутило и отбросило обратно на ристалище, цепь натянулась, но теперь уже в обратную сторону, зверь покатился по истоптанному снегу.

– Браво, Миэр, – сказал стоявший на одном колене учитель.

А вот магистр рыцарей выругался. Воздушной волной снесло не только зверя, но и его с кнутом. Мужчину бросило на ограду ристалища, хлыст остался лежать на снегу. К кошке подскочило сразу несколько воинов, один из них ухватился за цепь, зверь пятясь зашипел, как масло на сковородке…

Именно этот момент выбрал белобрысый, чтобы ударить серого конвоира железной рукой в лицо. Мужчина издал сдавленный звук и осел на снег. Милорд Йен рывком поднялся. В одной ладони блеснуло лезвие ножа, на кончиках пальцев второй замерла, готовая соваться в полет магия. Только вот Альберт не собирался ни с кем сражаться. Смотритель подвалов Райнер еще только разворачивался, а железнорукий налетел на него, толкнул в раскисший снег и побежал. Все были слишком увлечены укрощением железной кошки, чтобы сразу обратить внимание на бегущего через двор мужчину в рваном пальто. Кто-то помогал раненым, кто-то просто кричал и махал руками, Крис поднял упавший хлыст…

Не знаю, на что надеялся Альберт. Академикум – это остров, висящий в воздухе. Хочешь сбежать? Двигайся к воздушному пирсу и, угрожая, как когда-то мне ножом, заставь пилота спустить тебя на землю. Только вот почему железнорукий попытался бежать именно здесь и сейчас? А не дождался, когда серый сам приведет его к воздушной гондоле?

Девы, почему я взвешиваю шансы, железнорукого благополучно скрыться? И почему мне не нравится, что эти шансы равны нулю?

Магистр Виттерн швырнул магию, превращая снег у Альберта под ногами в лед, явно намереваясь поймать его в ту же ловушку, что когда-то и я у дома целителей. Только на один удар сердца раньше наперерез беглецу с пальцев Гэли совалась еще одна воздушная волна. Магия столкнулась магией, сила осыпалась на землю блестящими льдинками. «Пересечение зерен изменений и частичное поглощение» – вспомнила я строки из учебника.

– Миэр, – совсем другим тоном прорычал учитель и бросился следом за пленником.

А Альберт бежал. Но отнюдь не к воздушной гавани и не вглубь острова, надеясь затеряться. Он бежал прямиком к железной кошке, к удерживающим ее рыцарям, бежал на их мечи и, кажется, смеялся.

Крис взмахнул рукой, кнутовище взвилось воздух и хлыстик ударил по перекладине ограждения, закрутившись вокруг нее. Рукоять вырвало из рук Оуэна как раз в тот момент, когда Альберт оказался на ристалище, вскочил на упавший столб, словно канатоходец в цирке и… Его с разбегу сбил на землю Вьер.

– Держу! – закричал худой невысокий и такой непохожий на рыцарей парень, наваливаясь всем телом на железную руку беглеца, – Не уйдешь!

И Альберт не ушел, через несколько его, все еще смеющегося, подняли рыцари, а тот серый, что конвоировал пленника, не отказал себе в удовольствии съездить пленнику по лицу. Хрустнул нос, потекла кровь. Только вот железнорукий продолжал смеяться, чем, похоже, испугал рыцарей куда сильнее чем, неудачной попыткой побега. Побег был объясним, а вот этот смех нет.

– Идите к себе, леди, – хмуро проговорил смотритель подвалов Райнер, подавая мне руку, – Видите, не до вас сейчас.

Я поднялась, кивнула, расправила платье, продолжая смотреть на ристалище, правда не на Альберта, которому сковывали ноги, не на железную тварь, которую уже обездвижили рыцари, не на столб, что лежал поперек арены, не на сломанную изгородь. Я смотрела на барона Оуэна, которого отчитывал магистр рыцарей, разматывая с жерди кнутовище. Смотрела и чувствовала, как сердце все быстрее и быстрее бьется в груди, будто остров снова ухнул вниз, потеряв воздушную опору. Смотрела и улыбалась.

Я не знала, что произошло в Совином лабиринте, но сегодня поняла одно, не Крис запорол любовницу отца кнутом. Для этого требуется сноровка и хотя бы минимальное владение плетью, иначе можно и без ушей остаться, особенно когда бьешь с оттяжкой и не контролируешь хлыстик. А Оуэн его не контролировал, оттого и лишился оружия, совсем как я в первый раз. Тот, кого обвиняли убийстве женщины кнутом, держал его сегодня в первые в жизни.

– Ты чего улыбаешься, Астер?

Я повернулась и увидела хмурую Дженнет.

– Что здесь произошло? Что вообще происходит с Академикумом?

Интересный вопрос.

Билет 5. Летописцы Аэры и их житие

«… верховная Гвиневер стала автором нескольких трудов об изменениях разума в Разломе. Она предполагала, что сознание человеческое не в силах выдержать картины расколотого мира. Ее исследования были дополнены теологическими постулатами о каре тех, кто пытался снять с мира наложенное Девами наказание раньше срока. За это богини лишали разума.

Теория получила большое распространение, была благосклонно принята магистрами и рыцарями. Она была подтверждена исследованиями магистра…»

Я быстро перевернула несколько страниц, читать про исследования совершенно не хотелось. Хватило и прошлой главы, где в подробностях расписывали, какими методами жрица выводила свои теории, и что делала с теми, кому «повезло» вернуться из Разлома живыми. Или не повезло. Предки не стеснялись в методах добывания информации, хотя в этом вопросе мало что изменилось. Интересно, что показалось Альберту в этой книге смешным?