Экзорцист Ватикана. Более 160 000 сеансов изгнания дьявола

– Что нам сделать, чтобы заставить тебя выйти?

В глубокой тишине комнаты дух спокойно и торжественно отвечал:

– Молись.

Во время девятого сеанса экзорцизма падре Пьер Паоло:

– Где твои спутники?

Это относилось к другим нечистым духам, к тем, кто, как Изабо, признались, что вышли из тела женщины после молитв экзорциста.

– Я не знаю.

– В этой комнате они есть?

– Да, двое.

– Я изгоню их.

– Изгоняй. Какое мне дело до этого?

– Я изгоню их в пустыню. Ты это понимаешь?

– Изгони их в пустыню.

Очевидно, он питал к ним изрядную долю безразличия, если не откровенное презрение.

В другой раз падре Пьер Паоло повторил приказ:

– Убирайся.

– Ты думаешь, что можешь обращаться со мною как с собакой, но ты не прав.

Дьявол полон гордыни. Зачастую ему удается навязать собеседнику свою точку зрения.

Тогда он сказал:

– Если тебе страшно, иди спать.

Он постоянно делает упор на страхе и, конечно же, хорошо играет свою роль.

Во время десятого сеанса экзорцизма Изабо торжествующе воскликнул:

– Ты знаешь? Я завладел Y.

– Я тебе не верю. Предоставь мне доказательства.

– Я предоставлю их тебе – но не так, как ты ожидаешь.

– Дай видимый знак мне и тем, кто меня окружает.

– Я дам знак только тебе и никому другому.

– Какой?

– Ночью ты увидишь тень рядом с своею кроватью. Ты увидишь меня.

– Ступай в ад. Мне не нужен этот знак.

Дух с иронией рассмеялся:

– Так чего же ты хочешь?

– Дай мне знак.

– Я не могу дать тебе знака без боли.

– Дай мне знак.

К этому последнему напряжению сил тело одержимой уже раздуло – кожа на ее лице светилась дьявольским красным цветом. С огромным усилием рот ее открылся – и она издала громкий, настойчивый звук, похожий на свист морской сирены-русалки.

– Это знак? – Спросил падре Пьер Паоло.

– Да.

– Что это за знак?

– Свист сирены.

– Мне этого мало. Мне нужен более четкий знак.

– Я позволю тебе услышать голос.

– Какой голос?

– Голос.

И женщина начала петь – пронзительным, бьющим по барабанным перепонкам голосом.

– Оставь это в покое и дай мне более ясный знак.

– Тогда я явлюсь тебе ночью к твоей постели.

– Замолчи! – закричал экзорцист.

По предложению падре Джустино он повернулся к женщинам и предупредил их:

– Я заставляю духа появиться здесь. Хватит ли вам мужества?

– Да, – ответили женщины.

Тогда падре Пьер Паоло повернулся к одержимой и продолжил:

– Ты хочешь явиться мне ночью, а я заставлю тебя явиться мне здесь, в присутствии всех. Вперед.

В нервном ожидании он напрягся, встал, прижав руки к телу, и крепко сжал ручку кропила в кулаке: святой водой он хотел обозначить неприступную линию обороны, которая могла бы защитить его и всех присутствующих от любых посягательств дьявола.

Это был драматический момент.

– Появись здесь, – повторил священник в глубоком молчании присутствующих. – Появись здесь, – повторил он в третий раз.

Наконец дух, униженный, глухим голосом ответил:

– Мне нельзя.

И явный трепет обнажил его сломленную гордость.

В некоторых случаях дьяволу приходится иметь дело с приказами, которые сильнее его воли. Например, когда священник спрашивает его: «Что надо сделать, чтобы избежать зла?» – дьявол противится, но в итоге он вынужден ответить: «Держи на груди крест освященный».

Сеансы экзорцизма все больше и больше ослабляли силы дьявола. Иногда казалось, что дух боролся просто за то, чтобы найти слова для ответа, и от ярко выраженного усилия начинал заикаться, пока из сжатого рта и из раздувавшихся ноздрей не вырывались, словно взрывы, звуки, напоминавшие шуршание камней под колесами автомобиля. Но он всегда старался скрыть слабость за грубым тоном своего голоса.

– Если ты хочешь, чтобы я вышел, – заявил он на десятом сеансе экзорцизма, – иди и позови своего друга. Того, кто не верит.

– Не верит во что? В твое существование?

– Нет, который не верит, что я в этом теле.

И он был прав. Брат-монах падре Пьера Паоло выражал сильные сомнения в явлении одержимости.

– Пока все в порядке, – сказал священник. – Где он?

– В базилике.

– Где?

– В комнате.

– В которой?

– Это, – презрительно воскликнул дух, пожимая плечами, – это все равно, что назвать тебе имя.

За дверью послышались шаги – это прибыл доктор Лупи. Он не успел на начало сеанса, его долго ждали, но потом пришлось продолжить обряд без него. Можно было различить его слегка шаркающую походку и удары его трости – он поднимался по широкой деревянной лестнице и стучал ею на каждой ступеньке.

Из обычного почтения падре Пьер Паоло прервал сеанс экзорцизма и дождался, когда доктор войдет. Подойдя к двустворчатой двери, отделяющей холл от лестничной площадки, он открыл первую дверь и вот уже схватился за ручку второй, собираясь было войти.

– Давайте, проходите, доктор! – Двое братьев-монахов приглашали его войти.

Доктор открыл и закрыл дверь – но появиться не решился.

– Он что, шутит? – спросил один из монахов.

Тогда падре Джустино вскочил со скамьи и направился к двери, широко распахнул ее:

– Там никого нет, – сказал он.

Все быстро встали, спустились по лестнице. На первом этаже была большая дубовая дверь, обитая железом, и, как обычно, она была заперта. Ни священник, ни его подручные не стали открывать ее: за дверью стоял на страже добросовестный брат Антонио, как и всегда во время проведения обряда: никто не хотел, чтобы в базилику проник чужой.

– Доктор Лупи приходил? – спросили его.

– Нет.

– Кто-нибудь еще приходил?

– Нет.

– Ты всегда был на своем месте?