Ельцын в Аду

Наша разведка установила весьма любопытный факт. Жена этого, профессионально выражаясь, объекта, находящегося в нашей оперативной разработке, даже не пыталась бороться с пьянством мужа...

– Почему бы?
– Гитлер, который начал приходить в себя после обсуждения его внебрачных связей на импровизированном нацистском партсобрании (оно, как убедился Ельцин, было таким же, как в КПСС), казался заинтригованным.

– Потому что бороться со мной бесполезно!
– огрызнулся ЕБН. Гелен его – неожиданно – поддержал:

– Да, это – само по себе занятие весьма неблагодарное. Но имелась и еще одна – весьма необычная!
– причина. Пусть выскажется его мать Клавдия Васильевна.

– Когда Боренька «принимал на грудь», он сразу же «терял интерес к противоположному полу». А он у меня был красавцем!

– Подтверждаю, что истинно мужская стать, импозантность, видимая невооруженным глазом сила и высокое общественное положение объекта разработки вызывали повышенный интерес у дам, - согласился генерал-разведчик.

– Хватит брехать-то!
– затравленным зверем огрызнулся ЕБН.
– Что вы на меня напраслину возводите!

– Стыдитесь, герр Ельцин! Вы были офицером, пусть и запаса, и Верховным Главнокомандующим. Тем не менее ведете себя неискренне. А ведь «неискренность есть признак нехватки мужества, и поэтому она затрагивает честь офицера... Ложь из соображений личной выгоды на суде офицерской чести есть признак бесчестного образа мыслей». Я подумывал над тем, чтобы наряду с орденом присвоить Вам офицерский чин вермахта. Не выше лейтенанта – на большее Вы не тянете. Но Ваше пристрастие к адюльтерам заставляет меня пока отложить свое решение. Ведь «... брак как основа семьи есть залог жизни и будущего народа. Сохранение в чистоте его устоев есть нравственный долг. Офицер, который уже в силу своего знания и положения является представителем руководящего слоя, через безупречное поведение обязан стать как бы эталоном нравственности и стремиться претворить в жизнь этот принцип в своей семье. Прелюбодеяние и разрушение чужой семьи есть осквернение чести, а измену собственной жене следует в общем и целом дополнительно квалифицировать как вероломство».

– Я от бесноватого фюрера выслушиваю проповеди о супружеской верности?!

– Вы уже в который раз пытаетесь меня оскорбить этим эпитетом. Напрасно – я не обижаюсь. В аду все – бесноватые. И раз Вас не вдохновили ни советский Моральный кодекс строителя коммунизма, ни православная этика, то хоть меня послушайте, адюльтерщик Вы этакий!

– А кто сам кобелировал?

– За всю мою жизнь у меня было всего несколько женщин – и к каждой меня тянули искренние чистые чувства, а не похоть! И позвольте заметить: я не был связан узами брака, как и мои подруги. Чужие семьи я не разрушал. После того как я женился, Еве не изменял...

– Да когда бы ты успел!
– сиреной завопила взбешенная душенька Бориса.
– Ты же через несколько часов после свадьбы себе пулю в голову пустил!

– Видимо, понял, какую ошибку напоследок совершил, - успел вставить шпильку Ницше.

– Поверьте, если бы я остался в живых, то госпоже Гитлер был бы верен до гроба. Я – истинный образец для подражания всему германскому народу и даже таким недочеловекам, как Вы! Берите с меня пример в семейной жизни, раз уж пытались имитировать меня в своей политической деятельности.

Редко когда на земле Ельцину так сильно хотелось ругаться матом, как сейчас, но он все же сдержался. Гитлер, завоевав плацдарм, принялся его расширять.

– Плохо, что наш агент влияния в России вел аморальный образ жизни, подражая не мне, а моим недостойным соратникам.

– Это с кого же из фашистских главарей я обезьянничал?!

– Это Вы сейчас сами определите! Мои приближенные, видимо, ошибочно считают, что я мало знаю про их неблаговидные делишки! Как бы не так! Я все ведаю! Геббельс поперепробывал чуть ли не всех актрис и балерин рейха. Был безнадежно влюблен в Анки Штальхерн, мать которой – еврейка. Из-за длительного романа с чешской актрисой Лидой Баровой чуть не развелся с женой – помогло только мое личное вмешательство. В отместку уважаемая мною фрау Геббельс сделала своим любовником Карла Ханке – секретаря своего мужа...

– Фюрер, умоляю Вас!
– прошептал обиженный министр пропаганды.
– Я ничуть не хуже прочих!

Адольф, который ценил колченогого Йозефа за преданность, вслух согласился с таким утверждением.

– А можно, я про Вашего зама по партии расскажу?
– обрадовался рейхсфюрер СС, и наци №1 благосклонно кивнул.

– Борман терпеть не мог своих близких – отчима, воспитавшего его, родных и сводных братьев и сестер! Всех без исключения! Грубил даже матери, когда она давала ему какие-то советы, дескать, не влезай в мои дела...

– Такое хамство в немце, воспитанном в нашей благословенной стране с ее традициями почтения к старшим и безусловной сыновней любви к матери, совершенно непостижимо!
– сокрушенно промолвил Гитлер с таким видом, буто он доселе ничего подобного не слышал про своего заместителя.

– Я из принципиальных соображений не желал выдвигать или даже хвалить родственников, дабы предотвратить непотизм, - оправдался Борман, тем самым дав Гиммлеру шанс уличить его во лжи.

– Как же тогда получилось, что именно наш «несгибаемый борец с кумовством», не признающий уз родства, сделал карьеру только благодаря родственным связям?! Он женился на дочери Вальтера Буха, главного партийного «судьи», председателя Комитета по расследованию и улаживанию при руководстве НСДАП. В 1929 году, когда состоялась свадьба Мартина с Гердой Бух, двадцатилетней бесцветной долговязой девицей (на 10 сантиметров выше жениха), Вальтер пользовался большим влиянием в партии и у Вас, майн фюрер.

За 16 лет брака Герда родила девять детей, твердо усвоив, что рейху нужны солдаты и солдатские матери. Образцовая жена! И как же муж к ней относился?! Он не устраивал приемов, не приглашал никого к себе, а сам ходил в гости без супруги, с ней и детьми обращался грубо. Герду подзывал свистом, как собаку. Детей бил. Они его боялись, радовались, когда он уезжал. И самое главное – он ей изменял! Сойдясь с актрисой Маньей Беренс, Мартин гордо сообщил об этом жене в письме от 21 января 1944 года. Ну-ка, Борман, процитируйте сами себя!

– «Я всегда считал Манью очень привлекательной, но никогда с ней не спал. Однако в октябре 1943 года, встретившись с ней после долгой разлуки, почувствовал неодолимое влечение к ней. Несмотря на сопротивление, поцеловал ее и увлек своей безумной страстью. Ты ведь знаешь мою волю! Сейчас она моя, и я счастлив. Как ни странно, я почувствовал себя дважды женатым мужчиной. Я доволен обеими женщинами – и тобой, и Маньей. Теперь я должен быть вдвойне и втройне осторожен, чтобы быть здоровым и сильным».

– Фрау Борман, как Вы отреагировали на супружескую измену?
– озаботился Гитлер.

– «2 января 1944 года я ответила на письмо мужа пространным письмом. Я утверждала, что давно поняла: между моим мужем и Маньей, которая была частой гостьей в нашем доме, даже жила там, что-то происходит. К Беренс я испытывала самые теплые чувства, дети к ней тоже прекрасно относились, ведь Манья – такая хорошая хозяйка! Нельзя, чтобы одинокие женщины не имели детей. Но в случае с Беренс, написала я супругу, все будет в порядке, я тебя знаю»...