Эльф из Преисподней. Том 2

К десяти годам Евсей потерял трёх братьев, к четырнадцати — ещё двух, единственную сестру и отца. К девятнадцати они остались втроём: Евсей, его мать и младший брат, Орест. Мысля рационально, этот расклад можно было счесть удачей, так как родители Евсея и Ореста из кожи вон лезли, чтобы накопить хоть какие-то деньги для побега к сытым соседям. На гигантскую семью их бы не хватило. На маленькую, впрочем, тоже, но шансы значительно возрастали.

Само собой, Евсей и Орест не чурались любой работы, которая принесла бы им деньги. Означало это, что они проворачивали такие дела и участвовали в таких схемах, от которых жителя стабильного государства вывернуло бы наизнанку. Мало-помалу сумма росла, а с ней росли и перспективы. Иногда, собравшись все вместе, они мечтали, как уедут далеко-далеко, купят рыболовное судно и начнут маленькое семейное дело.

Пока Орест не сунулся туда, куда соваться не следовало. Нет, не так: пока он не попался, чудом переведя стрелки на брата.

Узнал об этом Евсей, когда его подстерегли неизвестные. А узнав и уйдя от погони — рванул к матери, чтобы увести её из-под удара.

Мне эта подробность показалась сомнительной, особенно когда я узнал, что заработанные деньги братья хранили именно у неё вместе со сбережениями отца. Может быть, Евсеем двигала совсем не любовь к родителю. Но человеческий разум любит обелять мотивы своих поступков, а копаться в чужом грязном белье я не собирался.

И без того становилось скучновато. Дженни даже захрапела на моём плече, сморённая сахаром и неторопливым повествованием.

Когда Евсей добрался до дома, то обнаружил, что тайник разграблен, а мать убита. Притом убита возле тайника, словно бы загораживала его собой, и следов борьбы в комнате не обнаружилось.

Это ещё не говорило в пользу того, что накопления украл Орест. А вот то, что он в спешке покинул страну, соря деньгами направо и налево, чтобы раздобыть фальшивые документы, было куда подозрительнее. Об этом Евсей узнал по своим каналам.

Следующие десятилетия он посвятил тому, чтобы выбраться из догорающей страны и выследить Ореста. Однажды у него даже получилось нагнать его — встреча окончилась потерей пальца для брата и дыркой в лёгком для Евсея.

Валяясь в медикаментозном бреду, он впервые услышал голоса, которые звали его. Они пообещали ему поддержку, ибо их восхитила его целеустремлённость, его жажда мести, пылавшая в нём не меньше, чем начавшееся заражение крови.

Евсей выздоровел, но о голосах не забыл. Многие списали бы их на бред, но он вырос в стране, где раньше поклонялись целому пантеону богов, порой бесцеремонно влезавших в жизнь смертных. Более того, сам он был суеверен — последствие участия в войне всех против всех. На войне атеизм или даже скептицизм долго не живёт; до первой пули, остановленной иконой, до первого удара клинка, который пришёлся на счастливый амулет.

Шёпот во снах привёл его в Америку, по прериям которой он блуждал не один год. А когда остановился в Манхэттене, то поиски его закончились. Орест обосновался здесь, в вольном городе Триумвирата, обзавёлся легальным бизнесом — парой рыболовных шхун — и его нелегальным близнецом.

Под ним ходили лощёные парни, ещё вчера грабившие других тертов. Орест нашёл покровителя среди эльфов, ведь без Маат’Лаэде открыть в Манхэттене своё дело было нельзя. Вряд ли этот контроль проистекал из потребности в деньгах, скорее, эльфам просто нравилось чувствовать себя хозяевами. Напоминание о том, что они главные, грело им душу.

Вот здесь и возникла трудность. Евсей был не в том возрасте, чтобы в одиночку штурмовать логово преступников (разве для этого существует подходящий возраст?). Он прорабатывал и отбрасывал один план за другим, пока не осознал, что его усилия тщетны.

Тогда Евсей отбросил рациональное мышление и взмолился небесам. Взмолился страстно и отчаянно, вспоминая слова, которым его учила прабабка.

И голоса ответили на зов.

На этом моменте мужчина замялся. Я прекрасно понимал, что голодные боги склонны приходить к тем, кто жаждет их помощи; и что они непременно попросят больше, чем просящие готовы отдать. Меня не интересовали подробности сделки, которую Евсей заключил с теми, кого не мог увидеть.

Но именно они поведали ему, где искать соратника.

Всё верно, им был я.

История не особенно впечатляла. С другой стороны, мне захотелось узнать, чем она закончится. Что заберут боги у отчаявшегося старика, который положил жизнь на то, чтобы убить единственного оставшегося родственника?

Ах да, и деньги. Деньги играли важную роль.

Мало что сравнится с чувством, что помогаешь восстанавливать вселенскую справедливость и неплохо на том зарабатываешь.

И к тому же предстоящее никак не относилось к политике, а Ардовен предостерегал лишь от неё.

Эффектнее появления на местной светской сцене и не придумать.

Я хлопнул себя по коленям и сказал:

— Надеюсь, логово твоего братца рядом. Не хочу гулять по улицам ночью.

От хлопка Дженни проснулась, потёрла веки и недоумевающе уставилась на Евсея. Наверное, подумала, что он ей приснился.

Евсей вскинул брови:

— Вот так сходу? Никакого планирования?

— Не потребуется, — отмахнулся я, — У меня припасён отличный козырь в рукаве.

На это пикси покрутила пальцем у виска, но промолчала.

Станут ли сопротивляться громилы, если я пойду к ним в облике эльфа? Сомнительно. Скорее, забьются по углам и будут дрожать от страха, пока я убиваю их главаря.

В способностях Триумвирата к дрессировке я не сомневался.

Мужчину охватила неуверенность, даже страх; похоже, он всерьёз задумался, не ошиблись ли его хранители, познакомив со мной. Но нет, он по-собачьи встряхнулся, сбрасывая колебания. Вот так и вписываешься с безумные авантюры, слушая голоса.

— Ты хоть примерно представляешь размеры Манхэттена? Поедем на такси.

* * *

Мне повезло: у таксиста оказалась при себе карта Манхэттена. Пока мы ехали к цели, я изучал её, открыв для себя много нового.

Оказалось, что город огромен. Вытянутый остров, составлявший его центральную часть, официально звался Йорком, а неофициально — Эльфятником, потому что здесь, среди небоскрёбных чащоб, предпочитали селиться Маат’Лаэде. Фаниэль жила на южной окраине Йорка, а Орест обосновал свою базу юго-восточнее — на севере Брулина, в злачной дыре под названием Бронсвилл.

Бронсвилл был той ещё помойкой. Здесь селились терты из тех, кто не мог позволить себе лучшей доли, а также те, кому вредило лишнее внимание, — даже при наличии покровителя.

Здесь было грязно и уныло. Скучные бетонные муравейники, кучи мусора на тротуарах, ржавые остовы брошенных и сожженных автомобилей навевали тошнотворную атмосферу. Немногочисленные прохожие старались казаться незаметными, и порой у них получалось — по улицам словно тени ходили.

— Вот мы и пришли. Что дальше? — спросил Евсей, когда мы остановились возле трёхэтажного дома со следами копоти на стенах. Я послал Дженни на разведку, и она вернулась, доложив, что ловушек у дома не расставлено.