Эльф из Преисподней. Том 2

Тётушка подняла палец, останавливая инквизиторшу.

— Я подозревала, что Финголфин направил тебя в Манхэттен, чтобы собрать информацию, но никак не предполагала, что ты всерьёз начнёшь копать. В твоём возрасте я бы забросила эту идею куда подальше, знаешь ли. Мне бы показалось, что это… занудное поручение.

— А я вот заинтересовался.

Тётушка понимающе кивнула. Она уважала преданность своим хобби.

— И даже более того, могу поделиться сведениями, которых у вас наверняка нет.

— А взамен?..

— Буду участвовать. Хотелось бы щёлкнуть Триумвират по носу. Он с чего-то решил, что может мной помыкать.

И предупреждение Ардовена, и откровенные угрозы Гаэмельса добились противоположного эффекта.

— Да, милитаристские организации часто страдают от этого недостатка, — кивнула тётушка, — Думают, что от проблемы можно избавиться приказом. В этом кроются их слабость и их очарование.

— Разумно ли посвящать?.. — начала Ванда, но Фаниэль отмахнулась.

— Атан — очень умный мальчик, и хотя ему ещё предстоит набраться осторожности, если он поставил перед собой цель, то будет идти к ней.

Вероятно, тётушка — единственный эльф, который не осудил Нани за эксперименты с чернокнижием.

— Если твоя информация покажется мне весомой, я соглашусь, — заявила она и хлопнула в ладоши. Вокруг неё завихрились духи, и она потратила пару секунд, чтобы разогнать их. На какое-то время её глаза расфокусировались. Я забеспокоился, не ускользнёт ли она в транс, однако тётушка справилась с наваждением.

К слову, Ванда прилагала значительные усилия, чтобы не впасть в отчаяние от вида помешавшейся эльфийки. И почти преуспела.

— Не сомневаюсь, ты и сам практически во всём разобрался, однако лучше уж я проясню детали. Мы охотимся за наследием Людвига, которое мечтает получить Триумвират. Оно находится на хранение у могикан. Это наследие — личный дневник учёного, — Эльфийка замешкалась, — Ну, мы предполагаем, что это дневник. Расшифровать его не удалось ни одному алгонкинскому шаману. Слишком мощны охранительные печати.

— Я-то думал, что оставить на хранение вещь не означает залезть в неё.

— Индейцы — гордый народ. Знаешь, как зовут себя алгонкины? Анишинабе — первые люди. Естественно, с присущим им высокомерием они пожелали узнать все тайны Людвига — и потерпели неудачу.

— Почему бы не предложить свои услуги?

Фаниэль усмехнулась.

— Чтобы узнать о существовании книги, у меня ушли годы. Годы подслушиваний и недомолвок. Если бы хоть один шаман узнал, чем я занимаюсь, возможно, сегодня ты бы со мной не разговаривал.

Она задумчиво постучала по подушке, лежавшей рядом.

— С годами Триумвират становился всё нетерпеливее, а в последние дни как с цепи сорвался. Подозреваю, его руководство знает, что дневник у могикан, но опасалось напасть, ведь его могли уничтожить либо при атаке, либо сами индейцы — в качестве мести. А этот дневник содержит нечто крайне важное для Триумвирата. Нечто, что заставило его умерить амбиции. Людвиг вёл очень опасные проекты, и лучше было бы, если бы о них забыли те, кто жаждет войны.

Тётушка грациозно потянулась.

— Но мир изменился, и Триумвират больше не может ждать. Завтра начнётся Неделя Водного Мира. Многие индейцы съехались на праздник, включая тех, кому была оставлена книга. По моим расчётам, Манхэттен ударит в середине или конце праздника, когда подоспеют все отставшие. Триумвират же не знает конкретного племени-хранителя.

Я потёр подбородок.

— Допустим, ты бы выкрала книгу. Что дальше?

— Ванда вывезла бы её в безопасное место.

— И ты не стала бы пытаться прочесть её?

Фаниэль рассмеялась.

— Достаточно знать, что мы предотвратили катастрофу. Лишние знания ведут к лишним проблемам.

Невероятно мудрая мысль для смертного сознания. Но вот беда: все тайные ложи, с которыми я сталкивался, обожали накапливать знания, особенно опасные и запретные. И без пророческого дара можно увидеть, как лучшие умы друзей эльфийки бьются над шифром. Во благо всей Земли, разумеется.

Могло ли в дневнике содержаться что-то такое, что дало бы владеющим им преимущество прямо сейчас? Фаниэль должна рассматривать и такую вероятность. Следовательно…

— Что, если у меня есть ключ, который снимет печати с дневника?

Глаза Фаниэль хищно блеснули.

Глава 22

Если бы не кутерьма духов вокруг тётушки, я бы подумал, что она притворялась. В конце концов, существовало немало способов заполучить расширенные зрачки и без наркотиков; а в актёрских способностях эльфийки, прожившей сотни лет, сомневаться не приходилось.

Если Ванда была убеждена в том, что Фаниэль слабо представляла, где находится, не говоря уже о способности проводить переговоры и планировать кражи, то я… То я понимал, что с ней лучше договориться.

Собственная слабость безмерно раздражала, однако и на пике сил я редко подчинял эльфов грубой силой. Она пробуждала в них инстинктивную потребность с удвоенной силой интриговать против тех, кто раздавал им тумаки.

Вспышка чувств потухла. Жадный блеск исчез из глаз Фаниэль. Они потускнели, и эльфийка растянулась на подушке, из которой недавно выбивала перья.

— Так, значит, ключ действительно находился у Анны? — беспечно спросила она, — Смелый ход — предложить партнёрство. Полагаю, Триумвират пока не догадывается?

Приятно иметь дело с разумным, которому не приходится досконально всё разжёвывать. Слава жизненному опыту!

Но я, кстати, не был убеждён до конца, что именно перстень снимал защиту с книги. Всегда был шанс, что эти магические предметы не имели ничего общего. Допустим, перстень открывал дверь в подземелье, где Людвиг хранил скелетов. Личности мирового уровня вряд ли хватило бы одного шкафа для этой цели.

— Находится, — поправил я тётушку, и она недовольно цокнула языком, — Но согласна поделиться им, чтобы заполучить наследство, которое принадлежит ей по праву.

— Всё же проще было бы, если бы ты забрал его.

— Мне, наверное, послышалось, что ты заявила, будто тебя вовсе не интересует содержимое дневника. А если всё же интересует, следовало озаботиться его получением заранее.

— Попытки предпринимались, — сказала она, виртуозно проигнорировав первую часть, — в последний раз во времена, когда был жив отец Анны, Иоганн. Но Триумвират очень старался сохранить контроль над ван Ранеховен, а потому с переговорщиками произошёл неприятный конфуз. Бедняги не были Маат’Лаэде, — добавила она так, словно это всё объясняло. Впрочем, это и впрямь в полной мере описывало участь эмиссаров, — К тому же Иоганн изначально плохо отнёсся к идее продать вещь, принадлежавшую Людвигу. У всех ван Ранеховен есть маниакальный пунктик на тему имущества предков, в особенности вишнёвого сада Увер-Тьюр. Его, видишь ли, посадил сам Людвиг, и…