Эльфийский бык

— Не бойся, — тихо сказала Софья Никитична, и Данька вздрогнула, уставилась на нее огромными глазами, которые вдруг сделались яркими-яркими. Правда, ненадолго, тотчас погасли и вывели. — А у вас тут, значит, безопасно?

— Вполне…

— И если мы с Данечкой отойдем в магазин, нас никто не обидит?! — продолжала допытываться Софья Никитична. — Нам очень надо в магазин!

— Ну что вы… погодите… Глыба!

А вот орать так вовсе неприлично. Но Глыба появился, столь же быстро и не понять откуда.

— Будь добр, сопроводи…

— Софью Никитичну, — подсказал Яков Павлович, глядя с прищуром. — Пока мы побеседуем… полагаю, о делах финансовых? Я взял на себя труд изучить работу фонда и поражен всему, что вы делаете для людей. И я бы не отказался принять участие…

— Конечно! — расцвел Тополев. — Думаю, это возможно… люди должны творить добро!

А вот красиво врать он так и не научился. Хотя… может, у него времени не было потренироваться.

— Так что, Глыба, сопроводи и проследи, чтоб все было в ажуре. И сумки чтоб поднес. Ясно? А то ведь вам, наверное, тяжело будет…

Отказываться Софья Никитична не стала. Купить и вправду предстояло много.

Много позже, когда за окном уже стало смеркаться, а набегавшаяся за день Данька придремала прямо за столом, Софья Никитична не выдержала:

— Раньше все было иначе…

— Так вы бывали в Осляпкино?

— Приезжали с Людочкой. И с дедом её. Он возил внучку, показывал. Да и смотрел. Тогда людей было поменьше. И дома другие… старых почти не осталось.

Софья устроилась у окна. Выходило то на задний двор и сарай. Правда, в сумерках тот был почти неразличим.

— Знаете… а ведь и тогда-то… у них было особое молоко. У Вельяминовых. Я как-то и не понимала… кто его пробовал-то тогда…

— Погодите, — Даньку Яков Павлович поднял легко и перенес в комнату.

К слову, домик был пусть небольшим, всего на три комнаты, но вполне себе чистым.

— Стало быть, это молоко особое?

— Эльфийское, которое в Предвечном лесу, несколько отличается по вкусу, — Софья Никитична смотрела в окно. — Поэтому я и не поняла… а теперь вот все взяло и сложилось. Вы когда-нибудь видели эльфийских коров?

— Не доводилось как-то.

— Удивительной красоты животные. Правда, с норовом. К ним и подойти-то не всякий может… меня вот точно не подпустят. Мой дар… впрочем, не о том ведь. Что вам сказал этот человек?

— Ничего толком. Такие, знаете ли, туманные речи об общественном благе. Часть домов по улице пустые. А главное… вы не ощутили?

— Чего?

— Ментальное воздействие.

— Это же… — Софья Никитична прислушалась к себе. — Это запрещено. Но… нет.

— Вас защищает сила. Маги уровня от четвертого к такому не восприимчивы.

— Он меня сканировал.

— И увидел ваш подтвержденный шестой уровень… как и мой. Это его, к слову, весьма обрадовало. Мне не нравится то, что здесь происходит, — сказал князь. — Возможно, все еще хуже, чем мне представлялось, а потому…

— Я не уеду.

— Софья!

— Знаете… — Софья Никитична отставила кружку. — До недавнего времени все казалось мне игрой… но… я здесь. И я вдруг вспомнила, как гуляла по этому вот городку с Людочкой. И по рынку тоже. Дед её разговаривал с людьми, а мы просто… угощались яблоками. Сливами. Ягодой. Здесь было как-то… иначе.

Она поняла, что звучит это глупо.

Конечно, все было иначе. Потому что ей было шестнадцать и представлялось, что вся-то жизнь впереди. Чудесная. Счастливая. Какой она еще может быть, когда тебе шестнадцать?

— Может, вам кажется, что я вообразила себе. Женщины часто воображают что-то этакое… глупое.

— Отнюдь.

— Бросьте, князь. Я сама не уверена, что не воображаю. Но… тогда люди не боялись. А теперь… в том же магазине на нас смотрели с ужасом.

— На вас?

— На провожатого этого. И главное, он вел себя так, будто он в этом магазине хозяин. Это неправильно. В корне.

— Рад, что вы так думаете, — князь чуть склонил голову. — Они и вправду держатся здесь весьма вольно. Впрочем, как раз страха я не ощущал, скорее этакое… глобальное безразличие. Полагаю, вследствие того же ментального воздействия.

— А это разве не запрещено?

— Активное — да… но подозреваю, что артефакты стоят… или хотя бы числятся низкоранговыми. Из разряда успокоительных, снимающих повышенную тревожность. И обоснование имеется. Думаю, что имеется. Должно бы быть, поскольку воздействие хоть слабое, но засечь можно. Впрочем, многие маги уровня второго-третьего, не говоря уже о более высоких, его просто не ощутят.

— А вы…

— А у меня, Софьюшка, профессиональная деформация. И профессиональная же подозрительность… так вот, с учетом того, что сюда якобы переселяют беженцев, людей пострадавших и так далее, установка подобных артефактов оправдана. А вот на что они настроены, на подавление тревоги или в целом воли, тут уже только специалист определит.

— Тот, который их… ставил?

— Именно. Менталистов немного… но тем проще будет найти. Главное, не спешить…

Софья Никитична нахмурилась.

— А разве…

— Если сейчас начнем разбирательство, то Свириденко разыграет ужас и не знание. Он ведь не менталист, не мог знать… мне куда интереснее, зачем…

— Чтобы никто не задавал лишних вопросов, — раздался мягкий тихий голос. — Вы слишком громко разговаривали… и у открытого окна. извините.

Женщина, что заглянула в это окно, была тонка и худа до прозрачности. В первое мгновенье она даже показалась Софье Никитичне призраком.

— Мне сказали, что Данька у вас… извините.

От взгляда она смутилась.

И отступила в тень. И показалось, что того и гляди раствориться она в сумраке.

— Доброго дня, — князь поднялся и отвесил поклон. — У нас. Прошу, заходите. Мы рады гостям…

Тем более, что гости эти слышали куда больше, чем стоило бы. А ведь Чесменов, Софья готова была в том поклясться, барьер поставил.

— Я…

— Заходите, заходите… вы, верно, матушка Дани? Она очень на вас похожа, — Софья решительно поднялась. — Она немного замаялась, уснула вот… вы не откажетесь попить с нами чаю? Вы ведь с работы… ужасно, что женщинам порой приходится столько работать.