Эмиль и сыщики

– Если наш тип решил поселиться здесь, в гостинице, нам здорово повезло, - сказал Эмиль.
– Этот двор - идеальный штаб для сыщиков.

– Да, со всеми современными удобствами, - подтвердил Профессор.
– Метро - напротив, зеленые насаждения - чтобы прятаться, телефонные будки - чтобы держать связь. Лучшего места не найти.

– Надеюсь, Густав не даст маху, - сказал Эмиль.

– На него можно положиться, - ответил Миттенцвай-старший, - он куда более ловкий, чем кажется.

– Что-то он долго не идет. Скорее бы!
– воскликнул Профессор и сел на стул, который почему-то стоял посреди двора. Он был похож на Наполеона во время битвы под Лейпцигом.

И вот тут появился наконец Густав.

– Птичка попалась, - заявил он, потирая руки.
– Он остановился в гостинице. Я видел, как он сел в лифт, и мальчишка-лифтер повез его наверх. Другого выхода в здании нет - я там все разнюхал. Если он не убежит по крыше, он попался в ловушку.

– Крумбигель караулит?
– спросил Профессор.

– Еще бы!

Миттенцваю-старшему выдали монетку, он побежал к автомату и позвонил Вторнику:

– Алло, это ты, Вторник?

– Да, Вторник слушает, - пробасил маленький Вторник в трубку.

– Пароль "Эмиль"! Говорит старший Миттенцвай. Господин в котелке поселился в гостинице "Крейд" на площади Ноллендорф. Наша штаб-квартира расположена во дворе кинотеатра, ворота слева.

Малыш Вторник все тщательно записывал, потом прочел свою запись вслух и спросил:

– Вам нужно подкрепление?

– Нет.

– Было трудно?

– Да нет, не особенно. Этот тип схватил такси, мы - другое и за ним, представляешь? А потом он здесь вышел. Взял номер и пока находится там. Небось, осматривает его - не спрятался ли кто под кроватью - и сам с собой играет в очко.

– В каком он номере?

– Пока еще не знаем. Но наверняка скоро выясним.

– Как мне хочется быть с вами! Вот после каникул нам дадут сочинение на свободную тему, тогда я опишу эту историю.

– Кто-нибудь уже звонил?

– Нет, сдохнуть можно от скуки.

– Ну, будь, малыш.

– Желаю удачи, господа. Что я еще хотел сказать?.. Пароль "Эмиль"!

– Пароль "Эмиль"!
– ответил. Миттенцвай и побежал назад во двор.

Было уже восемь вечера. Профессор пошел в гостиницу проверить караульный пост.

– Сегодня мы его уж, видно, не поймаем, - с досадой сказал Густав.

– И все же для нас самое лучшее, чтобы он поскорее лег спать, возразил Эмиль.
– Потому что если он вздумает еще кататься в такси, шататься по ресторанам, отправиться на танцы или в театр, а может, чего доброго, проделать все это подряд, то где же нам взять деньги? Прикажете сделать заем у дружественной страны?

Профессор вернулся, послал братьев Миттенцвай на площадь как связных и долго молчал, не участвуя в общем разговоре.

– Надо выдумать какой-то хитрый способ, чтобы за ним получше следить, сказал он наконец.
– Думайте все, думайте!

Все долгое время сидели молча и думали.

Вдруг раздалось тренканье велосипедного звоночка, и во двор вкатился маленький никелированный велосипед. Педали крутила девочка, а на багажнике примостился Блеуер.

– Ура!
– завопили оба.

Эмиль вскочил, помог им слезть с велосипеда, восторженно потряс девочке руки и объяснил остальным:

– Это моя кузина Пони-Шапочка.

Профессор вежливо предложил Пони свой стул, и она села.

– Ну и силен же ты, Эмиль!

– сказала она.
– Приехал в Берлин, и все у тебя завертелось, как в кино. Мы как раз собирались уже идти на вокзал Фридрихштрассе встречать следующий поезд из Нейштадта, но тут в дверь позвонил твой друг Блеуер и принес записку. Славный парень, кстати. Поздравляю.

Блеуер стоял, выпятив грудь, и был красный как рак.

– Ну, родители и бабушка никуда, конечно, не пошли, - рассказывала дальше Пони, - сидят себе дома и теряются в догадках, что с тобой случилось. Им мы, само собой, ничего не рассказали. Но я вышла вместе с Блеуером, сказала - провожу его до угла. И удрала сюда. Но мне тут же надо вернуться, не то они всю полицию поставят на ноги. Представляете, в тот же день исчезает и второй ребенок - нет, этого их нервы не выдержат!

– Вот десять пфеннигов, которые вы мне дали на обратный путь, - гордо сказал Блеуер.
– Мы их сэкономили.

Профессор спрятал деньги.

– Они злились?
– спросил Эмиль.

– Нисколько, - заверила его Пони.
– Бабушка бегала по комнате и столько раз повторяла: "Мой внук Эмиль просто решил сперва заглянуть по дороге к президенту Гинденбургу", что мои родители в конце концов успокоились. Но завтра, надеюсь, вы эту птичку поймаете? А кто у вас Шерлок Холмс?

– Вот он, - сказал Эмиль, - это Профессор.

– Очень приятно, господин Профессор, наконец-то я познакомилась с настоящим сыщиком, - сказала Пони.

Профессор смущенно улыбнулся и пробормотал что-то невнятное.

– Вот вам мои карманные деньги, - продолжала Пони, - пятьдесят пять пфеннигов. Купите себе две сигары.

Эмиль взял мелочь. Она сидела на стуле, как королева красоты, а мальчишки окружали ее, как судьи на конкурсе.

– Теперь я смоюсь, - объявила Пони, - а завтра прикачу к вам с самого утра. Где вы будете спать? Как бы мне хотелось остаться здесь с вами! Я сварила бы вам кофе. Но что поделаешь! Девочке почему-то не полагается шататься по ночам. Вот так. До свиданья, господа! Спокойной ночи, Эмиль!

Пони похлопала Эмиля по плечу, вскочила на свой велосипед, звякнула и укатила.

Мальчики долго стояли, не в силах вымолвить ни слова.

Первым обрел дар речи Профессор.

– Колоссально!
– выдавил он с трудом.

Все остальные с ним согласились.

Глава одиннадцатая

В ГОСТИНИЦУ ПРОКРАДЫВАЕТСЯ ШПИОН

Время тянулось медленно.

Эмиль обошел все три поста и хотел было сменить кого-нибудь, но и Крумбигель и оба брата Миттенцвай отказались. Тогда Эмиль отважился добраться, крадучись, до гостиницы и даже заглянуть в холл. Во двор он вернулся в сильном волнении.

– У меня такое чувство, что у нас все провалится, - сказал он.
– Точно провалится, если ночью у нас не будет в гостинице своего человека. Правда, Крумбигель стоит на посту. Но стоит ему на мгновение отвернуть голову, и Грундайс тю-тю.

– Легко тебе говорить!
– крикнул Густав.
– Не можем же мы подойти к портье и сказать: "Нам делать нечего, мы хотим посидеть немного у вас на лестнице". А тебе туда и близко подходить нельзя. Если этот негодяй вдруг почему-либо приоткроет дверь своего номера и увидит тебя, то все зря, нам крышка.