Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

картину быть прекрасной, а это составляет собственные определения этих

предметов. Дальнейший недостаток обычного в формальной логике

понимания суждения состоит в том, что, согласно этой логике, суждение

представляется вообще лишь чем–то случайным и переход от понятия

к суждению не доказывается. Но понятие, как таковое, не остается

недвижимым внутри себя, вне процесса, как это полагает рассудок;

оно, наоборот, как бесконечная форма, целиком деятельно, есть как бы

punctum saliens всякой жизненности и, значит, отличает себя от самого

себя. Это положенное собственной деятельностью понятия распадение

его на различие своих моментов есть суждение, которое поэтому

следует понимать как обособление понятия. Понятие, правда, в себе

уже есть особенное, но в понятии, как таковом, особенное еще не

положено, а находится в незатемненном единстве со всеобщим. Так,

например, зародыш растения, как мы раньше (§160, прибавление) заметили,

уже, правда, содержит в себе особенное корня, ветвей, листьев и т. д.,

но это особенное, однако, существует пока лишь в себе и полагается

лишь тогда, когда зародыш раскрывается, распускается, что должно

рассматриваться как суждение растения. Этот пример может служить

также и для того, чтобы сделать для нас ясным,что ни понятие, ни

суждение не находятся только в нашей голове и не образуются лишь нами.

Понятие есть то, что живет в самих вещах, то, благодаря чему они суть

то, что они суть, и понять предмет означает, следовательно, осознать

его понятие. Не наша субъективная деятельность приписывает

предмету тот или другой предикат, когда мы переходим к рассмотрению

предмета, а мы рассматриваем предмет в положенной его понятием

определенности.

§ 167.

Суждение обычно берется в субъективном смысле, берется как

операция и форма, встречающаяся лишь в самосознающем мышлении.

Но этого различия нет еще в логике, и суждение следует брать в

том совершенно всеобщем смысле, что все вещи суть суждения, т. е.

УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ

275

суть единичные, имеющие внутри себя некую всеобщность или

внутреннюю природу, или, иными словами, они суть индивидуализированное,

оединиченное всеобщее; всеобщность и единичность отличны в них, но в

то же самое время они тожественны.

Примечание. Вышеуказанному лишь субъективному толкованию

суждения, согласно которому я будто бы приписываю некоему субъекту

некий предикат, противоречит явно объективное выражение

суждения: роза есть красная, золото есть металл и т. д., — значит, не я

приписываю субъекту некое свойство. Суждения отличны от

предложений; в последних содержатся такие определения субъектов, которые

не стоят в отношении всеобщности к ним— состояние, отдельный

поступок и т. п. — Цезарь родился в Риме в таком–то и таком–то

году, вел в продолжение десяти лет войну в Галлии, перешел

Рубикон и т. д., — все это предложения, а не суждения. Совершенно

нелепо также сказать, что такого рода предложения, как, например:

я сегодняшнюю ночь хорошо спал или: становитесь под ружье! — могут

быть облечены в форму суждения. Лишь в том случае предложение,

гласящее «карета проезжает мимо», было бы суждением, а именно

субъективным суждением, если бы могло подвергаться сомнению,

есть ли движущийся мимо предмет карета, либо описывалось бы,

движется ли предмет или тот пункт, с которого мы его наблюдаем, —

лишь в том, следовательно, случае, когда мы интересуемся тем, чтобы

найти определение для еще неопределенного надлежащим образом

представления.

§ 168.

Точка зрения суждения служит выражением конечности, и

конечность вещей с этой точки зрения состоит в том, что они суть

некоторое суждение (Uith il, буквально перво–часть), что хотя их наличное

бытие и их всеобщая природа (их тело и их душа) соединены друг с

другом, ибо в противном случае они были бы ничто, все же эти их

моменты уже разнствуют между собою и вообще отделимы друг от друга.

§ 169.

В абстрактном суждении: единичное есть всеобщее, субъект, как то,

что отрицательно относится к себе, есть непосредственно конкретное,

предикат же, напротив, есть абстрактное, неопределенное всеобщее.

Но так как они связаны через «есть», то и предикат в своей всеобщ-

18*

276

ности должен также содержать в себе определенность субъекта; таким

образом эта определенность есть особенность, и последняя есть

положенное тожество субъекта и предиката; определенность,

следовательно, здесь, как равнодушная к этому различию формы, есть содержание.

Примечание. Лишь в предикате субъект получает свою четкую

определенность и содержание; сам по себе он, поэтому, — одно лишь

представление или пустое имя. В суждениях «бог есть всереальнейшее

и т. д. существо» или «абсолютное тожественно с собою» и т. д.

бог, абсолютное представляют собою пустое имя; лишь в предикате

высказывается, что представляет собою субъект. Что такое этот

конкретный субъект еще помимо того, — это данного суждения не

касается (ср. § 31).

Прибавление. Если говорят: субъект есть то, о чем нечто

высказывается, а предикат есть то, что высказывается о нем, то это очень

тривиально, и мы почти ничего не узнаем о различии между ними.

Субъект есть по самому смыслу своему прежде всего единичное, а

предикат—всеобщее. В дальнейшем развитии суждения субъект не

остается только непосредственно единичным, а предикат не остается