Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект
Шрифт:
Немногочисленные, но в то же время очень важные переклички обнаруживаются между «Песней певца у микрофона» и «Прерванным полетом» (1973), в котором автор говорит о себе в третьем лице: «Я приступил к привычной процедуре» = «К выполненью едва приступил» [2029] ; «Нет-нет! Сегодня — точно к амбразуре» = «Только начал дуэль на ковре»; «Уверен, если где-то я совру…» = «Ни единою буквой не лгу»; «Но пусть я верно выпеваю ноты» = «Он начал робко с ноты “до”»; «Мелодии мои попроще гамм» = «Не дозвучал его аккорд».
2029
Добра! 2212.С. 220.
Что же касается самой «двойчатки» — «Песни певца у микрофона» и «Песни микрофона», — то в обоих случаях лирический герой не может лгать: «И если я до сей поры пою / И не фальшивлю — в том его заслуга» = «Сквозь меня, многократно про-сеясь, / Чистый звук в ваши души летел».
Таким же он предстает во многих других произведениях: «И я ни разу не солгу / На этом чистом берегу» («Штормит весь вечер, и пока…»), «Ни единою буквой не лгу — / Он был чистого
В свою очередь, перечень глаголов божилась, клялась и рыдала напоминает черновик «Песни певца у микрофона»: «Пою, молю, взываю, бью поклоны» (АР-13-8). Точно так же лирический герой вел себя в песне «Про второе “я”», где его должны были судить: «И я клянусь вам искренне, публично: / Старания свои утрою я», — и в песне «Ошибка вышла»: «Я даже на колени встал, / Я к тазу лбом прижался / И требовал, и угрожал, / Молил и унижался». Причем черновой вариант: «Чудил, грозил и умолял, / Юлил и унижался» (АР-11-40), — буквально повторяет песню «Не волнуйтесь!»: «Я уже попросился обратно, / Унижался., юлил, умолял». Кроме того, здесь герой, хотя и по слухам, «попросился обратно», и то же самое он скажет в «Гербарии»: «Всегда я только к нашему / Просился шалашу» (АР-3-20).
А между «Песней певца у микрофона» и трилогией «История болезни», помимо мотивов мольбы и унижений, имеется множество других сходств: «Теперь он — как лампада у лица» = «Он все болезни освятил / Латынью незнакомой» /5; 376/; «Бьют лучи от рампы мне под ребра» = «Когда давили под ребро. / Как ёкало мое нутро!» /5; 77/, «Потом ударили под дых, / Я — глотку на замок» /5; 391/; «Светят фонари в лицо недобро» = «И озарился изнутри / Здоровым недобром»: «Я видел жало — ты змея, я знаю!» = «Мне кровь отсасывать не сметь / Сквозь трубочку, гадюки\» /5; 402/; «Он изо рта выхватывает звуки» = «Мне в горло всунули кишку»; «У них бывают въедливые типы» /3; 339/ = «Всё вызнать, выведать хотят»; «И — жара, жара, жара!» = «Жар от меня струился, как / От доменной печи».
Отметим заодно общий мотив в «Баньке по-белому» и «Песне певца у микрофона»: «Ну-ка, пару! И я — как шаман» /2; 425/ = «И я сегодня — заклинатель змей»; а также одинаковый вопрос в «Песне певца у микрофона» и «Чужом доме»: «Что есть мой микрофон — кто мне ответит?» = «Кто ответит мне — что за дом такой?».
В черновиках «Песни певца у микрофона» герой говорит об отсутствии выхода всякий раз, когда он подходит к микрофону и начинает концерт: «По вечерам, когда закрыт Сезам, / К привычной приступаю процедуре» (АР-3-142). А несколько месяцев спустя в «Песне автомобилиста», столкнувшись с непобедимым «колоссом» в лице ОРУДа, он скажет: «Пусти назад! О, отворись, Сезам!» (примечательно, что в «Конце охоты на волков» появление власти тоже будет иронически приравнено к «Сезаму»: «Отворились курки, как волшебный Сезам»).
Поэтому герой сознает свою обреченность: «Сегодня я особенно хриплю <.. > Я должен петь до одури, до смерти!», — как и в песне 1977 года: «Мне судьба — до последней черты, до креста / Спорить до хрипоты, а за ней — немота» («хриплю» = «до хрипоты»; «я должен» = «мне судьба»; «до смерти» = «до последней черты, до креста»). Процитируем еще стихотворение «Вот я вошел и дверь прикрыл…» (1970), где герой спорит с начальником лагеря: «Ору до хрипа в глотке».
Теперь разберем сходства между «Песней певца у микрофона» и «Бегом иноходца» (1970), где лирический герой находится в центре всеобщего внимания: «Скачки! Я сегодня фаворит» = «Я весь в свету, доступен всем глазам [2030] <.. > Сегодня я особенно хриплю»; и одинаково характеризует своего оппонента — наездника и микрофон: «Но не я — жокей на мне хрипит!» = «Кричу не я, а друг мой усилитель» (АР-13-8); «И на мне — безжалостный жокей» (АР-10-52) = «Он ложь мою безжалостно усилит» (сравним еще в «Королевском крохее»: «Девиз в этих матчах: “Круши, не жалей]”», — и в «Дне без единой смерти»: «Слюнтяи, висельники, тли, / Мы всех вас вынем из петли, / Безжалостно избавим вас от смерти»; АР-3-73; «Ну а за кем не доглядят, / Тех беспощадно оживят / Без жалости, без слез и сожалений»; АР-3-87).
2030
В таккм жеполлженииоказывалсяккллеккивТеатрана Таганкев пеене««ще не вечер» (1996): ««а нас глядят в бинокли, в трубы слтии глаз».
В обоих случаях герой сетует на непрерывность своих мучений: «Но наездник мой — всегда на мне» = «Опять не будет этому конца!» (как в «ЯКе-истребителе»: «Опять заставляет в штопор»), — и подробно их описывает: «Я припомню — пусть потом секут, — / Все его арапники и плети» /2; 535/ = «Мне сразу больно хлещет по щекам / Недвижимая тень от микрофона»; «Он вонзает шпоры в ребра мне» = «Бьют лучи от рампы мне под ребра»; «Но всегда наездники на мне, / Стременами лупят мне под дых» (АР-10-52) = «Лупят фонари в лицо недобро» (АР-3-142). Но именно благодаря этим издевательствам он приходит к финишу первым (в образе иноходца) и поет без единой фальшивой ноты (в образе певца у микрофона): «Я придти не первым не могу!» = «И если я до сей поры пою / И не фальшивлю — в том его заслуга» /3; 340/ (а в «ЯКе-истребителе» герой, изнемогая от своего внутреннего двойника, тоже побеждал всех подряд, и происходило это опять же вследствие того, что двойник гнал его на новые бои, вопреки его желанию: «В прошлом бою мною “Юнкере” сбит — / Я сделал с ним, что хотел, / А тот, который во мне сидит, / Изрядно мне надоел»).
Здесь возникает примерно такая же ситуация, что и в рассмотренной выше паре «Песня певца у микрофона» — «Затяжной прыжок», где оппонент лирического героя характеризовался им как «жестокий друг» и «жестокий враг». Сравним это со второй парой: «Что со мной, что делаю, как смею — / Потакаю своему врагу]» /2; 267/, «Он выполняет миссию свою / Жестокого, но искреннего друга» /3; 340/.
Чуть
позже «Песни певца у микрофона» был написан «Горизонт» (1971), который, на первый взгляд, не имеет с ней ничего общего. Однако многочисленные совпадения убеждают в обратном: «Завинчивают гайки. Побыстрее!» = «По вечерам, когда закрыт Сезам, / К привычной приступаю процедуре» (АР-3-142); «Так вот что это — вечное движенье» (АР-11-121) = «Опять не будет этому конца!»; «И черные коты, и злые люди» (АР-3-116) = «Мой микрофон “ТИП-3”, он злой старик» /3; 339/; «Дотошны, словно в денежных расчетах» /3; 360/ = «У них бывают въедливые типы» /3; 339/; «Но стрелки я топлю. На этих скоростях / Песчинка обретает силу пули» = «Но продолжаю петь напропалую» (АР-3-142); «Я прибавляю газ до исступленья» (АР-3112) = «Я должен петь до одури, до смерти!»; «Но из кустов стреляют по колесам» = «Бьют лучи от рампы мне под ребра»; «И пулю в скат влепить себе не дам» = «Он в лоб мне влепит девять грамм свинца»; «И плавится асфальт, протекторы кипят» = «И — жара, жара, жара!»; «А черти-дьяволы, вы едущих не троньте!» (АР-11-121) = «Он, бестия, потоньше острия <…> Не шевелись, не двигайся, не смей!» (аналогичный мотив встретится в черновиках песни «Ошибка вышла» и «Памятника»: «Мне кровь отсасывать не сметь / Сквозь трубочку, гадюки!» /5; 402/, «Стали хором кричать мои песни, / Позабыв разногласья и строки, / И никто не сказал им: “Не сметь!”» /4; 261/; отметим заодно еще два сходства между «Песней певца у микрофона» и «Памятником»: «Бьют лучи от рампы мне под ребра» = «С крыш ударил направленный свет» /4; 8/; «Лупят фонари в лицо недобро» = «Мне на рожу направили свет» /4; 260/).Единственное формальное различие состоит в том, что в «Горизонте» враги лирического героя лживы: «Догадываюсь, в чем и как меня обманут», — а микрофон в «Песне певца у микрофона» — противник всякой лжи: «Слух безотказен, слышит фальшь до йоты». Но, как известно, крайности нередко сходятся, поэтому и в данном случае эти персонажи ведут себя одинаково по отношению к лирическому герою.
Пользуясь случаем, проведем параллели между «Бегом иноходца» и «Горизонтом»: «В исступленье, в бешенстве, в азарте / И роняют пену, как и я» = «Я прибавляю газ до исступленья <.. > Азарт меня пьянит» (АР-3-112) («в исступленье» = «до исступленья»; «в азарте… я»; «я… азарт меня пьянит»); «Я последним цель пересеку» = «Конечно, горизонт я пересечь не смог» (АР-11-121); «Он вонзает шпоры в ребра мне» = «Но из кустов стреляют по колесам»; «Бег мой назван иноходью <.. > Он смеется в предвкушенье мзды» = «Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут»; «Ох, как я бы бегал в табуне, / Но не под седлом и без узды!» = «Я голой грудью рву натянутый канат»; «Он не знает, что ему не светит <.. > Я пришел, а он в припадке бьется» (АР-10-54) = «Вы буйных проигравших урезоньте, / Когда я появлюсь на горизонте» (АР-3-114); «Я придти не первым не могу!» = «Я должен первым быть на горизонте!». Этим же мотивом заканчивается романс «Она была чиста, как снег зимой» (1969): «И, как всегда, намерен побеждать!»
Подобное сходство между произведениями, написанными, казалось бы, в совершенно разных жанрах, очень характерно для Высоцкого, и это лишний раз свидетельствует о единстве авторской личности, выступающей под разными масками. Тот же романс, например, содержит удивительные сходства со «Штангистом» (1971): «Я сжал письмо, как голову змеи» = «Как шею кобры, круглый гриф сжимаю» (АР-8-96); «Мне надоело мучиться и ждать» (АР-8-200) = «Так для чего же мучаться?» (АР-1348), «Вес взят. Еще один момент мученья…» (АР-13-44); «Не ведать мне страданий и агоний» = «Я неподвластен слабостям, смертям» (АР-13-47) (как и в «Марше космических негодяев»: «Нам прививки сделаны от слез и грез дешевых»); «Спешу навстречу новым поединкам» = «Тороплюсь ему наперекор» (АР-8-100); «А в поединках надо побеждать» (АР-8-200) = «Но я над этой штангой победитель» (АР-13-47); «Мой путь был прост и ясен» (АР-8-200) = «А смысл победы до смешного прост»; «Пусть глушит ветра свист ее “прости”» (АР-8-204) = «Овации услышу или свист?» (АР-8-96), — а также с «Балладой о ненависти» (1975): «Мне свежий ветер слезы оботрет» = «Свежий ветер нам высушит слезы у глаз»; «Спешу навстречу новым поединкам» = «Торопись! Тощий гриф над страною кружит»; «Дурная кровь в мои проникла вены» = «Ненависть потом сквозь кожу сочится, / Головы наши палит», — и с «Балладой о гипсе» (1972): «Да, в этот раз я потерпел фиаско» = «Я недопел, я потерпел фиаско» /3; 186/; «Довольно! По неезженым тропинкам / Своих коней я не устану гнать» (АР-8-198) = «Так и хочется крикнуть: “Коня мне! Коня!”»; «Но я бегу страданий и агоний» (АР-8-198) = «И верхом ускакать из палаты».
Заметим, что намерение лирического героя гнать своих коней «по неезженым тропинкам» уже встречалось в «Песне о новом времени» (1967): «По нехоженым тропам протопали лошади, лошади» [2031] , — и в «Горной лирической» (1969): «Среди нехоженых путей / Один — пусть мой». Поэтому в песне «Цунами» (1969) будет сказано: «И брось дурить — иди туда, где не был!» [2032] [2033] . Такое же намерение высказывают герои в «Песенке киноактера» (1970) и в «Песне таксиста» (1972): «Вот мы и спешим к незнакомым местам» (АР-9-79), «Я ступаю по нехоженой проезжей полосе / Не колёсною резиною, а кожей» (АР-2-136). Да и эхо в «Расстреле горного эха» (1974) жило «на тропах таких, на какие никто не проник» (вариант исполнения).
2031
Пррчем слеедющаа стрроа: «Нег&зветно, к ккакму концу учюся — напомииает лагерного
песню «В младенчестве нас матери пугали…» (1977): «К каким порогам приведет дорога, / В какую пропасть напоследок прокричу?».
2032
Сравним в «Прощании с горами» (1966): «Лучше гор могут быть только горы, / На которых еше не бывал». Об этом же говорил Маяковский в поэме «Человек» (1916 — 1917): «Благоприятны места, в которых доселе не был».
2033
Высоцкий. Исследования и материалы: в 4 т. Т. 3, кн. 1, ч. 2. Молодость. М.: ГКЦМ В.С. Высоцкого, 2013. С. 133.
Формальным же источником этой песни явилось стихотворение М. Лермонтова «Я не унижусь пред тобою…» (1832): «Чего б то ни было земного / Я не соделаюсь рабом» ~ «Мне не служить рабом у призрачных надежд».