Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

«Искривленное пространство» здесь также не имеет никакого отношения к физике, поскольку это словосочетание в контексте творчества Высоцкого становится метафорой «искривленности» советского общества: «В пространстве — масса трещин и смещений» («Переворот в мозгах из края в край…», 0970). Отсюда и столь часто фигурирующая в его стихах фольклорная Кривая.

А использование математической терминологии является в данном случае метафорой высокого интеллекта героя, и этот прием уже встречался в песне «Быть может, о нем не узнают в стране…» (0966): «Он брал производные даже во сне / И сдачу считал в интегралах», — и в рассказе «Формула разоружения». В устной версии этого рассказа о главном герое говорилось в третьем лице: «…формулу разоружения он придумал. Представляешь, он составил: там алгебра была — икс квадрат плюс синус такой-то, что-то еще с делением всевозможным, равняется разоружение»^². С этой формулой он пришел в Кремль, там его направили в КГБ, оттуда его выгнали, узнали, где он живет, прислали за ним «Скорую», которая отвезла его в сумасшедший дом, где и происходит действие в «Дельфинах и психах»493.

В кабинет некоего профессора лингвиста-ихтиолога развязной походкой вошел немолодой уже дельфин, сел напротив, заложил ногу на ногу, а так как закладывать было нечего, то он сделал вид, что заложил, и произнес:

– <…> Сегодня дежурный по океанариуму, фамилию забыл [2146] ^{[2147] [2148] [2149]} , во время кормления нас — во-первых, тухлой рыбой^⁵, во-вторых, ругал нецензурно, «нас» — я имею в виду дельфинов, а также других китообразных и даже китов.

2146

Этот прием встречается в том же рассказе «Формула разоружения» (1969): «Я оглянулся <…> а на дороге двое, руки в карманы. Я еще подумал: где-то я их видел, но сначала как-то смутился, а потом запамятовал, да так и… ну… словом, не спросил» /6; 68/, - в результате чего герой попал в тюрьму.

2147

Как и в других больничных произведениях: «Есть дают одно дерьмо — для диеты» («Отпишите мне в Сибирь…»), «Поют здесь отравой сущей» («Письмо с Канатчиковой дачи»; черновик — С5Т-4-255).

2148

Марченко А.Т От Тарусы до Чуны // Юность. 1990. № 2. С. 64.

2149

Там же. С. 67.

— В каких выражениях? — спросил профессор и взял блокнот.

— Уверяю вас, что в самых-самых. Там были и «.дармоеды», и «агенты Тель-Авива», и что самое из самых-самых — «неразумные твари».

— Я сейчас распоряжусь и его строго накажут)…

Эта беседа один к одному напоминает диалог Анатолия Марченко с начальником калужской тюрьмы:

— Ладно, не будем обсуждать сами законы, но вот меня тут у вас избили — это вроде бы не разрешено вашими правилами <…>.

Начальник тюрьмы не закричал: это ложь! <…> Он деловито записал, когда избили, за что и как.

– <…> Сейчас же я проверю, и если все подтвердится, виновные будут наказаны.496

В обоих случаях представлен наглядный пример лицемерия властей, притворяющихся, что они — «за справедливость». И хотя Марченко описывает советскую тюрьму образца 1975 года, а Высоцкий — океанариум конца 60-х, мы видим, что никаких изменений не произошло.

Из других перекличек с воспоминаниями Анатолия Марченко упомянем и такую — равнодушие власти к человеческим мучениям

Марченко: «“Примите заявление о голодовке”. — “У нас нет голодающих!” Вот это, оказывается, мне переносить трудней всего — это безразличное отношение ко мне. Не ко мне, Анатолию Марченко, а ко мне, человеку»⁴⁹7.

Высоцкий: «Мне чья-то желтая спина / Ответила бесстрастно: / “А ваша подпись не нужна — / Нам без нее все ясно”».

Кстати, голодовка упоминается и в повести, и с тем же равнодушием власти: «…я требую сухой паек. Нет? Тогда голодовка, — только голодовка может убедить вас в том, что личность — это не жрущая тварь, а нечто, то есть даже значительно нечто большее. Да-да! Благодарю! Я и буду голодать на здоровье» /6; 26/.

Легко догадаться, что ироническая «благодарность» героя явилась ответом на: «Ну и голодайте на здоровье!». Как вспоминал в одном из интервью бывший политзаключенный Семен Глузман: «Каждый день поутру в камеру бодрой походкой входил замполит Кытманов и задавал один и тот же вопрос, почему-то радостно улыбаясь: “Голодаете?”. И тут же сам себе отвечал: “Ну и голодайте себе на здоровье!”» [2150]

2150

Бульвар Гордона. Киев. 2011. 16 авг. № 33 (328).

Вернемся еще раз к диалогу дельфина с профессором.

Дельфин сказал, что для его собратьев и китов самым оскорбительным из всего сказанного дежурным по океанариуму было: «неразумные твари». А мы помним, что и в «Песне попугая», и в «Гербарии» власть относилась к лирическому герою именно как к неразумному существу: «Сказал вместо “здравствуйте”: “Попка — дурак!”» /4; 326/, «Мышленье в нем не развито, / И вечно с ним ЧП» /5; 72/. Поэтому есть все основания говорить о сущностной близости дельфина, разговаривающего с профессором, к лирическому герою Высоцкого.

Автобиографичность образа дельфина подтверждает и перекличка со стихотворением «Мой черный человек в костюме сером!..» (1979): «В кабинет некоего профессора лингвиста-ихтиолога развязной походкой вошел немолодой уже дельфин <…> И произнес: “<…> Население требует… Иначе будут последствия!”» /6; 23 — 24/ = «Я даже прорывался в кабинеты / И зарекался: “Больше — никогда!”».

Может возникнуть вопрос: почему этот дельфин — немолодой? Да потому что в концовке повести герой-рассказчик скажет о себе: «А кругом музыка, салют из 56 залпов, по количеству моих лет\» (АР-14-98).

«На улице слякоть, гололед <…> Упадешь — и тебя никто не подымет — сам упал, сам вставай» (С5Т-5-27), «Помощи не будет ни от людей, ни от больных, ни от… эй, кто-нибудь!» (С5Т-5-46).

Мотив отсутствия помощи, в том числе в контексте гололеда, постоянно разрабатывался Высоцким и основывался, прежде всего, на его личном опыте: «Не один, так другой упадет / На поверхность, а там — гололед… / И затопчут его сапогами» («Гололед»), «Неужели никто не придет, / Чтобы рядом лететь с белой птицей? / Неужели никто не решится? / Неужели никто не спасет?» («Романс миссис Ребус»), «Спасите, спасите! О ужас, о ужас, — / Я больше не вынырну, если нырну» («Песня мыши»), «Без меня продолжался великий поход, / На меня ж парусами махнули» («Баллада о брошенном корабле»), «Напрасно жду подмоги я — I Чужая эта колея» («Чужая колея»), «Я пожалел, что обречен шагать / По суше. Значит, мне не ждать подмоги — / Никто меня не бросится спасать / И не объявит “шлюпочной тревоги”» («Человек за бортом»).

В последней песне налицо метафорическое противопоставление воды и суши, так же как и в повести, где дельфины, живущие в воде, подвергаются истязанием со стороны людей (профессора и работников океанариума), живущих на суше. И такая же картина возникает во многих поэтических произведениях: «Я теперь в дураках — не уйти мне с земли — / Мне расставила суша капканы… <.„> Нет, я снова выйду в море…» («Мои капитаны», 1971), «Любая тварь по морю знай плывет, / Под винт попасть не каждый норовит, — / А здесь, на суше, встречный пешеход / Наступит, оттолкнет и убежит» («Возьмите меня в море», 1972), «Зачем иду на глубину? / Чем плохо было мне на суше? <…> Мы умудрились много знать, / Повсюду мест наделать лобных — / И предавать, и распинать, / И брать на крюк себе подобных.! <…> И я намеренно тону, / Ору: “Спасите наши души!” / А если я не дотяну, / Друзья мои, бегите с суши!» («Упрямо я стремлюсь ко дну…», 1977).

Кроме того, реплика героя-рассказчика повести «Помоши не будет ни от людей, ни от больных, ни от… эй, кто-нибудь}» почти буквально повторится в песне «Чужой дом» (1974): «Эм, живой кто-нибудь, выходи, помоги! / Никого…». Впервые же этот мотив встретился в капустнике «Божественная комедия», который Высоцкий сочинил осенью 1957 года, будучи студентом второго курса Школы-студии МХАТ. Здесь реалии произведения Данте переносятся на Школу-студию, и один из персонажей — студент — произносит такие слова: «Нет никого! Эй! Кто-нибудь, хоть грешный. / А темнота — ну просто ад кромешный» [2151] (эта же темнота царила в «Чужом доме»: «Почему во тьме, / Как барак чумной?»). Сравним также в черновиках «.Двух судеб» (1977) и в более ранней песне «Возвратился друг у меня…» (1968): «Ни души вокруг единой: / Только топи да трясины / непролазные…» /5; 458/, «…А кругом — с этим свыкнулся! — / Нет как нет ни души — / Хоть пиши, хоть вороши…» /2; 150/.

2151

Высощой. Исследдввнш! и матерралы: в 4 т. Т. 3, кк. 1, ч. 2. Молоддсть. М… Г1КДМ В.С. Высооцко го, 2013. С. 27.