Enigma

– Надо-надо. Я обожаю, когда мистер Грейсон дает мне поработать с такими брильянтами, требующими серьезной огранки. У тебя хорошие данные.

– Эм… брильянтами? – я не понимаю, что имеет в виду Анна. Но мне не нравится думать, что для Джеймса я всего лишь «одна из».

– Прости, я не совсем это имела в виду. Я стилист мисс Эрики Грейсон и Бьянки Пирс, но те сами себе на уме, и считают, что разбираются в моде лучше меня. Судя по тебе, – она окидывает меня беглым, слегка снисходительным взглядом. – Проблем не возникнет.

Аннабель оказалась очень болтливой. Настолько, что уже через пятнадцать минут общения с ней, у меня разболелась голова. Стилист постоянно нарушала мою зону комфорта: измерила мои параметры, хорошенько прощупала волосы по всей длине, вслух составляя список необходимых мне процедур. Затем, тщательно осмотрела кожу, постоянно приговаривая что-то в духе: «неплохо, неплохо, но над этим нужно поработать».

– Брови ты, я так понимаю, давно не выщипывала? – вновь сканируя меня цепким взглядом, Аннабель поджимает губы. Я уже готова сделать все, что она скажет, лишь бы как можно скорее от нее избавиться.

– Эм, не помню. Пушистые и густые сейчас в моде, верно? – уточняю я, принимая из ее рук очередную вешалку с платьем, блузой и юбкой. И это учитывая, что уже более двадцати предметов одежды отправлено в примерочную. Все стоит баснословных денег… и в очередной раз, мое сердце болезненно сжимается при мысли о том, что тысячи людей голодают и живут за гранью бедности, в то время как Элиты могут позволить себе купить платье, на которое ни один Низший заработать не способен. С такими-то зарплатами…

– Детка, мода так непостоянна. Твоим нужно прибавить немного графичности. Ты слишком уж естественна и юна, понимаешь? Совсем девочка. Стоит подумать и об уколах красоты. Пока ты молода, морщин нет. Но если не заморозишь мимику в этой зоне, – со знанием дела произносит она, показывая на мой лоб. – Тебе потом ни одна инъекция не поможет. Проблемы нужно решать до их поступления, – заливается истеричным смехом Анна, а я рычу про себя и думаю, что скорее вколю ей успокоительное внутривенно и прямо сейчас, чем сделаю «укол красоты» в двадцать лет. Она что, издевается?

Спустя несколько часов утомительной беготни по магазинам, когда мои ноги стерты в кровь, и огромные пакеты с покупками уже отправлены в лимузин, предоставленный Джеймсом, мы с Анной прощаемся в холле одного из бутиков.

Сегодня мне сделали пробный макияж и укладку, завтра предстоит еще несколько процедур по уходу за кожей и волосами и второй забег по магазинам, а меня уже тошнит от всего этого, да и ноги подкашиваются от усталости. Хотя… выгляжу я иначе, и даже не знаю, нравится мне или нет мой новый образ.

Перед тем, как выйти из магазина, я подхожу к огромному зеркалу, обрамленному позолоченной рамой, и изучаю девушку в отражении, вызывающую внутри меня противоречивые чувства.

Красивая.

Дорогая.

Это не я…

Сердце подсказывает мне, что настоящая я – это свободолюбивая девушка, мечтающая провести жизнь на сцене. Просто танцуя, заряжая энергией себя и своих зрителей. Со временем, стать слишком старой для балета, и открыть свою танцевальную школу, двери которой будут открыты для девочек из любых каст.

Разум кричит мне о том, что настоящая «я» – это запертая в грязной клетке девочка, кожа которой покрыта кровью, грязью и потом. Девочка, рожденная бесправным товаром.

Подсознание же шепчет мне о другом… о том, что со мной что-то не так. Это неуловимое, едва заметное ощущение внутри или смутное воспоминание о какой-то страшной тайне, связанной с моим рождением. О которой, возможно, известно, только моей матери.

Голубые глаза девушки в отражении вспыхивают соблазнительным блеском.

Не знаю, лучшая ли это версия меня, или просто фальшивая копия… но мужчины, проходящие мимо, не могут оторвать от меня своих пылких взглядов, и смотрят на меня совершенно не так, как в момент моих провокационных выступлений на сцене.

Поправляю выбившуюся прядь волос из высокой прически, открывающей вид на мои ключицы, плечи и длинную шею, свойственную девушкам, занимавшихся балетом. Платье из натурального розового шелка в бельевом стиле, сидит на мне словно вторая кожа, и я кружусь вокруг своей оси, одаривая свое отражение счастливой улыбкой.

Я чувствую себя странно и неуютно, но, возможно, так и должна ощущать себя принцесса, внезапно оказавшаяся на балу.

Что ж, думаю, в таком виде я могу рассказать Джеймсу правду о себе. Уверена, он даже не услышит, что я там несу, потому что будет слишком занят, когда будет освобождать меня от уз тесного платья.

Кожа начинает гореть изнутри, когда я думаю о том, что именно сегодня невыносимый груз, наконец, упадет с моих плеч, и я расскажу Джеймсу правду. И что-то мне подсказывает, что все закончится хорошо. И его теплое сообщение «Прости, задержусь до ночи, крошка. Закажешь итальянскую еду? Люблю тебя». только добавляет мне надежды и уверенности в том, что все пройдет гладко.

Нужно только решиться…

Накинув на плечи новый палантин, выхожу из магазина, вежливо улыбаясь швейцару, поклонившемуся и открывшему мне двери. Черный лимузин Грейсонов стоит буквально в пяти метрах от меня, и один из охранников Джеймса, которого успела запомнить в лицо, вновь открывает мне двери. Я уже немного привыкла к подобному отношению, поэтому молча сажусь в машину, и опускаюсь на мягкий кожаный диван. Неоновая подсветка бара ослепляет меня, и в следующую секунду я ощущаю, как мой рот затыкают чем-то липким.

Еще одно мгновение и мешок из плотной ткани напрочь лишает меня зрения, и это полная потеря в пространстве приводит меня к такой панике, что я едва ли не начинаю задыхаться, и почти теряю сознание от ужаса, когда ощущаю на своих плечах цепкие мужские лапы, сжимающие мои плечи.

Черт возьми, что происходит?

Это точно машина Джеймса… охранник Джеймса… это какой-то розыгрыш?

Я пытаюсь истошно закричать, но у меня выходит лишь сдавленно промычать и сильно разозлить своим поведением своих похитителей.