Енох

 Молодые внимательно и с наслаждением слушали Еноха. Они уверовали без всяких сомнений тому, что проповедовал Енох, потому что как только слова Еноха коснулись их ушей, вошел сладостный свет в сердца их.

 - Отцы послали тебя благословить брачное ложе, - сказала невеста, - но после того, что ты рассказал нам, Енох, у нас остается только один путь: оставить город, идти в горы и жить там, молясь пастушескому Богу.

 Енох кивнул вместе с загадочной улыбкой.

 - А если мы не послушаем твоего совета, Енох?
– спросила невеста.

 - Я говорю не от себя.

 - Да возможно ли наше возвращение в горы?
– спросил озадаченный жених.

 - У Господа нет ничего невозможного. Не ошибешься, если не устанешь повторять: "Не как - я, Господи, а как - Ты".

 - Но я - каинитянка! Возможно ли мое спасение до потопа.

 - Благословен Бог наш, хотящий спасения всем человекам, - был ответ.

 Помолившись за молодых, Енох благословил их и удалился.

 Беззвучно ступал он сквозь ночную тишину, оттеняемую легким мычанием и блеянием, загадочными шорохами и шепотом, пением сверчков и цикад. Заунывно пролаяли собаки. У одного дома, в хлеву, засветился огонек: хозяин, должно быть, разжег в кадильнице уголь, чтобы дымом отогнать от скотины комаров. В другом доме нежно и монотонно мать укачивала своего ребенка.

 52. Молодые озадаченно смотрели вслед Еноху, пока он не скрылся в темноте кипарисовой аллеи.

 - О, любимый мой, - печально запела невеста, как требовал того обычай каинитов, - еще недавно сердце мое трепетало, когда я представляла, что буду жить с тобой во дворце. Енох именем пастушеского Бога призывает меня отказаться от моей радости, именем Бога призывает меня забыть мои мечты.

 - О, любимая, - пропел в ответ жених, как требовал того обычай каинитов, - мы не знали, как поступать, и пусть утро и новый день укажут нам правильный путь.

 Как ни баюкали они ночь речами, но, словно роса, сошедшая на цветы, сошел на них тихий сон. И как только они заснули, два свадебных духа переступили порог опочивальни. Один из них нес перья, а другой чернильницу. Они воздушно пролетели по опочивальне и опустились у ложа, несколько озадаченные увиденным. Молодые спали, не снимая одежд. Главный дух склонился над женихом и убрал прядь волос с его лба. Дух был удовлетворен лунным, широким, без единой морщинки лбом жениха, на котором предстояло начертать знаки достоинства каинитов, могущества каинитов, премудрости каинитов, процветания каинитов и славы каинитов. Дух взял в правую руку перо и, не глядя, макнул в чернильницу, но служебный дух чернильницу не подставил и, заметив свою оплошность, сказал, будто оправдываясь:

 - Господин, какая удивительно красивая девушка!

 И главный дух тоже залюбовался девушкой, и морщина исчезла с его переносицы. Светлячки украшали волосы и платье невесты.

 - Прекрасна, как молодая луна, - сказал служебный дух и поспешно открыл крышечку чернильницы, а его господин с усердием и любовью нарисовал на мраморном лбу жениха хрустально-ясные знаки. И чуть отступил, чтобы полюбоваться своей работой. И вдруг знаки таинственным образом растаяли. Дух снова стал рисовать, но стоило провести отрезок, как начало его уже начинало таять.

 - Что это?
– в страхе прошептал слуга.

 - О, владыко, - взмолился господин. И надолго задумался.
– Неужели?.. Но еще не пришло время... И Бог, сотворивший... Нет!
– Он выхватил из колчана новое перо и снова попытался начертать знаки на лбу жениха. Чернила будто стали бесцветными. Перо переломилось. Дух распалялся. Перья ломались.

 - Что случилось? Что?
– вопрошал дух-слуга.

 - Бог защищает его!

 - Я не понимаю, господин! Какой бог? Что значит, что "еще не пришло время"? Разве мы не будем управлять землей вечно?

 Дух посмотрел в глаза слуге.

 - Об этом знают только ангелы! И то не все!

 - Нас что же, обманывают? Обманывают, да?
– переживал дух-слуга, с надеждой заглядывая в глаза господина.
– Не может быть! Просто ты утерял способность писать на челе людей знаки могущества, премудрости, процветания и славы. И теперь писать их буду я!

 - Размечтался!
– едко оборвал господин. Налетел порыв ветра, тень от дерева подвинулась по стене и будто смахнула свадебных духов. Бесы растворились в лунном свете.

 53. Рано утром Тувалкаин зашел в опочивальню новобрачных и застыл удивленный. Они молились, как молятся сифиты. Тувалкаин смотрел на молящихся рассеянными глазами. Телохранитель, вошедший вслед за Тувалкаином, торжественно держал в руках кувшин и умывальный таз.

 - Что случилось?
– с трудом заговорил Тувалкаин, растерянно глядя то на дочь, то на зятя. Ночной шелковый чехольчик на бороде Тувалкаина выглядел немного комично, но лицо его сделалось багрового цвета.
– Что случилось?
– переспросил он глухим, безотрадным голосом, глядя на заправленное ложе.

 - Мы молимся Богу, отец, - сказала Хеттура. Она зарделась, задрожала.

 Тувалкаин сник, прикусив палец изумления, но выдавил из себя:

 - Разве сызмала так учил я тебя молиться богам?

 - Мы уходим в горы, отец, мы уходим к сифитам, - с трепетной пугливостью ответила Хеттура. Услышав сие, телохранитель уронил кувшин и таз. Горький звук упавших сосудов пробудил гнев Тувалкаина:

 - Это Енох!.. - И быстро вышел из опочивальни. По пути ударил ногой оброненный таз.
– Стража! - послышался его грозный голос. Тувалкаин точно прокричал сквозь ноздри.
– Не выпускать молодых из опочивальни!

 Вчерашний праздник ушел из дворца. Пестрые флажки обвисли на фоне бледно-голубого неба. То тут, то там испуганно замерли порванные зонтики.

 - Если ты не отпустишь нас, отец, - кричала вслед Тувалкаину его дочь Хеттура, - мы умрем от печали и уныния! Или отражение воды покажется нам гостеприимным!

 - Что ты говоришь, дочь?!
– обернувшись, вскричал Тувалкаин. И сорвал чехольчик с бороды.
– Что ты говоришь отцу, дочь?! Камни сочувствуют моему горю!..
– И Тувалкаин так устало взмахнул рукой, что Хеттуре стало жаль отца.
– Лучше бы мне сказали, что мою дочь растерзали тигры!..

 54. "Мои дурные предчувствия начинали сбываться, - много лет спустя запишет на папирусе Мелхиседека.
– В положенный срок Мафусаил не вернулся из города - вместо него приехал возница Тувалкаина и сообщил, что Мафусаил посажен в темницу. Тувалкаин со слов возницы просил Сепфору приехать в город, обещая свою помощь, и в тот же день Сепфора ухала ".

 ...Она оступилась, сходя с колесницы, и возница поддержал ее. Учтиво сказал, направляя к подземному цеху:

 - Туда!..
– Сепфора как бы тянула возницу за собой умоляющим взглядом: быстрее, быстрее, ради Бога, быстрее!