Эра голодных псов

Но лорд Фрейр первый коснулся его бокала.

— Будь храбр, мой брат.

Гости по очереди, вставая на носки, чокнулись с ним, и Фрейр вдруг кликнул слугу. Йорг смотрел в глаза дяди — тот велел оставаться на месте. Подбежавший к Корнелиусу юноша передал ему длинный свёрток, и Фрейр осторожно размотал мягкую кожу.

— Это мой подарок твоему племяннику, Алан, — произнёс лорд Фрейр. — Ты помнишь, может, что, когда мы горели и ты отдал мне свой последний дыхательный патрон, я пообещал, что сделаю твоему сыну роскошный подарок? Мы не знали, кто у кого будет первым — сын, дочь… мы вообще не верили в то, что выживем. У тебя одни дочери — что ж, слово я всё равно сдержу. Иди сюда, Йорг.

Алан Детеринг застыл, и Йорг увидел, как дядя чуть прикусывает нижнюю губу. В уголках глаз лорда Детеринга набухали крохотные серебристые слезинки.

Йорг спрыгнул со стола, и Корнелиус, отбросив в сторону последние витки красной кожи, вдруг резко развёл руки. Йорг застыл: мечей такой красоты он не видел даже на Россе. Годы учёбы рассказали ему о том, что меч этот создала отнюдь не человеческая рука, ибо ничего похожего в человеческой истории не существовало. Прямой, обюдоострой заточки золотистый клинок имел странные, округлые крючья-зацепы в средней своей части, тогда как гарда представляла собой сложное переплетение страхующих кисть прутьев — исполненное, однако, в виде крылатого черепа Имперской Службы Безопасности!

Приняв с глубоким поклоном меч, капитан Детеринг тут же убедился в своей правоте: да, конечно, подарок был не старой работой неведомого ему мастера, а оружием современным. Но при этом — великолепным! Йорг вонзил кисть руки в витую гарду, где хитро щерился крылатый череп, слегка поднял меч вверх: рукоять была, согласно имперской традиции, двуручной, — и расплылся в улыбке от великолепного баланса. Навершие рукояти, выполненное в виде имперского креста, доходило ему до подбородка: это было именно то, что надо.

— Ты не можешь носить этот меч по форме — это понятно, но мои корварские друзья делали его для боя, а не для игры. Кто знает, что ждёт тебя по службе? Я заказывал клинок для мастера, и мне сделали меч, способный этого мастера спасти. Если когда-нибудь он сможет помочь тебе — не рассказывай мне, не важно, — я всё равно буду счастлив. Будь счастлив и ты. А теперь — к столу, парень!

Корнелиус Фрейр не позволил ему поклониться: тяжёлый удар по плечу едва не сбил Йорга с ног, и он тут же оказался за столом. Усевшись на тяжёлое шитьё, покрывающее полированное дерево скамьи, юноша тотчас схватился за бокал с ромом, так как теперь уже не мог контролировать себя из-за близкого присутствия леди Демойн. Он сдвинулся влево, благо там было место, и осторожно сунул руку в карман кожаных галифе. Неприличный бугор под ширинкой уже почти спрятался ближе к правому карману, как вдруг нечто хлопнуло Йорга по щеке. Он дёрнулся: над ним нависал искренне улыбающийся Йокивара с сигарой в руке.

— Милорд… да, конечно… секунду.

Йорг с удовольствием выбрался из-за стола.

Йоси отошёл в сторону, наполнил ромом два бокала и протянул один из них Йоргу.

— За удачу, мой друг!

— Благодарю вас, милорд! Сказать вам по совести, милорд Йокивара…

— …мастер Йоси.

— Тысяча извинений, кажется, я уже пьян, хотя мне не положено… так вот, сказать вам, ещё раз, по совести, я просто ошизел от друзей моего дядюшки. Мне некому высказать это — может, вам?

Йокивара легонько ткнул его ладонью в плечо и отвёл к берегу реки, где узкие стрелы ослепительно-зелёных растений тонули в тёмной жиже заиленного «аппендикса». По поверхности воды стремительно скакали мелкие алые жучки. Лорд Йокивара присел на замшелое бревно, лежащее в метре от зелёной воды, и вздохнул.

— Видишь ли, Йорг, твой дядя, как и отец — тот просто не успел, — не вошли в число «великих воинов». Не надо только бросаться на меня с мечом — я, может, ещё и увернусь… Ты сам наверняка не раз читал его досье. Офицеров СБ знакомят с досье предков вплоть до Переселения, не так ли?

— Так, э-ээ… Йоси.

— И ты, соответственно, обладаешь некоей хоть и виртуальной, но всё же «абсолютной» генетической чистотой — кто там у вас: немцы, поляки, французы, русские, украинцы, снова поляки и опять немцы — хотя вроде швейцарские. Вроде как! Где нынче та Швейцария, из которой происходит род Детеринг фон Шальце? А мой род изначально был японским, хотя потом уже к нему примешались и французы с немцами, и даже испанцы. Поэтому кожа у меня чуть темнее, чем у тебя, хотя ты, как я понимаю, загар переносишь куда легче своих европейских предков. Ничего у тебя там не лопается, э?

— Ничего, милорд. — Йорг повёл плечами, так, словно хотел их осмотреть. — Даже на Россе, на вершинах гор, ничем таким я не страдал. Просто темнел, и всё. Иногда загорал дочерна. Ну… ну, кисти рук загорали, как перчатки… А к чему вы это?

— Мой род имел проблемы в первое столетие Переселения, — горько качнул головой Йокивара.

— Отчего, милорд?

— Тебе известно такое понятие, как «расизм»?

— Разумеется! Как любой офицер, я сдавал экзамен по общей истории Человечества и знаю, что именно внутрирасовые различия…

— В том-то и ужас. — Йокивара глубоко затянулся и выдохнул: — А твой дядя Алан стал командиром линкора слишком поздно. Слишком поздно, чтобы стать «великим». Но когда он командовал крейсером, он умудрился не только получить «50 побед экипажа», а ещё и спасти около сотни других экипажей. И меня он тоже спасал. Причём три раза. Такая у него была работа. Впереди у тебя очень долгая служба — прошу тебя об одном, хотя, может, это и смешно: оставайся человеком!

Йорг вернулся к столу. Йокивара исчез куда-то, оставив его наедине с тяжёлыми раздумьями. Лорд Алан кружился в древнем вальсе с тонкой, как тростинка, брюнеткой, за столом оставались лишь совершенно незнакомые ему люди с тяжёлыми лицами старых флотских бродяг. Йорг налил себе на два пальца рому, глотнул, схватил со стола ломтик восхитительной ветчины и достал наконец из нагрудного кармана пачку своих «Эджипшт» с голографической пирамидой, сквозь которую лениво плыл дромадер. Находясь последние месяцы в фамильном замке, он закуривал при дядюшке только после ужина, а по утрам смолил в собственном сортире — и никак иначе. Капитан Детеринг щёлкнул стандартной зажигалкой младшего офицера и вдруг огляделся по сторонам: не видит ли кто? На золотую у него денег не было, так как в его семье, давшей Империи не только множество отчаянных вояк, но и целый выводок преуспевающих земледельцев, считалось, что содержать бесноватого мальчишку до получения оным майорских погон — нецелесообразно. Ведь Йорг, едва вернувшись с Росса отгуливать штатный отпуск, тут же истратил немалые деньги — на то, чтобы рыться в военных архивах Метрополии с целью найти себе материал для магистерской диссертации. Танк прадедушки Алекса, приведённый в боеспособное состояние, атмосферный катер деда Яна — это Алан Детеринг мог понять, равно как и очень дорогую сделку по покупке древнего истребителя класса «борт — атмосфера», на котором, согласно бортовому номеру, летал один из мужей бабушки Виктор Кучер — и это тоже да! Мальчик очень хороший солдат, его так научили, он иначе не может. Но на кой чёрт носиться на прадедушкином танке, ломая всё на свете, врываясь в драгоценные генетически модифицированные, чтоб выдерживали зиму, апельсиновые рощи, да ещё и нещадно давя при этом свободно пасущихся фамильных свиней?!

Лорд Алан Детеринг, чьи разноязыкие предки высадились когда-то на Сент-Илере и заявили о своих правах на целый континент, а потом, постепенно сокращая амбиции, всё же выторговали себе нечто размерами с древнюю Францию, — не желал видеть очевидное: все эти поколения навигаторов, безумцев и лесорубов вдруг выпестовали в сыне его двоюродного брата — солдата. О, все они воевали! Была война с Лид-дой, которая стала потом вернейшим союзником. Чуть не стали воевать с Россом. Всё это было. Но все эти Штумпфы, Вишневецкие, Красовские, Лозье и прочие — вливая свою кровь, отдавая своих — часто знаменитых! — дочерей в семью, лишь создавали могущественный и влиятельный клан. Жаннин Лозье, одна из бабушек Йорга, занимала в своё время должность вице-инспектора Флота. Обеденная зала в фамильном замке была увешана наградными щитами и мечами рода: и висели они там в три яруса! Стены холла занимали прозрачные пластиковые коконы с моделями звездолётов, на которых погибли те или иные из прародичей…

Алан Детеринг закончил престижную Академию Флота «Норд», отслужил свои двадцать лет и уже собирался в капитанском чине в запас, как вдруг грянула война. Первый пилот маленького ракетолова стал командиром лёгкого крейсера, а вскоре — он ведь ничего особенного не делал, только воевал! — командиром крейсера тяжёлого, самого настоящего! И его снова послали в бой. В реальную мясорубку, туда, где убивают, — просто других уже не было. И Алан Детеринг, прекрасно разбирающийся в кукурузе и иных посевных культурах, куртуазный флотский «вечный лейтенант», вдруг вспомнил, чему его так долго учили в Академии.

Никто — во всём крыле — не мог сравниться с первым лейтенантом Детерингом в искусстве езды на лошади, обязательном — по дурацкой традиции — для любого имперского офицера. В седле же, в парадном белом мундире с гладиусом, воздетым над кивером, он был великолепен, как римлянин.

После одного из строевых смотров за Аланом закрепилась кличка «Будённый». Тридцативосьмилетний первый лейтенант, добродушный и всегда дающий взаймы, — что ж ещё?

Первый же бой, когда Детеринг привёл за собой на базу повреждённый лёгкий крейсер, шокировал выживших. На просмотре добрый и всегда улыбающийся Алан шёл в атаку на тяжёлые корабли леггах, а те в панике отворачивали. Перескочив через чин, первый лейтенант стал майором. Ему дали тяжёлый крейсер «Кресси-178», на котором он почти без потерь навоевал до полковника. Спас уйму экипажей — его всегда ставили в третью линию. Когда Алан получил линкор — причём новейший, одной из лучших, «чисто истребительных» серий, он успел заслужить Рыцарский Крест, но генералом так и не стал. Его могучий, невероятно быстрый и прекрасно вооружённый «Сталинград-23» встал на прикол, чтобы вскоре пойти в разделку. Война закончилась!