Erratum (Ошибка)

– На метле привычнее?
– рассмеялся он.

– Смейся-смейся, на метле я всегда знаю, где верх, а где низ, и куда мне надо, а в этих консервных банках...
– она махнула рукой.

– Но они позволяют людям взмывать в небо, - воодушевленно начал он.
– Мы с тобой теперь обычные люди, Грерия, у тебя больше нет метлы, а у меня - крыльев. Так что если нам захочется полетать...

– Ни за что, - отрезала Грерия, подозрительно глядя на самолеты.
– И у меня все еще сохранились некоторые мои таланты, никто у меня их не отнимал.

– Чего я не могу сказать о своих крыльях, - с горечью произнес он.

– Самаэль, - Грерия не знала, что сказать.
– Я подожду тебя здесь, - махнула она рукой в сторону странных больших птиц. Ангел лучезарно ей улыбнулся и направился к самолетам.

– Почему его не устраивает все, как есть, - ворчала она, - почему надо все время что-то изобретать.

Вокруг собирались тучи, и небо отливало свинцом. Того и гляди, вот-вот мог начаться дождь. Какой-то след в воздухе привлек ее внимание, и Грерия непроизвольно повернула голову. Потом справа, на грани видимости, проскользнуло нечто. Ведьма давно уже забыла слово "случайность", поэтому тут же насторожилась. По характерному запаху, который уловил ее нос, она признала в скользнувших тенях демонов, которые часто орудовали на поверхности. Нельзя сказать, что ее это обрадовало. Аба мог прознать об исчезновении Самаэля, - насчет своей персоны она не обольщалась, - а это не светило им ничем хорошим. Грерия посмотрела на горизонт, придерживая волосы рукой от ветра, и отыскивая взглядом Самаэля, но его нигде не было видно. Он мог находиться за любой из этих нелепых тушек, стоящих на бетонном полу.

– Самаэль, - прокричала она, но ответом ей был только далекий гул еще одной тушки в воздухе, медленно снижающейся и заходящей на посадку. И в звуке металического зверя что-то было не так. Грерия понятия не имела, как должен звучать самолет, но она знала, что что-то не так. Грерия занервничала, и глаза ее заметались по полю, выискивая знакомый силуэт, но Самаэля по-прежнему не было нигде видно. Тем временем, больная птица приближалась, и теперь не было сомнений в том, что с ней не все хорошо. Тяжело тарахтя, самолет, заваливаясь на одно крыло, приближался к земле.

– Самаэль, - в отчаянии заорала Грерия, кинувшись вперед. И тогда увидела его: он забрался в один из маленьких легких планеров и счастливый, махал оттуда рукой Грерии.

– Уходи оттуда, - кричала она, но расстояние было слишком большим, и он не слышал, а может, думал, что она снова паникует из-за металлических птиц.

Когда он заметил падающий самолет, бежать было уже некуда. Если бы у него были его крылья, он мог бы взмыть в воздух парой мощных движений, прямо вверх, или остаться на месте, а потом выбраться из-под обломков, стряхивая с себя пепел пожарища. Только у него больше не было крыльев, а у нее не было власти изменить время или события. Грерия больше не сомневалась, что к падению самолета приложили руку демоны, которых она учуяла. Огромная туша с грохотом и свистом пронеслась над ее головой и рухнула на поле, задевая крыльями другие самолеты, сминая попавшие под ее пузо, и взрывая носом бетон, как свежую землю. Потом над тушей взметнулось пламя, где-то в стороне хлопнул сначала один самолет, потом другой, и вся сцена обратилась одним сплошным пожаром с черными клубами дыма среди обломков металла.

Когда Грерия неслась к самолетам, на поле уже появились пожарные машины, и люди в спецодежде успели перехватить ее, так и не дав добежать до пожара. Она пыталась пинать их, вырваться, и продолжить свой путь, но их было слишком много, и они крепко держали ее. Все вокруг что-то кричали, но и из их слов, и из развернувшейся перед нею картины она понимала, что им не удастся никого спасти, что уже, по сути, спасать там некого. Слишком сильным был удар, и слишком много огня. Никто из людей не выжил, не выжил и Самаэль, поскольку был таким же человеком. Но она все смотрела и смотрела на огонь, на мечущихся со шлангами пожарников в надежде на чудо, на то, что он вдруг выскользнет из-под обломков и улыбнется ей, как ни в чем не бывало. А он все не выходил и не выходил, а потом огонь погасили, подоспели скорые, и Грерию начали тащить в машину скорой помощи. Поначалу она упиралась, но когда на почерневшей площади так и не увидела никого живого, и вообще ничего, что напоминало бы людей, последние иллюзии покинули ее, и она позволила людям делать с ней все, что они хотят. Мир словно бы перестал для нее существовать, или она для него - перед глазами лишь стояла его улыбка, когда он смотрел на нее из планера, всего несколько минут назад. А люди в белых халатах с участливыми лицами уже кололи ей что-то, от чего веки стали тяжелыми и ее потянуло в сон.

– Нитра, зачем ты пришла?
– спросил он ведьму с длинными черными волосами, дождем спадающими на ее грудь и спину.

– Сказать тебе о том, чего ты еще не знаешь.

– Ты не гоняешься за сенсациями, не делаешь глупостей, как другие, не принимаешь решений необдуманно, - он обходил ее по кругу, рассматривая ее тонкий стан, но от тонкости ее тела едва уловимо веяло огромной силой. Она была одной из тех, кто редко появлялся у него в покоях, но уж если появлялся, то весть обычно была нешуточной, и к ней следовало прислушаться.
– Так о чем ты?

– О катастрофе с самолетом.

– Что о ней?
– Ник нахмурился, ему неприятна была эта тема, и он предпочел бы, чтобы о ней никто не вспоминал.

– Ты знаешь, что в ад поступили погибшие?

– Да, знаю.

– Все, кроме одного.

– И что?
– Ник безразлично блуждал взглядом по деревянным панелям в кабинете.
– Должен же хоть кто-то из них быть лучше остальных.

– Но он не из самолета, это человек, который погиб на аэродроме.

– И?

– Это бывший падший, - произнесла Нитра, и Ник замер на месте, как от удара.

– Что тебе об этом известно?
– Спросил он, сверля ее взглядом.

– Я общаюсь с демонами, - ответила она, - и я внимательно изучаю вновь прибывших. И, в конце концов, - добавила Нитра, - я видела место происшествия и Грерию.

Не успел он закончить гневное движение рукой, как она продолжила.

– Об этом неизвестно больше никому, и не будет известно. Но ты должен знать - это был он. Самаэля больше нет. Грерия не в себе, насколько я могла понять.

Ник опустился в кресло за столом, не в силах что-либо сказать. Он дорожил Самаэлем, несмотря на все его выходки и своеволие. Они так долго были вместе, они вместе сошли. Он практически вслух признал, что рад тому, что падший освободился, принял произошедшее чудо, и вот - его больше нет. Неужели все чудеса для темных оборачиваются лишь смертью? А как же прощение и добровольная жертва, о которой твердил Небирос? Ему хотелось сотрясти своды своего царства так, чтобы у ангелов попадали кружки со столов, и столы тоже. Но разве это вернуло бы ему Самаэля или облегчило боль? Если бы падший оставался в его владениях, он мог бы его воссоздать хоть из пыли, но только не там, только не после того, как он превратился в человека.

– Почему для него не подействовал закон смертного?
– скорее себя, чем ведьму, спросил Аба.

– Для него сохранились законы рожденных здесь: кто погибает в аду - тот погибает в нем навсегда.

– Я знаю свои законы, - заорал он, - и я могу их менять.

– Но там - нет, - покачала головой Нитра, и оспаривать ее правоту было бессмысленно.

– Но ведь он умер там, а не здесь.

– Пожалуй, он давным-давно умер здесь, - произнесла она, - и чудо состояло в том, что ему позволено было еще раз увидеть мир.

– Неужели для настоящего чуда он совершил мало? Им мало было его жертвы?

– Возможно, здесь он совершил столько, что едва ли окупалось одной жертвой, - ответила Нитра, опуская глаза в пол, чтобы не гневить хозяина.

– Ты права, Нитра, это было всего лишь глупой фантазией - решить, что ему будет позволено счастливо жить среди смертных.
– Она видела, что он раздавлен новостью.
– А что с ведьмой?

– Как я уже говорила, она не в себе, - ответила Нитра.

– Хорошо, что сказала, - он тяжело поднялся с кресла.
– Что тебе нужно?