Если бы меня спросили
Шрифт:
— Фам фаталь, что ещё тут скажешь, — прокомментировала Друг, и Вадим с ней согласился.
Роковая женщина.
Но ещё у него осталась вопросы. И как человек внимательный к мелочам и знающий, что значит даже одна неправильно поставленная скобка, он не мог кое-что не уточнить, прежде чем улететь.
— Ты не против, если я заскочу на пару минут? — спросил он у Анфисы по дороге в аэропорт.
До отлёта было два часа. Она жила по пути.
— Я сейчас пойду с мелким гулять. Можем встретиться в парке, — ответила Анфиса.
— Отлично, — согласился Вадим.
Он отпустил
— Удивил, — явно приятно была поражена Анфиса. Наедине она и губы язвительно не кривила и улыбалась искренне. — Рада тебя видеть.
— Взаимно, — соврал Вадим.
— Чем обязана? — посадила она в коляску малыша, которого до этого несла на руках. — И, если ты скажешь, что соскучился, я не поверю.
— Немного есть. Хорошо выглядишь.
— Ты не умеешь врать, Воскресенский, — поднялась она. — Но оставим любезности. Вопрос, видимо, будет, про Макеева?
— Ну, если он при делах, то да.
— Вадим, я замужем, а он… Как бы это помягче сказать? В общем, не в моём вкусе. И это не изменилось. Да, мы общаемся, он частенько заходит, играет с детьми, знает всех моих трёх мужей, даже с первым до сих пор общается, в отличие от меня, но не более того.
— Ты же понимаешь, что мне всё равно? — усмехнулся Вадим.
Выглядела она вполне невинно, даже дружелюбно, но Вадим не обольщался. Он понимал, что их объединило с Макеевым — то же, что предложила Вадиму Ирка. Они сдружились против него. Их связали злость, зависть и обида. Его непокорная ведьма открыла ему на это глаза.
— Э-э-э… да? В чём тогда вопрос? — приподняла красиво сделанную бровь Анфиса.
— Что ты сказала моей девушке?
— А! — она засмеялась. — Могла бы и сама догадаться. Надеюсь, вы расстались?
— Конечно, нет.
— Жаль, — усмехнулась она. — Да шучу я, шучу. Ну, может, и наговорила лишнего. У меня был такой трудный день: с мужем поругалась, в магазине поцапалась, ребёнок заболел, а тут эта встреча и ты такой весь, — она развела руками, — красивый, успешный, с девушкой. В общем, как-то навалилось всё сразу. Прости, если что не так.
— Всё так, — кивнул Вадим, давая понять, что это неважно. — Только один момент. Ты сказала, что я всем девушкам говорю одну и ту же фразу.
— М-м-м… Боже! Как у тебя это получается? — продекламировала та. — Делать мир таким красивым! Эту?
— Да. Я никогда её тебе не говорил.
— Ну да, я соврала, — невинно пожала она плечами.
— Вопрос в другом. Откуда ты знала, что я её сказал, как я сказал, кому?
— Да ничего я не знала. Просто вы шли с ней к бару такие влюблённые, красивые, счастливые. Мы с Макеем как раз курили на веранде, и Макей такой: «Он ей сказал: Боже, как это у тебя получается!», я и запомнила. Ну а потом слегка приукрасила, что ты всем так говоришь.
— Макей? — Брови Воскресенского откровенно полезли на лоб.
Они, конечно, в прошлый его приезд встречались с Макееевым, пили, говорили о разном, но Вадим не помнил, чтобы делился с ним такими подробностями. Вопрос: не делился или просто не помнит, как делился, так и остался
открытым.— А откуда он это знает ты не спросила?
— А надо было? — удивилась Анфиса.
Её малыш раскапризничался. Она стала его успокаивать. Собственно, Вадиму больше ничего и не надо было от бывшей подружки. Он посмотрел на часы.
— Ладно, Анфис. Рад был тебя видеть, у меня самолёт.
— Вадик, я там ещё кое о чём соврала, — крикнула она вдогонку. — Про Друга. Прости, — она неискренне виновато скривилась.
— Забудь! — отмахнулся Вадим.
— Что-то забыл? — всплеснула руками Иркина мама, когда он неожиданно вернулся.
Двадцать минут до Иркиного дома, двадцать обратно до аэропорта — уходя от Анфисы, Вадим прикинул, что должен успеть, особенно если водитель будет путёвый.
Ему попался путёвый.
— Марина Сергеевна, вы когда горшки мыли, случайно ничего подозрительного в них не находили?
— Да чего там только не было и всё подозрительное. Даже мышиное гнездо, — с удивлением смотрела она, как Вадим обшаривает руками доски веранды.
— А чего-то вроде веб-камеры, каких-то пластиковых деталек не находили?
— Не, такого не припомню.
— Ладно, чёрт с ним, — спрыгнул Вадим с настила. Отряхнул руки. — Если вдруг что найдёте, вы или строители, не выкидывайте, хорошо? Я потом приеду, посмотрю.
— Хорошо, — кивнула она.
— Да, Ирке не говорите, — крикнул он уже на ходу.
«Хорошо, что она на работе», — добавил мысленно.
— Как скажешь, Вадим. Ты хоть в зеркало зайди посмотри, плохая ж примета — возвращаться.
— Я не верю в приметы, — крикнул он.
— Ну, счастливого пути! — махнула ему рукой Иркина мама.
Вадим махнул в ответ и добрался до аэропорта без приключений.
Только когда самолёт приземлился в Москве, он сообразил, что горшки с Макеевым они таскали после того, как жарили с Иркой шашлыки на веранде: никаких камер там быть не могло.
«Надо на хрен перестать строить из себя детектива», — подумал Воскресенский, забирая машину со стоянки.
— Просто пьяный я слишком много болтаю, а потом бегаю за собственным хвостом, — убедил он себя, глядя в зеркало заднего вида, и благополучно забыл и про Макеева, и про Анфису, и про её враньё.
У него и без них хватало забот: через месяц стартуют продажи игры, снова звонила Нора, в почте висело непрочитанное письмо от адвоката — со всем этим надо было разбираться, и Вадим с головой погрузился в дела.
Глава 11
Глава 11
53
53
— Вот! — положила Ирка перед Борисом Викторовичем папку.
— И что это? — удивился он.
— Вы должны мне дело. Вадим прилетал на выходные.
— Серьёзно? — сделал он вид, что удивился, но глаза подозрительно улыбались.
— Чёрт, вы знали! — выдохнула Ирка. — Сказали, что в него не верите, а сами…